Право на выбор - Михаил Логинов

Автовокзал, который он посетил для проформы, его, естественно, не обрадовал. Автобусы ходили в областные центры и лишь один маршрут— в Новосибирск, причем, два раза в неделю. Расписание Олег уточнять не стал.

Железнодорожный вокзал не обрадовал его тоже. Местный поезд ходил до Омска три раза в неделю, но ближайший был отменен, и ждать оставалось четыре дня. Расписания авиарейсов на вокзале не оказалось, и Олег побрел искать предварительную кассу Аэрофлота.

Идти опять пришлось по пешеходной набережной. Олег вяло наблюдал за пассажирами, преследующими троллейбус. Его вялое настроение исчезло, когда он понял, что среди нескольких неудачников, так и не догнавших общественный транспорт, оказалась Татьяна.

— Привет, — сказал он. — Сочувствую.

— Только и остается, как их принять, — ответила девушка. — Сплошные неудачи. Выдался свободный день, хотела в библиотеке поработать — закрыта. Поехала было домой, так он ушел из под носа.

— Другой же будет.

— Будет. Но через час. И не другой, а именно этот.

— Почему?

— Их только два на линии. Один, на котором я ехала из дома, сломался за три остановки до места. Водитель сказал, что до вечера не починят. Так, что теперь ждать, когда этот троллейбус совершит полный круг.

— Значит, проблема как занять час. Ты не знаешь, где у вас касса Аэрофлота или какой-нибудь другой воздушной фирмы?

— По правде говоря, не знаю. Ни разу еще не летала.

У Олега внезапно возник комплекс вины, а может и комплекс сочувствия к бедняжке, которая ни разу не летала на самолете.

— Таня, а давай заглянем в кафе. Как раз и этот час пройдет.

Татьяна не стала возражать и они зашли в ближайшее заведение, под вывеской «Кафе-мороженое».

Кафе было почтенное, можно сказать, традиционное, точно такое же, как и на окраинах Ленинграда лет десять назад: такой же огромный зал, тяжелая мебель, один сорт мороженого. Приметой времени был только бар из полутора десятка напитков, включавших восемь наименований водки.

Гульнем напоследок! Олег взял для себя полтораста грамм «Ирхайского бальзама», а для Тани — «мартини». С официанткой, пытавшейся налить оба напитка в фаянсовые кружки, пришлось выдержать короткую борьбу. В результате, Олег добился победы: «Мартини» было перелито во граненый стакан.

— Таня, ты жалеешь, что ушла с работы? — спросил он, когда они сели за стол.

Татьяна удивленно взглянула на Олега.

— А что, разве меня уволили?

— Нет, вроде. Но ты останешься… После такого?

Таня, понимая, что хочет сказать Олег, взглянула на него.

— Знаешь, у нас всякие истории случаются. Не то, чтобы вот так. Но, если к таким вещам серьезно относиться, я не то, чтобы с работы, я из города давно бы уехала. Мало ли у меня во дворе таких же пьяных козлов. Мне что, из-за них дома не жить, что ли?

Олег промолчал. Бальзам был резкий, будто свежий и совсем не отстоявшийся. «На авиабилет не хватит точно, — думал он, — в любом случае, автостопом до Томска, а там — посмотрим».

— Ой, извини, троллейбус, — крикнула Таня, выскакивая из-за стола. — Олег, успевший чмокнуть ее на прощание, посмотрел вслед, а потом, то ли помахав рукой, то ли махнув, вылил в остатки бальзама остатки «Мартини» и выпил неторопясь. «Приобретаю замашки Уздечкина», — подумал он.

Олег вернулся в Пансионат, на молчаливом частнике. В штаб он входил осторожно, ожидая встретить чемоданное настроение.

К его удивлению, работа кипела, как всегда. Уже с порога Куклинс обратился к нему.

— Ты где пропадаешь? Разве не утром было нужно сдать «болталку» для агитаторов?

— Порядок, — сказал Гречин. — Я уде прочел на своем компе. Все замечательно.

— Ну, тогда возвращайся к спецвыпуску, — махнул рукой Куклинс.

— Сейчас пойдем и возвратимся, — сказал Толик. — Пошли.

Олег направился было в писательскую, как вдруг увидел Таню, идущую ему навстречу.

— Тань, разве ты не домой возвращалась?

— Нет. А ты не понял? Я же сюда езжу на троллейбусе. Просто, сегодня мне надо попозже придти, ввести результаты замера. Нет, я не уволилась, что ты…

— Олег, не тормози, — сказал Толик.

В писательских апартаментах, он предложил Олег пиво — раз уж начал питейный вечер, надо его продолжать, чем есть.

— Слушай, Толь, а как же с этим инцидентом? — спросил Олег.

— Порядок. Два часа назад Котелков прилетел с Савушкиным и уже все разрулил. Он встретился с Боковым, а потом приехал к нам и рассказал, чем все кончилось. Сейчас он отдыхает.

— Он-то что понял в этой истории?

— Он объяснил ее исключительно психологически. Никакой этот Боков не бандит, так, просто, дикий бизнесмен. И доля у него в ЦБК — меньше пятнадцати процентов, так что Гордеев психанул зря. Насчет остановки кампании он точно проявил нездоровую инициативу — на это указаний не было. Что же касается мотиваций Бокова, то Котелков объяснил их просто: ревность и обида. Савушкин привык с ним по каждому поводу совещаться, а вот на выборы пошел по своей инициативе, даже не предупредив. Боков немедленно уверил себя, что это полная ошибка. Да тут еще непонятная история с кредитом. В общем, Боков вчера по детски закапризничал в агрессивно-алкогольной форме. Савушкин считает, что это больше не повторится. Котелков все ему про выборы объяснил: зачем Савушкин идет и какие перспективы для фирмы. У нашего Котелкова опыт укрощения диких Боковых просто уникальный. Ага! Будут долго жить! Пошли в штаб.

В штабе действительно сидели Савушкин и Боков. Савушкин, как всегда улыбчивый и свежий, Боков, верно недавно отошедший от вчерашней нагрузки.

Увидев Олега, Боков направился к нему.

— Слушай, парень, я точно тебя вчера не убил?

— Точно, точно, — подтвердил Олег.

— Ну… Это хорошо.

— Считай, он перед тобой так извинился, — шепнул Толик.

Часть III

Глава 1 (четвертая неделя)

«Не пью, не курю, не хожу на выборы». Аппель-плац Освенцима. Откуда ты, Антошка? Ханлайн и Гашек. Мобильная пехота электоральных полей. «Зачем нам второй мэр?» Народ точно сбрендил! Три этапа жизни гениальной идеи. «Я мэр или одноразовый кондом?» Фантазии Тони Блэра; смех в сортире. «За что я плачу твоим уродам?!» Триста долларов за голову художника. Первые дебаты. Хычыны — путь к победе. Шведский вариант социализма. Что можно сделать с обезьяной?

— Здравствуйте. Мы из агитационного штаба Ивана Савушкина.

— Саш, к нам из — какого-то штаба пришли. Девчушка и парень. Чего? Пусть заходят? Ладно, открываю.

…

— Здравствуйте. Мы из агитационного штаба Ивана Савушкина.

— А что вам нужно?

— Я хочу подробно рассказать вам о нашем кандидате.

— Не надо, проходите. Будут выборы — сами разберемся.

…

Здравствуйте. Я из агитационного штаба Ивана Савушкина!

— Ой, Марина Ивановна, здравствуйте. Мама, к нам наша училка по выборам пришла!

— Добрый день. Это газета, там интервью с Иваном Дмитриевичем, это буклет, это бланк наказов.

(За спиной шепот: «мама, обещай ей что проголосуешь, может мне в четверти четверка по алгебре будет).

…

— Здравствуйте, я из агитационного штаба…

— Спасибо не надо. Не пью, не курю, не хожу на выборы. Вам тоже не советую.

…

— Здравствуйте, мы из агитационного штаба Ивана Савушкина.

— Ну, коль пришли, проходите.

— Вот, пожалуйста, газета, вот буклет, вот бланк наказов.

— Не надо. Лучше своими словами расскажи, что за мужик-то этот Савушкин, откуда взялся, чему ему от нас надо.

После инцидента в ресторане «Соболь» по внутреннему штабу был издан приказ: ни в какие рестораны по вечерам не ходить, без прямого указания начальства. В Пансионате, всю неделю трудились две сменные поварихи, составлявшие меню по совместной заявке и очень обижавшиеся на то, что большинство постояльцев жили на одном кофе, лишь изредка подбегая к холодильнику — перекусить и опять за компьютер. Только Гречин и Капитан в полной мере ценили труд поварих: Капитан приходил в столовую точно и регулярно, а Гречин иногда опаздывал, но при этом ел за троих, а чтобы не ожиреть, бегал с утра вокруг корпуса и переплывал Ирхай туда и обратно.

Толик и Олег отнеслись к приказу серьезно, но с пунктуальностью. После очередной бессонной ночи, когда усталось так, что спать уже и не хотелось, Уздечкин сказал:

— Вроде все. Сколько на твоих, шесть? Все равно до вечера ничего не будет, сходим в город. Нельзя же неделю взаперти сидеть. Я узнал, есть кафе «Речной якорь», оно круглосуточное, а по утрам, говорят, там такая яичница. Будешь смеяться, я по нормальной яичнице мечтаю, почти как о бабе, а наша повариха какой-то омлет только и готовит.

— Лады, — ответил Олег. — Если только облома не будет. Может в твоем «Якоре» у повара утро еще не наступило.

Охранник, чутко дремавший у калитки, взглянул на них с удивлением и, пожелав доброго утра, отворил. Пустырь — прямую тропку по нему уже давно определили, был сух, никакой росы. С востока медленно наплывали тяжелые тучи; у них еще не было приказа опрокинуться на этот город и они искали цель, то и дело позвТаняя солнцу пробиться в просветы.