Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому - Джозеф Эдвард Дэвис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером мы отправились в «Ритц» на ужин с миссис Дуайт Морроу. Там был полковник Линдберг, который сообщил о том, что 12 мая у него родился сын. Он также рассказал забавный случай, о котором сам узнал на ужине у четы Геринг в Берлине. Оказалось, что домашняя львица Геринга так увлеклась игрой в гостиной, что испортила когтями блестящий мундир вождя.
_________________________________
Дневник Лондон, 25 мая 1937 года
Имел долгую и приятную беседу мистером Ллойд Джорджем, а также с лордом Дэвисом, главой Клуба нового содружества, организации, занимающейся вопросами международного мира.
Надо отдать должное этой энергичной организации за ее замечательную работу. Лорд Дэвис, человек с огромным состоянием, вкладывает большие средства в дело предотвращения войны и является настоящей движущей силой организации. Сегодня мы присутствовали на большом обеде в «Карлтоне», который клуб устроил в честь Уинстона Черчилля.
_________________________________
Дневник Лондон, 26 мая 1937 года
Мы с Марджори обедали с Уинстоном Черчиллем и его супругой в их очаровательной маленькой квартире «в городе». Стены были покрыты восхитительными и весьма интересными рисунками, которые, по словам миссис Черчилль, сделаны ее мужем. Вообще, он большой любитель класть кирпичи, а еще увлекается живописью. На обеде присутствовало несколько дипломатов из европейских стран. За кофе Черчилль заинтересовался советскими «процессами чистки». Он буквально засыпал меня вопросами. Я рассказал без прикрас, как все увидел собственными глазами. Очевидно, для высокопоставленных гостей это стало большим сюрпризом. Такие разговоры здесь не в моде, настолько сильны разного рода предрассудки. К коммунистам Черчилль любви не питает. У него за плечами малоприятный опыт общения с ними. Однако он справедлив и рассудителен и хочет знать факты. Он определенно не выдает желаемое за действительное. Я привел различные факты – в нашей интерпретации – и кратко изложил аргументы нашего правительства. Черчилль сказал, что я дал ему совершенно новую концепцию ситуации. Он спрашивал о силе советской промышленности и армии. Жаль, что этот человек не имеет поста в британском правительстве. Мир стал бы безопаснее! Он произвел на меня большое впечатление.
_________________________________
ГОНЕНИЯ НА ЦЕРКОВЬ В ГЕРМАНИИ
Журнал Лондон, 30 мая 1937 года
И все равно это продолжается!
Специальный суд Берлина приговорил сорок два бывших члена Международной ассоциации студентов-библеистов к тюремному заключению на основании того, что те «под видом религиозной деятельности преследовали темные политические цели».
_________________________________
Дневник Лондон, 1 июня 1937 года
Майский, посол России, пригласил нас с послом Бингхэмом на обед. Присутствовала только миссис М.И. Бингхэм (по моей просьбе). В разговоре с Майским я подчеркнул, что Советский Союз, как второй по величине производитель золота в мире, имеет вполне реальную долю в мировой цене на золото и что в их интересах сотрудничать с секретарем Моргентау в его усилиях по поддержанию мирового рынка золота как средства сохранения стабильности мировой торговли и обмена. Утверждалось, что Россия весной этого года поставила очень большие партии золота на нью-йоркский рынок. По сути, этого было достаточно, чтобы ослабить нью-йоркский рынок. Я ответил Майскому, что говорил об этом с Литвиновым, и подчеркнул, что, очевидно, в интересах России не «ломать рыночную цену» одного из своих самых ценных товаров. Ни ему, ни Литвинову я не сказал, что Моргентау обеспокоен этими поставками. Бингхэм выступил с превосходным и убедительным заявлением. Майский, думаю, был впечатлен[36].
_________________________________
КАТОЛИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ В ГЕРМАНИИ
Журнал Лондон, 10 июня 1937 года
В депеше из Рима говорится, что его святейшество Папа принял группу немецких паломников из Аугсбурга, которым сказал, что «времена, через которые сейчас проходит католическая Германия, не только серьезны, но и печальны – и в самом деле, они настолько серьезны, настолько грозны и настолько печальны, что заставляют нас плакать».
_________________________________
РАССТРЕЛ КРАСНЫХ ГЕНЕРАЛОВ
Журнал Лондон, 11 июня 1937 года
Пресса сообщила поразительную новость о том, что после тайного судебного процесса Военная коллегия приговорила к смертной казни маршала Тухачевского, генералов Путну, Якира, Уборевича, Фельдмана, Корка, Примакова и Эйдемана за «привычную и подлую выдачу военных секретов некой враждебной фашистской державе и шпионскую деятельность, направленную на развал Советского государства и реставрацию капитализма».
Трибунал состоял из судьи Ульриха и восьми старших армейских офицеров. Маршал Блюхер (прибывший с советского Дальнего Востока) и старый герой-большевик, маршал Буденный, как сообщается, и объявили о вынесении смертного приговора.
Осужденные генералы до недавнего времени занимали почти все ключевые командные посты в Европейской России, включая Минский, Киевский и Харьковский военные округа, а генерал Путна был военным атташе в Лондоне. Генерал Фельдман был генерал-квартирмейстером и начальником отдела кадров, а генерал Эйдеман – председателем Осоавиахима (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству).
Согласно официальному отчету о судебном процессе, заключенные признались в предъявленных им обвинениях и прямо указали, что в течение длительного времени действовали как шпионы и агенты в пользу соседнего государства, которому и передавали все военные секреты Советского Союза.
12 июня правительство объявило, что восемь осужденных расстреляны.
_________________________________
Журнал Лондон, 14 июня 1937 года
Сегодня пресса сообщает, что от занимаемой должности освобожден М. Розенгольц, нарком внешней торговли.
Бедный Розенгольц! Надеюсь, он ни в чем не замешан. Всего несколько недель назад мы были приглашены на его дачу (загородный дом) и провели там целый день.
_________________________________
Журнал Берлин, 20 июня 1937 года
На обратном пути в Москву я заехал в Берлин и виделся с Шахтом в Рейхсбанке. Мы долго беседовали. Он с жаром и подробно рассказал о злодеяниях и притеснениях, которые Германия терпела и продолжает терпеть со стороны англичан и французов. Я выслушал его до конца, но потом заговорил совершенно откровенно.
«Такие вещи, – сказал я, – могли бы произвести впечатление на американский народ, если бы не один фактор в данной ситуации – воинственная и угрожающая позиция лидеров Германского рейха, почти наглая и жестокая манера, в которой они угрожали, что сделают, „если", – и все с постоянным „бряцанием саблей"». В качестве примера я рассказал, что у нас в Миннесоте, если какому-то фермеру из-за невезения, неурожая или в результате поджога грозили нищета и разорение, его соседи тут же объединялись для совместной помощи, чтобы у несчастного, но порядочного гражданина был шанс встать
