Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому - Джозеф Эдвард Дэвис

Журнал Москва, 18 марта 1937 года

На «короткой волне» сообщается, что палата представителей приняла поправку к положению о наличных деньгах в законопроекте Питтмана о нейтралитете, ограничив это положение двумя годами и предоставив президенту свободу действий в принятии временных решений о том, какие товары и материалы должны быть помещены под эмбарго.

Я задаюсь вопросом, не прав ли Литвинов и не окажется ли, что мы морим голодом те самые страны, которые являются бастионами для окончательной защиты демократии и свободы от тоталитаризма и регламентации.

_________________________________

Дневник Москва, 20 марта 1937 года

Имел интересную беседу с отцом Брауном, который пришел к нам на обед. Очень храбрый солдат Господа. Он приехал с Биллом Буллитом[31]. Он служит всем христианам с большой верностью и смирением. Испытываю к нему величайшее уважение. Более того, он мне нравится. Он простой, скромный и очень хороший человек. Его задача здесь весьма трудная. Время от времени кампания против религии разгорается с новым человеком во главе, и жизнь отца Брауна становится все тяжелее. Он живет во французском посольстве. Мы с французским послом совместно заботимся о том, чтобы время от времени продлевать ему разрешение на пребывание в стране. Это доставляет нам большое удовольствие, и я думаю, что он тоже находит удовольствие в том, что приходит и пользуется нашим пианино, когда захочет.

_________________________________

Дневник Москва, 21 марта 1937 года

На некоторых участках «партия» проводит акцию по уничтожению всех икон, кроме самых художественных, одеяний священников, потиров и тому подобного. Жаль, что все это должно быть уничтожено. Я обратился с просьбой разрешить нам приобрести некоторые из этих священных реликвий и думаю, что такое разрешение будет получено. Если мы сможем это сделать, мы сохраним для окончательных священных целей по крайней мере некоторые из этих прекрасных вещей религиозной жизни старой России[32].

_________________________________

МАГАЗИНЫ И ТЕАТРЫ МОСКВЫ

Москва, 22 марта 1937 года

Дорогая Элеонора![33]

Мы были очень заняты подготовкой к отъезду. Марджори очень понравилась женам комиссаров (членов кабинета министров). Все они – работающие женщины, занимающиеся крупными делами: врачи, управляющие парфюмерной фабрикой, инженеры и так далее, и они находят много общего с интересами и способностями Марджори в деловых вопросах.

Среди самых интересных учреждений здесь – опера, балет и театр. Вчера вечером мы посмотрели трагедию Толстого «Царь Федор». Она была поставлена во МХАТе, который был построен около пятидесяти лет назад и является центром московского драматического искусства. Конечно, спектакль был на русском языке, но мы ознакомились с сюжетом и получили огромное удовольствие. Игра актеров была превосходной. Каждый член труппы, вплоть до самого незначительного персонажа, проявил себя как настоящий артист. Исполнение главных ролей и общее впечатление были весьма положительными. Не промелькнуло ни одной фальшивой ноты, и каждый человек на сцене отдавался сполна. Это было весьма примечательно, так как иногда на сцене находилось до сорока или пятидесяти человек. Главные герои были великолепны. Декорации, конечно же, тоже были прекрасными, ведь для них были использованы огромные запасы из старых особняков и дворцов, которые перешли в собственность государства. Сценические картины свидетельствовали о величайшей тщательности и художественном старании. Это была одна из самых замечательных вещей такого рода, которые я когда-либо видел.

Одним из самых интересных учреждений здесь являются комиссионные магазины. Они напоминают наши антикварные магазины, управляются государством и продают всевозможные вещи, от картин до спальных гарнитуров, от драгоценностей до фарфора. Время от времени здесь можно наткнуться на что-то необычное, но в целом запасы уже исчерпаны. До полутора лет назад у них были так называемые «Торгсины», где все продавалось за доллары (золотые магазины). Сейчас эти функции взяли на себя комиссионные магазины. Доллары теперь нельзя использовать, за все надо платить рублями. Мы получили огромное удовольствие, совершая небольшие покупки в этих местах.

На другой вечер были на ужине в честь комиссара внешней торговли, который управляет этой гигантской монополией экспорта и импорта. На мероприятии были только русские чиновники, сотрудники и их жены. Несколько других высокопоставленных официальных лиц, включая начальника штаба маршала Егорова[34] и его красивую жену, которая раньше была кинозвездой, комиссара просвещения и его высокую, статную жену (из бывших дворян) и других, которых описывать не стану. Это произвело настоящий фурор в дипломатическом корпусе. Чиновники стараются быть с нами очень любезными. Мы не возражаем и всегда желаем им всего хорошего, даже если и сомневаемся в их способности реализовать свои грандиозные планы.

С любовью,

отец

_________________________________

Дневник Москва, 23 марта 1937 года

У нас был интересный вечер с ужином в посольстве, который был дан в честь Красной армии. Это произошло так. Мы получаем много разного рода любезностей со стороны представителей Красной армии, и я предложил полковнику Феймонвиллу, военному атташе посольства, устроить ужин для красноармейских военачальников. Это было новшеством в московских дипломатических кругах. Были некоторые сомнения, примет ли Красная армия такое приглашение. В соответствии с протоколом ситуацию прояснили, и приглашение было принято «с удовольствием».

За посольским столом сидело около 60 человек. Среди них были представители «высшего командования армии и флота» и различные знаменитости, например летчики-герои Советского Союза, известные прыгуны с парашютом, авиаконструкторы и так далее. Выглядели все прекрасно – крепкие, здоровые, с красивыми лицами. Их мундиры были отлично подогнаны, на них красовались знаки различия и награды, в том числе орден Ленина и др. Полковник Феймонвилл, который очень хорошо знал всех этих людей, первым поприветствовал их и представил миссис Дэвис и мне. Некоторые привели своих жен. Другие сожалели, что не привели. Обед получился веселым. Большинство наших гостей никогда раньше не пробовали американских «старомодных» коктейлей. Казалось, они идут на ура. Другую категорию приглашенных составляли сотрудники посольства. Ужин получился превосходным, наше посольство постаралось.

Маршал Ворошилов сидел справа от миссис Дэвис, справа от него сидела одна из сотрудниц посольства, которая переводила. Маршал Тухачевский сидел слева от хозяйки, а по другую сторону от него сидела моя дочь. Она хорошо говорит по-русски, окончила Вассарский университет и теперь учится в Московском университете. Они разговорились, и он принялся рассказывать ей о Карле Марксе, о его коммунистической теории и спросил, изучала ли она когда-нибудь марксизм. Она ответила: «Да, в колледже». Он спросил: «Разве вы не считаете, что это замечательная система?» Она ответила: «Нет», что она ее не впечатлила. Тогда он говорит: «Разве вы не хотели бы стать такой же свободной, как русские женщины?» Для Э.К. это было уже слишком. Она, что называется, завелась и привела краткое сравнение