Знак Сокола - Дмитрий Хван

'Адлер', в сопровождении курляндской шнявы, вернулся только на третью неделю. Исколесив по всей Курляндии, Кузьмин с Виллемсом, благодаря протекции самого герцога, закупили десяток двенадцатифунтовых корабельных и пять шестифунтовых крепостных пушек. Две дюжины голландских мушкетов пополнили арсенал замкового гарнизона. Было закуплено достаточное количество свинца, зарядов к пушкам и множество бочонков пороху. Нанято почти две сотни солдат и пушкарей. Влетело всё это, конечно, в копеечку. Но дело того стоило, ведь Аренсбург до сего момента был практически безоружен. Но теперь было чем встретить шведа. Разгрузку проводили глубокой ночью, при свете факелов, заранее оцепив местность верными немцами. В течение ближайшего времени немногочисленные мастеровые Аренсбурга и ближних селений были заняты на производстве пушечных лафетов.

Два с половиной месяца спустя. Февраль 7152 (1644).

– Шведы в Зонебурге! – во дворе крепости гарцевал конь Йенса, помощника старосты этого посёлка.

– Как они там оказались? – окружили его солдаты.

– Вчера утром вышли на берег у нашего городка, – махнул рукой уставший датчанин. – Шведы прошли по льду через Моон и Шильдау.

Не медля ни минуты, послали за Беловым и Бруно Ренне, курляндским наместником Эзеля. Епископский замок напоминал разворошённый муравейник. В крепость потянулись первые датские беженцы, в основном женщины и дети. Брайан приказал размещать их в замке, доме наместника, в казармах и до поры не выпускать, дабы не создавать сутолоку. К сёлам, где проживали дружинники-немцы, были посланы гонцы, с требованием немедленно явится к замку. К полудню Брайан собрал четырёхсотенное войско. В арсенале лучшие стрелки получили недавно купленные фитильные голландские мушкеты. К сожалению, огнестрельного оружия было немного. Лишь шесть ангарских карабинов, да шестьдесят три мушкета имелось у гарнизона Эзеля. Как бы то ни было, после обеда отряд вышел из Аренсбурга по направлению к Пейде, где в замковой церкви было решено остановиться и дальше следовать только после разведки. Чтобы максимально увеличить скорость своего отряда, солдаты были посажены на реквизированные по селениям лошадей и возки. Также Брайан распорядился на возки погрузить и четыре пушки. Остальные орудия уже были размещены на бастионах и стенах Аренсбурга, а также на 'Адлере'.

Уже третий день стояла солнечная и ясная погода, лёгкий морозец бодрил тело. Белова пьянило чувство предстоящей драки. Он надеялся, что шведский отряд будет немногочисленней его войска.

– Главное, не зарываться, – говорил сам себе Брайан.

В самом крайнем случае, можно было уйти в Виндаву, незамёрзший Рижский залив это позволял. Но пока Белов надеялся на Бруно. Нахохлившийся курляндец отрешённо смотрел перед собой. Видимо, он желал и дальше сидеть у растопленного камина, а не тащиться навстречу к чёрти откуда взявшимся шведам. Лишь Йорг Виллемс без устали поторапливал несколько подрастянувшуюся колонну, объезжая её раз за разом. Ближе к вечеру, передовая часть отряда вышла к Пейде. Как и в Зонебурге, шведы составляли тут немалую часть населения. Оглядев городок из бинокля, Брайан понял, что опоздал. Шведы уже были тут. К счастью, их было не много, не более трёх-четырёх сотен. Видимо, враг разделил силы, взяв под контроль населённые шведами поселения. Приказав по прибытию обоза установить пушки на холме, а солдатам располагаться лагерем в ближнем леске и разжигать костры, Белов принялся обсуждать с Ренне дальнейшие действия. В конце концов, именно за это он и получает немалое жалование! Бруно посоветовал отправиться к шведам, чтобы выяснить чего они делают на земле Курляндского герцогства.

– Поскольку шведы не занимаются грабежом, – заявил наместник. – То с ними нужно устроить переговоры.

Белов согласился на это и вскоре, развернув бордово-белое полотнище курляндского флага, четыре всадника устремились по занесённому неглубоким снегом полю к занятому шведами Пейде. Вести переговоры должен был Рене, а Микулич – контролировать процесс, чтобы не было сказано чего лишнего и не забыто нужное. Доскакав до середины поля, кони перешли на шаг и вскоре остановились. Молодой курляндец, нёсший стяг, затрубил в рог, вызывая шведов на переговоры. Он проделал это три раза, после чего мы принялись ждать. Скучающие кони переминались с ноги на ногу, тряся гривой и испуская дыханием клубы пара. Брайан так же порядком продрог – близился вечер. Если сейчас ничего не добьёмся, думал он, то придётся уходить на ночь к ближним селениям. А завтра? К Аренсбургу? Наверное, так. Курляндец снова затрубил. Прождав ещё некоторое время, Белов уже было хотел поворачивать коня, как от Пейде навстречу к замёрзшим парламентёрам устремилось трое всадников.

Когда майору Арно Блумквисту сообщили, что на противоположном от городка холме замечены вооружённые люди, он приказал солдатам раздувать фитили на мушкетах и готовится к схватке. Городок был неплохо укреплён, а замковая церковь и вовсе была неприступна для врага. Ведь, как было известно шведам, ушедшие с Эзеля на Готланд датчане увезли на своих кораблях всю артиллерию, а без неё Пейде не взять. А вскоре майору передали о парламентёрах со стороны пришедшего под Пейде отряда, ждущих шведов в поле.

– О чём с ними говорить? Пусть убираются, чёртовы курляндцы! – прорычал Арно.

И лишь правила, достойные чести шведского офицера заставили Блумквиста согласится на переговоры.

Прошедшей осенью, сначала в Гапсале, а потом и в Равеле стало известно, о том, что датчане неожиданно ушли с Эзеля, а на остров высадились люди курляндского герцога. Генерал-губернатор Эстляндии, Лифляндии и Ингрии Эйрик Гюлленшерна остался очень недоволен наглыми действиями людей Якоба Кетлера.

– Он думает, что, выбив в своё время поляков из Риги, мы не сможем согнать с острова каких-то курляндцев? Этот некогда датский остров должен быть владением Швеции и только! Он находится у берегов Эстляндии и не может принадлежать польскому лёну! Тем более, ни меня, ни канцлера никто не уведомил об этом поступке герцога Якоба! Такое поведение курляндцев недопустимо! – стены зала заседаний в правом крыле здания Равельского конвента, казалось, дрожали от возмущённого крика королевского наместника.

В нескольких десятках метров, отделяющих их от эзельцев, слушаясь своего хозяина, лошадь майора перешла на шаг. Арно, поднимая лисий ворот рейтарского кафтана, присматривался к четвёрке парламентёров.

– Курляндский флаг, херр майор! – воскликнул поручик Леннарт, указывая на еле развевающееся полотнище в руках какого-то недомерка.

– Я не слепой, поручик, – проговорил Блумквист, чувствуя, как в нём снова закипает злость.

Ещё сам будучи поручиком, Арно семнадцать лет назад участвовал в сражении под Ригой. Тогда у деревни Вальгоф, шведы под командованием славного короля Густава-Адольфа разгромили польскую армию Сапеги. Теперь, думал майор, поляки снова решили укрепиться в северной Ливонии. Но сейчас им это не удастся! Приблизившись, Арно обратился к знатному курляндцу, как с удовлетворением увидел майор, уже изрядно задубевшему от мороза:

– Не скажу, что я рад видеть вас на Эзеле! Что вы хотите?

– Эзельский наместник герцога Курляндии и Семигалии, барон Бруно Ренне, к вашим услугам…

– Майор Арно Блумквист, – буркнул швед. – Повторяю, что вы делаете тут? Вы же знаете, что Дания напала на шведское королевство! Эзель должен быть захвачен шведскими солдатами и я направлен сюда генерал-губернатором Лифляндии, Эстляндии и Ингрии Эйриком Гюлленшерна. Я требую от вас немедленно очистить остров!

– Должен разочаровать вас, майор, – сказал курляндец, не повышая голоса. – Эзель был передан королём Дании и Норвегии Кристианом герцогу Курляндии и Семигалии Якобу Кетлеру ещё до начала вашей войны. Извещение об этом вашему канцлеру должен был сделать датский двор, а не мой герцог. Все бумаги у меня при себе. Посему ваши доводы кажутся мне несостоятельными. Тем более, Эзель – это давнее владение Кетлеров.

– Вы позволите взглянуть на бумагу, удостоверяющую ваше владение островом? – холодно спросил Арно.

– Те двое, верно, поляки, херр майор, – наклонился к уху Блумквиста Леннарт. – Они разговаривают на польском.

– Я не глухой, поручик! – сквозь зубы процедил Арно.

– Вот копия акта о передаче острова, майор. Извольте убедиться, – Бруно протянул шведу папку обтянутую кожей, сделанную по заказу Белова на манер диплома.

Блумквист слишком неаккуратно попытался вытащить бумагу из папки, не сняв тесьмы и рукавиц. Видя такое небрежение к документу и, едва заслышав хруст разрываемой бумаги, Белов на автомате дёрнул эфес сабли, да крикнул что-то весьма обидное. По-английски и довольно продолжительно, используя все мыслимые обороты. Пусть это и заверенная копия, но что за отношение к документу?