Мальтийская богиня - Лин Гамильтон

Гробовое молчание опустилось на окрестности храма. Даже полиция и солдаты прислушались к этим словам. Анна воздела руки кверху, в ее движении угадывался жест благословения.

— Пусть мощь Великой Богини приумножит ваши силы, мудрость Инанны шумерской, в чьем храме изобрели письменность, окрылит вас. Энергия Изиды, покровительствующей царской власти, чье имя означает трон, укрепит вас в ваших начинаниях, и выносливость Анат, преодолевающей потоки крови, которая мстит и побеждает Муту — бога смерти, — закалит вас.

Доктор Стенхоуп опустила руки и сказала очень просто:

— Увидимся завтра.

Девочки ушли с гордо поднятыми головами.

— Вы замечательный учитель, — сказала я Анне, еще не зная, как выразить ей свое восхищение.

— Я люблю свою профессию, — также просто ответила Анна. — А теперь за работу, — деловито распорядилась она.

София и Энтони помогли мне разложить костюмы. Виктор и его кузен Франческо упаковали наиболее ценное оборудование, а остальное накрыли брезентом. Алонзо, как обычно, выполнял тяжелую работу, упражняясь в перетаскивании ящиков под крышу свежевыкрашенного временного склада. Марио и Эстер распорядились насчет охраны склада ночью. Я облачилась в нашей времянке в свои вечерние наряды и, следуя намеченному плану, отправилась в Мдину.

Изначально предполагалось, что Энтони отвезет сначала Софию, но я не стала на этом настаивать, потому как считала, что они совсем мало времени проводят вместе из-за прохладного, мягко говоря, отношения отца девушки к Энтони. Ну и отлично. Уж кому-кому, а мне можно доверять в вопросах конспирации.

По дороге я показала ребятам приглашение и, судя по их восклицаниям, поняла, что они прониклись значимостью момента.

— Мистер Галициа — VIP, очень важная персона, — небрежно бросил Энтони, — и он очень богатый. Я довезу вас до Главных ворот Мдины, — продолжал он. — В старую часть города пропускают только по разрешению. Проезд транспорта запрещен. Да вы сами увидите почему. Дом министра, я думаю, вы отыщете без лишнего труда. Улица Вильгеньон — центральная. Много прекрасных старых зданий. Именно в них живут старые мальтийские кланы. Улица начинается от площади за Главными воротами, до нее рукой подать. Потом я отвезу домой Софию… медленно. — Он ухмыльнулся. — В какое время за вами заехать?

— А в какое время тебе удобно? — улыбнулась я в ответ. Мне было приятно видеть его жизнерадостным. Смерть Галеа настолько потрясла Энтони, что последнее время он ходил сам не свой, да к тому же еще и сказалось сильное беспокойство за его отца, то есть человека, которого он знал как отца. Общение с Софией, подумала я, пойдет ему на пользу. Имя София, насколько я помню, означает мудрость. Эта девушка, казалось мне, каким-то образом успокаивает Энтони, умиротворяет его, что ли.

— Я приеду в половине двенадцатого. Думаю, мы уложимся. Как ты думаешь, София? В любом случае я подожду.

— Одиннадцать тридцать. Идет?

Они показали мне старинную часть города, к которой мы приближались. Мдина располагалась на вершине высокого холма. Крыши и купола домов ночью подсвечивались. Вскоре мы подрулили к Главным воротам — арке в стиле барокко. Энтони остановился напротив, не уставая повторять, где он будет меня ждать, и показал, в каком направлении находится Палаццо Галициа.

Я прошла под аркой и оказалась в настоящем маленьком средневековом городе, сложенном из желтого камня. Если смотреть со стороны улицы на кровлю крыш, то заметен яркий свет прожекторов, а если удаляться от площади, то он немного рассеивается и тонет в ночной дымке. Аскетизм Средневековья распространялся и на дома. Исключением из этого сурового стиля были очень нарядные с резьбой дверные проемы, увенчанные доспехами. В некоторых постройках не было ни одного окна, ни двери, выходящих на центральную улицу. Я могла только предположить, что вход в них находится в тихом переулке.

Я поняла, почему проезд автомобилей был запрещен. Все улицы были чрезвычайно узкими. Я очень просто убедилась в этом. Встав посередине улицы, я раскинула руки в стороны и обеими ладонями дотронулась до противостоящих зданий. Тротуаров не было, видимо такое понятие пришло к человечеству с развитием транспортных средств. Дома, казалось, нависали над узкой улицей. Некоторые были орнаментированы резьбой на окнах.

Каждый дом в Мдине мог поведать о тайнах местной знати, покрытых мраком времени.

Палаццо Галициа — дом внушительного вида, не так-то легко раскрывающий свои тайны. Не особенно импозантный вход — темно-зеленые двустворчатые двери, по которым, видимо, чуть прошлись краской, а над ними полукруглое окно на манер фрамуги.

На каждой двери было по старинной бронзовой ручке в виде дельфина. За одну из них я уже хотела было взяться, но дверь распахнулась, и на пороге возник человек при полных регалиях из штата министра.

Я оказалась в крайне аскетичной по виду прихожей, если это слово не противоречит представлению о средневековом доме, с одной стороны которой располагалась небольшая капелла. Она была сплошь уставлена зажженными свечами, взывая к богопочитанию и благочестию, которых так недоставало политиканам, хотя, может быть, в данном случае мое мнение больше основывалось на политических, нежели на религиозных убеждениях Галициа.

Я предъявила свое приглашение. Привратник посмотрел на него с весьма озадаченным видом по причинам, которые вскоре для меня стали очевидными, но тем не менее свое замешательство он постарался скрыть. Вышколенный лакей, извинившись, пошел к другому человеку, топтавшемуся у мраморной лестницы, расположенной прямо напротив двери. Некоторое время я стояла на обозрении охранников министра, силясь выглядеть совершенно естественно, пока последний выяснял, можно ли меня пропустить. По моему сценарию я должна была действовать по обстановке: либо с негодованием качать права, либо тихо удалиться несолоно хлебавши. Охранник же, видимо, не выявив ничего подозрительного в моем приглашении, поманил меня рукой к лестнице.

И только когда я начала умышленно замедленное восхождение вверх, я смогла рассмотреть жилище Галициа. Доминанту в обстановке можно было рассмотреть, только поднявшись наверх. Это был трехрожковый канделябр — хрусталь с розовым оттенком. Мурано, предположила я.

Задержавшись на лестничном пролете, я смогла увидеть через окно дом, выстроенный на площади у центрального внутреннего двора. Мы повернули направо, дошли до конца лестницы, затем снова направо — по галерее, увешанной с обеих сторон портретами. Первый портрет из серии именитых и уважаемых людей Мальты относился к концу семнадцатого — началу восемнадцатого столетия, решила я, хотя живопись — не мой конек. Потемневшие от времени портреты старых, нарядно одетых мужчин в парадных одеждах внушали почтение. Двое из этих дворян позировали на фоне пейзажа, не свойственного здешним местам, из чего я пришла к выводу, что эти люди владели землями в заморских странах. Пока мы пересекали просторы галерей, нам все чаще встречались портреты пышных женщин и розовощеких детей, которые, собственно, и завершали экспозицию.

Надо отметить, что кульминационным моментом в коллекции живописи Галициа был портрет женщины с лошадиными чертами лица, характерными для некоторых ветвей английской аристократии, с которыми мне довелось общаться. Я допустила, что это и есть сама миссис Галициа — британская жена мальтийского «патриота». У меня сложилось впечатление, что Галициа подсознательно акцентировал внимание на выдающейся родословной своей второй половины как бы в противовес своему незнатному происхождению — полуголодному детству в Меллихе, о котором я получила представление из разговора с Ёжиком.

Чем глубже мы проникали в палаццо, тем совершеннее становился его интерьер. В конце галереи мы снова повернули направо и вошли в библиотеку. Ничего подобного книжным муляжам, призванным одурачить несведущего человека, здесь не было. Библиотека, выдержанная в классическом стиле, хранила человеческую мудрость в кожаных переплетах. Меньше всего я была склонна думать, что Галициа, купив все эти книги за тысячи долларов, когда-либо дотронулся до их корешков. В одном углу рядом с удобным креслом с вытертой кожаной обшивкой на журнальным столике под включенной настольной лампой лежала объемная книга. Очки для чтения покоились на открытой странице, будто бы владелец неохотно оторвался от интеллектуального досуга, чтобы встретить гостей. Все было настольно выверено, что я невольно начала задумываться, уж не нанял ли Галициа имиджмейкера.

Две большие арки вели из библиотеки в другие покои. Проходя через одну из них, я увидела столовую, где все было готово для позднего ужина. Здесь уже нельзя было говорить о сдержанности стиля. Потолок темно-синего цвета с вкрапленными звездами излучал серебристый свет. Горчично-желтые стены были расписаны по трафарету золотыми узорами с голубыми прожилками. Казалось, что здесь позолоты больше, чем в соборе Святого Иоанна. Стену напротив арки украшала фреска, изображавшая вид из окна на версальский сад.