Альтернативная история - Йен Уотсон

Я бросился в глянцевую воду и поплыл к кораблю. Тебе известно, что я плохо плаваю, но, к счастью, судно стояло близко от берега, а издаваемые дозорным отчаянные всплески заглушали мои неумелые гребки. Корабль с обрезанными якорными канатами покачивался на легком ветерке. Большие Носы привыкли карабкаться по нок-реям, чтобы поднять свои неуклюжие паруса, и никак не могли справиться с незнакомыми лебедками и фалами, что с палубы управляли ребристыми парусами судна, поэтому мне хватило времени забраться на корму. Я перевалился через фальшборт, поскользнулся и упал на палубу под ноги высокого капитана с лицом призрака! Мгновение мы смотрели друг на друга сияющими в свете луны глазами, и я готов поклясться, что заметил в его чертах алчность — настолько зловещую, что она подошла бы статуе демона в храме. Я вскочил, и он закричал. К счастью, команда была поглощена управлением незнакомого корабля, и мне удалось увернуться от Завоевателя, метнуться к ведущему в трюм трапу.

С самого начала я намеревался умереть. Когда прыгнул в люк и свалился на мотки пеньковых канатов, в голове билась одна мысль: добраться до оружейной и поджечь фитиль. Я заблудился в темноте, врезался в шпангоут, споткнулся о тюк с сорго и наконец, задыхаясь, добрался до оружейного помещения. С трапа доносились громкие крики, и в узком коридоре показались массивные силуэты Больших Носов.

Я вслепую шарил в поисках огнива, которое, как мне казалось, всегда должно лежать рядом с пороховым ящиком. Или нет? Возможно, на корабле считалось опасным держать его рядом с порохом. Большие Носы надвигались, в отчаянии я вскочил на ящик и дернул задвижку люка над ним.

Меня залило лунным светом, и я разглядел искаженные ненавистью лица несущихся ко мне варваров и коробку со спичками у локтя. Схватив огненные палочки, я потряс ими перед Большими Носами, но те не остановились. Неуклюжие глупцы понятия не имели, что это такое!

Варвары с яростными хриплыми криками стащили меня с ящика. Я лихорадочно оглядывался в лунном свете и наконец заметил свисающее с балки огниво. Я брыкался и вырывался как безумный и сумел-таки его сорвать. Но, увы, Большие Носы уже повалили меня на пол и осыпали ударами. У меня едва хватило сил, чтобы нажать рычажок огнива и зажечь спичку от теплящегося огонька. Яркая серная вспышка испугала нападавших, и они отшатнулись от меня. Я воспользовался их замешательством, вскочил на ноги и замахал над головой горящей палочкой, а другой рукой ткнул в бочки с порохом за спиной. Большие Носы попятились еще дальше.

Свободной рукой я нашарил бамбуковую трубку, в которой признал снаряд «Бородатая луна». Поджег фитиль и направил в открытый люк. В ночь взметнулись шумные ослепительные искры. На палубе послышались крики Больших Носов, и они бросились врассыпную. С невольным горьким смехом я запустил еще два снаряда. В этот момент смерть казалась достойным смеха выходом.

Возможно, на меня подействовало долгое пребывание в окружении буддистов и даоситов, но мне больше не хотелось убивать Большие Носы. Я подождал, пока они не прыгнут в море, и лишь тогда поджег фитили нескольких сотрясающих небеса «Громовых раскатов». Последняя мысль, которая посетила меня, пока я ждал взрыва и путешествия в Великую Пустоту, была о тебе, Крылатое Сердце. Я все же решился обратиться к смерти, чтобы перешагнуть разделяющий нас порог, и тут твой призрак пришел ко мне, чтобы проводить к предкам достойно и дать возможность послужить напоследок нашему царству. Я обратился к тебе со словами благодарности, и «Громовые раскаты» взорвались.

Но я не умер — по крайней мере, в прямом смысле этого слова. Позже, когда ко мне вернулась способность здраво мыслить, пришло понимание, что твой призрак не покинул меня. Кого еще я мог благодарить за то, что сила взрыва подкинула меня и выбросила через открытый люк в роскошную звездную ночь? Я ничего не помню, но дозорный, которому удалось-таки доплыть до берега, утверждал, что имперский корабль вспыхнул огненным шаром, и он увидел, как я лечу по небу на фоне луны.

Он нашел меня без сознания на мелководье, совершенно невредимым, за исключением порванной одежды и обожженных бровей и бороды. Подобно метеориту я свалился на землю, в жизнь. Я упал так, как падают звезды, — из далекой темноты, где они дрожат и переливаются от холода, в теплый, близкий сумрак земной жизни. Той ночью я рухнул из мрака одинокого горя в темноту, где все мы страдаем от неведения.

Дозорный пощечинами привел меня в чувство, я сел в пропитанной лунным светом воде и почувствовал, как падают с плеч сорок прожитых лет. Корабль сгинул — так ушли от меня ты, Крылатое Сердце, и наша дочь. Вы растворились в пустоте, которую буддисты называют суньята, но на самом деле она олицетворяет наше неведение; это загадка, окутывающая живых и мертвых. Как глупо говорить это тебе, ведь ты сейчас обитаешь в сердце этой пустоты. Но я пребывал в неведении, в спячке и нуждался в напоминании, что время и потери не растворяются во тьме, а обретают новую свободу, для которой мы еще не придумали названия и поэтому зовем ее пустотой. Все существа парят в этой безучастности, как сферы в пустоте космоса, как слова на чистой странице. Мы пытаемся описать словами все, что видим вокруг, но на самом деле они порождают лишь другие слова и глубокие сомнения. Всех людей с рождения наполняет тайна, вот почему мы не можем свободно выбирать, кем нам быть, и слова, которых требуют наши сомнения.

Когда я добрался до миссии, никто из делегации не понял моего открытия. Они изливали благодарность за спасение от кражи корабля, но про себя считали, что пережитый взрыв повлиял на мой рассудок. Скорее всего, монахи знали, что я имею в виду, но они принадлежали к буддистской секте Чань, где все воспринимают как должное, и не собирались вмешиваться в наши дела.

Как бы то ни было, я сидел оглушенный и ошеломленный внезапным пониманием. Я не ожидал, что смогу стать самим собой, только когда останусь один, без тебя. По крайней мере, пока. Я не понимал почему, но смерть отказалась принять меня. И что мне теперь делать со своей жизнью, с преследующим меня одиночеством? Свобода быть — та эфемерная свобода, чьи шансы непрерывно утекают от нас сквозь пальцы, — порождает новые обязательства. Там, где раньше копились неудачи и стыд, открылась зияющая бездна, и мне предстояло ее заполнить тем, что я еще способен сделать.

Пока я медитировал над неожиданным откровением, делегация составила строгое письмо, где порицала Большие Носы за попытку воровства и угрожала доложить о нем императору. Большие Носы — все они остались живы после взрыва и прятались на своих кораблях — ответили лаконичной запиской с вымученным неискренним раскаянием. Поскольку других имперских кораблей поблизости не было, как и войск Штатов, настоятель монастыря настойчиво посоветовал нам принять извинения.

Посольство решило не злить Завоевателя и заодно намекнуть ему, что пора отправляться домой; на его корабли сгрузили весь найденный в миссии фарфор, несколько замечательных пейзажей, нефритовую статую Квань Инь — богини безмятежности, а также мешки с семенами растений, которых Большие Носы никогда не видели (табак, арахис и картофель). К тому времени, воодушевленный отсутствием семьи и карьеры, я решил принять ядовитое лекарство, которого настойчиво требовало мое горе, — не возвращаться в Срединное царство, а отправиться вместе с Завоевателем через Грозовое море, на его родину. Ты будешь ругать меня за глупость? Признаю, решение далось нелегко, ведь я надеялся вернуться домой и провести похоронный обряд на твоей могиле. Но если то, что открылось мне, — правда, то тебя нет ни там ни тут. Наш путь проходит по бездорожью, где нет ни отъездов, ни прибытия. Крылатое Сердце, я решил следовать этому пути, положиться на будущее во всем, что мне не удалось совершить, и принять неизвестность.

Соотечественники пытались отговорить меня, но безуспешно. Они опасались, что я окончательно потерял рассудок, но меня не заботили их тревоги. Я знал, что ты меня поймешь, — ведь моим свадебным подарком стали написанные в свете лампы истории. Вот почему, каким бы странным это ни казалось со стороны, я сижу сейчас на щербатой палубе корабля под названием «Святая Мария» и пишу тебе письмо.

Завоеватель бросает на меня недовольные взгляды. Я знаю, что он еще злится из-за того, что лишился богатой добычи, и взял меня на борт лишь из расчета вытянуть драгоценные сведения. Тем не менее, поскольку мы не понимаем языка друг друга, взаимное невежество дает мне некоторое преимущество. Я смогу заслужить уважение Больших Носов делом, а не словами, а заодно понаблюдать за ними и изучить варварскую культуру.

Со временем я выучу их язык и расскажу их правителю о чудесах Срединного царства, победах Сандаловых Штатов Автократии и славе нашего народа. И я буду писать тебе с другого конца света — востока настолько далекого, что его можно считать западом, где встречаются луна и солнце. Оттуда я начну посылать в Срединное царство и США истории, которые будут читать все, — истории о другом мире, написанные чернилами новой луны.