Седьмая жертва - Алан Джекобсон

В ее глазах закипели слезы.

И в это самое мгновение патрульная машина подкатила к длинному и несуразному зданию изолятора временного содержания в районе, издевательски именуемом «Пятачок правосудия». На территории нескольких кварталов с мрачными многоэтажными постройками находились мужская и женская тюрьмы, служба шерифа, управление по делам несовершеннолетних, служба помощи пострадавшим от домашнего насилия, помещение магистрата и собственно суд. Карен доводилось несколько раз бывать в изоляторе, где она встречалась с помощниками шерифа и патрульными, посещала заключенных, допросы которых были нужны для исследовательской работы, и консультировала экспертов, создававших новую идентификационную базу данных отпечатков пальцев «ЛайвСкэн». Здесь работали тысячи служащих, а она знала в лицо лишь нескольких. Очень сомнительно, что она столкнется с кем-нибудь из них, особенно сейчас когда рабочий день уже давно закончился. Сомнительно также, что они смогут чем-нибудь помочь в ее нынешнем положении.

Патрульный автомобиль поднялся по длинному пандусу к задним воротам и остановился. Охранник внутри здания осмотрел их на мониторе, после чего открыл дистанционно управляемые электроникой огромные стальные двери. До сих пор Карен не пользовалась этим входом, но, когда за спиной у них с лязгом сошлись створки, а сверху обрушилась темнота, решила, что одного раза вполне достаточно.

Поставив автомобиль рядом с темно-вишневым «фордом-мустангом» без опознавательных знаков, патрульный положил свой револьвер и ее «Глок» в оружейный шкафчик, после чего провел Карен через двойные двери с электронным управлением в просторное помещение регистратуры. Последний раз Карен была здесь на ознакомительной экскурсии, за несколько дней до того как гигантский комплекс принял своих первых постояльцев несколько лет назад. В то время это была пустынная комната, столы с компьютерами в которой были закрыты пленкой от пыли, с выложенным белой мозаичной плиткой полом и свежеокрашенными в приятный зеленый цвет стенами из шлакоблоков. Тогда здесь стоял резкий запах лака, которым были покрыты дубовые панели и крышки столов. Ей еще показалось, что помещение слишком уж нарядное, чтобы использоваться в качестве следственной тюрьмы.

Но теперь она так не думала. Полицейские и помощники шерифа сидели за просторной стойкой и столами. В глаза бросались бесчисленные яркие наклейки, прикрепленные к папкам, ячейкам и пюпитрам в виде дощечки с зажимом, а стены украшали плакаты и распоряжения начальства. Звонили телефоны, звенели ключи, принтеры с шелестом выплевывали документы… И повсюду принимали и регистрировали арестованных.

Карен подвели к укрепленной на треноге фотокамере, поставили у стены с нанесенными отметками роста и вручили металлическую идентификационную табличку, которую она должна была держать перед собой. Сработала вспышка, залив все вокруг мертвенно-белым светом. Карен покраснела от смущения и растерянности. Затем ей предложили сесть на стул, ножки которого были привинчены к полу.

– Подождите здесь, – распорядился Гринвич и протянул несколько листов бумаги полицейскому, который обслуживал передвижную электронную установку для снятия отпечатков пальцев.

– Придется подождать, у меня уже целая очередь образовалась, – предупредил тот Гринвича.

Патрульный наклонился к уху помощника шерифа и что-то прошептал. Тот бросил короткий взгляд на Карен и что-то сказал Гринвичу, который кивнул и вернулся к Карен.

– Он вызовет вас первой, – сообщил молодой патрульный. – Профессиональная этика, сами понимаете. Небольшое одолжение коллеге по оружию.

Сорок пять минут спустя она стояла перед сканером для снятия отпечатков пальцев «ЛайвСкэн», который в электронном виде запечатлел рисунок ее капилляров на кончиках пальцев. Она знала эту систему изнутри, можно сказать, интимно. И мысль о том, что она стала для нее экспонатом, а не экскурсоводом, угнетала Карен. А затем она вновь оказалась предоставленной самой себе и своим мыслям. На этот раз ей пришлось прождать больше часа, прежде чем ее препроводили в одну из комнат для допросов, вереницей вытянувшихся вдоль стены. В клетушке размером четыре на четыре ярда, разделенной пополам пуленепробиваемым стеклом со встроенным микрофоном и приемной щелью для документов, Карен предстояла встреча с мировым судьей, во время которой у нее наконец будет долгожданная возможность высказаться в свою защиту.

Гринвич просунул подписанный протокол с изложением обстоятельств дела в узкую щель в стекле. Мировой судья – его звали Николас Гаррисон, судя по табличке на столе, – оказался широкоплечим, круглолицым здоровяком в бифокальных очках в черной проволочной оправе. Отодвинув в сторону папку с делом, он взял в руки протокол, составленный патрульным. Бросив взгляд на Карен, он коротко кивнул Гринвичу, который стоял у нее за спиной и чуть справа.

– Добрый вечер, ваша честь. У меня здесь статья восемнадцать двести пятьдесят семь, пункт второй, домашнее насилие. Потерпевший Дикон Такер. Подозреваемая – Карен Вейл, специальный агент ФБР. Мистер Такер заявляет, что мисс Вейл явилась к нему домой, а когда он попросил ее удалиться, впала в неистовство и ударила его каблуком в лицо…

Карен шагнула вперед.

– Все было совсем не так…

– Одну минуточку, агент Вейл, – прервал ее Гаррисон. Голос его из-за стекла звучал искаженно, с металлическим оттенком, но нахмуренный лоб и воздетый указательный палец не оставляли сомнений в его намерениях. – У вас еще будет возможность изложить свою версию событий. – Он повернулся к Гринвичу. – Продолжайте.

– Получив удар в лицо, мистер Такер упал. Он утверждает, что после этого мисс Вейл дважды пнула его в грудь. Затем она покинула место преступления, а потерпевшего в карете «скорой помощи» доставили в пресвитерианскую больницу штата Вирджиния с многочисленными переломами ребер. Его выписали оттуда четыре часа назад, после того как он прошел курс лечебных процедур.

Судья откинулся на высокую спинку стула.

– Что-нибудь еще?

– Компьютер показал наличие ПС-42 в деле, датированном восемнадцатью месяцами ранее.

– Та же самая жалоба?

– Да, сэр.

– Что такое ПС-42? – встрепенулась Карен.

Гаррисон снял очки и наклонился к ней.

– Это то, что называется «подозрительное событие». Если между супругами происходит ссора с применением насилия, а доказательств для производства ареста недостаточно, инцидент просто фиксируется в деле, но никаких действий по нему не предпринимается.

Судья вновь водрузил очки на нос и, открыв папку, принялся перелистывать страницы. Вытащив какой-то документ, он стал внимательно изучать его.

Карен нервно переступила с ноги на ногу. Восемнадцать месяцев назад. Тогда Дикон ударил ее кулаком в лицо, а она в ответ огрела его чугунной сковородкой, да так удачно, что рассекла ему лоб. Он вызвал полицию в надежде, что ее арестуют. Но из-за того, что и Карен смогла предъявить физические доказательства причиненных ей увечий – распухшая и кровоточащая губа, – а свидетелей, естественно, не нашлось, офицеры полиции не смогли установить главного виновника и, соответственно, ничего не предприняли.

– В общем, – сказал мировой судья, не отрывая глаз от бумаги, которую держал в руках, – похоже, здесь прослеживается явная склонность к насилию, агент Вейл. – Он медленно поднял голову и встретился с нею взглядом. – Вы имеете что-нибудь сказать?

– Имею, ваша честь. Инцидент, случившийся восемнадцать месяцев назад, был инспирирован моим бывшим супругом. Он ударил меня, а я в ответ вынуждена была схватиться за сковороду. Я забрала сына, и в тот же вечер мы ушли от него. На следующее утро я подала на развод. Сегодняшнее происшествие стало логическим продолжением того, что произошло несколько дней назад.

Дикон Такер набросился на меня…

Мировой судья приподнял брови.

– Вот как. И в деле имеется ваше заявление об этом?

– Нет, ваша честь. Я не стала писать на него заявление в полицию. Мне, безусловно, следовало сделать это, но он ударил меня так, что я потеряла сознание и не могла мыслить связно. Но сразу же после этого случая я рассказала обо всем детективу Полю Бледсоу, и он сможет подтвердить мои показания.

Гаррисон отвел глаза, и Карен сочла это дурным знаком.

– Поль Бледсоу – хороший детектив, но ведь он не был непосредственным свидетелем происшедшего. Я уверен, что вы понимаете это, агент Вейл.

Разумеется, я понимаю, но от этого не легче. Когда же закончится этот кошмар?

– Теперь что касается инцидента, который имел место сегодня утром. Дикон заманил меня к себе в дом якобы для того, чтобы я забрала учебник сына. Он отказался сам передать книгу в школу…