Актеры шахматной сцены - Виктор Васильев

Система Семенова охватывает и другую важную проблему: уменьшение числа отложенных партий. О нежелательности откладывания партий известно немало высказываний. Приведу мнение Капабланки, который в свое время говорил: «Время для обдумывания ходов должно быть изменено, потому что техническое знание дебютов и общее понимание игры стоит так высоко, что даже при пятичасовой игре практически каждая партия… может быть приведена к откладыванию и как следствие практический результат будет часто зависеть не от действительной способности противников выиграть партию за доской, но скорее от их способности анализировать часами данную позицию (в каждом анализе они легко могут воспользоваться помощью других шахматистов или книг) в соединении с их способностью работать неограниченное число часов без уменьшения своей работоспособности на следующий день».

Многие шахматисты, и отнюдь не только высокого класса, по себе знают, какая это тяжелая психологическая нагрузка – иметь одну, а тем более несколько отложенных партий. Мне известны случаи, когда мастера и гроссмейстеры соглашались на ничью в лучших позициях, лишь бы не откладывать еще одну встречу.

Когда у шахматиста скапливается несколько отложенных партий, доигрывание часто бывает непредсказуемым, и логика борьбы грубо искажается, что опять-таки наносит ущерб и эстетической стороне шахмат.

В 48-м чемпионате страны, проходившем в 1981 году в Вильнюсе, Артур Юсупов имел перед шестнадцатым, предпоследним туром пять отложенных партий. Доиграть он успел только одну, а встречу из шестнадцатого тура также отложил. Таким образом, перед последним туром ему предстояло доигрывать опять-таки пять партий. Судя по ситуациям в этих партиях, Юсупов вправе был рассчитывать хотя бы на дележ первого места. Но во многом из-за того, что он, естественно, не мог досконально проанализировать все пять позиций, а также из-за своего спортивного максимализма (дважды он доигрывал партию с Белявским, тщетно пытаясь сломить сопротивление упорного противника) Юсупов не сумел оптимальным образом завершить отложенные партии.

Тем не менее перед последним туром он все же на пол-очка опережал четырех ближайших преследователей, и, следовательно, Юсупову достаточно было ничьей, чтобы разделить первое место. Увы, вынужденный доигрывать в день последнего тура, он настолько выдохся, что, играя белыми с Геннадием Кузьминым, не только не нашел в один момент выигрывающего продолжения, но и потерпел крушение. В итоге Юсупов должен был довольствоваться дележом третьего-пятого мест. Здесь, как видим, доигрывание исказило уже и спортивную логику турнира.

Конечно же я отнюдь не пытаюсь ревизовать итоги турнира. Александр Белявский и Лев Псахис заслужили свой триумф, так как никто из них не виноват в том, что Юсупов не проявил здравого смысла и измотал сам себя ненужным упорством. Но в то же время ясно, что если бы правила турнира были несколько иными и исключали ситуацию, при которой у одного участника накапливалось к завершающему туру пять партий (из 17!), то и результат турнира (как и ход борьбы) мог быть иным, более близким к логике спортивной борьбы.

Между прочим, Конгресс ФИДЕ в 1961 году обсуждал предложение Милана Видмара, опытнейшего югославского гроссмейстера и столь же опытнейшего арбитра, который, в частности, судил матч-турнир на первенство мира 1947/48 годов. Предложение Видмара сводилось к тому, чтобы поискать способ «освободить» шахматистов от возможной посторонней помощи при анализе отложенных партий. Конгресс в принципе одобрил эту идею, однако отметил трудность ее осуществления без ущерба для шахматного искусства.

Конгресс был прав: идея оказалась неосуществимой. Мало того, если раньше участники соревнований на первенство мира имели по одному секунданту-тренеру, то потом число помощников даже в соревнованиях претендентов между собой разрослось до нескольких человек.

Нет, идти надо по совершенно иному пути – уменьшения вероятности откладывания партий. Именно на это и нацелена система Семенова. Уменьшить число откладываемых партий можно либо убыстрив темп игры, либо увеличив продолжительность партии. И то, и другое не очень желательно. Поэтому Семенов придерживается золотой середины, взяв понемногу и от первого, и от второго способа: контроль времени он предлагает перенести с 40-го на 50-й ход, но зато добавить сверх обычного времени пять – пятнадцать минут каждому партнеру.

Ускорение темпа игры при этом амортизируется тем, что просрочка времени, как мы уже знаем, не засчитывается за проигрыш, а карается штрафом в размере одного очка в пользу противника. Причем действует это правило в том случае, если соперники сделали по 30 ходов. Просрочка времени до 30-го хода считается проигрышем.

Противник, просрочивший время после «символического контроля» на 30-м ходу и потерявший очко, получает дополнительное время на обдумывание: две минуты на каждый не сделанный до контроля ход (такое же время добавляется и партнеру). Теперь для обоих партнеров контроль времени наступит на 50-м ходу, но для того, кто просрочил время, он уже не будет льготным.

Статистика показывает, что около 80 процентов партий заканчивается в районе 50-го хода. Поэтому перенесение контроля значительно снизило бы количество откладываемых партий. Убыстрение игры практически не отражалось бы на качестве партий, так как просрочка времени теряет свое фатальное значение.

Предложенная Семеновым система имеет еще и то преимущество, что сводит до минимума вероятность дележа мест. В связи с установлением «предварительных ничьих», штрафа за просрочку времени, а также ничьих «патовых» и «с ограблением» участник в каждом туре вместо потенциально возможных 1, 0 и 1/2 очка имел бы выбор между семью (!) возможными вариантами: 4, 3, 21/2, 2, 11/2, 1 и 0 очков.

Система Семенова с разрешения Высшей квалификационной комиссии Шахматной федерации СССР была опробована в целом ряде турниров шахматистов первого разряда. Участники чрезвычайно быстро освоились с новыми турнирными правилами и единодушно одобрили их… Увы, на этапе внедрения систему Семенова постигла судьба многих изобретений: получив одобрение, она тихо умерла… Даже энтузиазм и пробивная сила ее автора не смогли преодолеть пассивное, но упорнейшее сопротивление ортодоксов.

Мне система Семенова, помимо всего прочего, импонирует тем, что все новшества очень гармонично дополняют друг друга, в совокупности недвусмысленно направлены к единой цели – изыскать в турнирных (не собственно шахматных!) правилах новые возможности для подлинно творческой, насыщенной художественным содержанием, полноценной во всех отношениях борьбы. Всем своим острием система Семенова направлена против рутины, голого практицизма, ловли шансов в цейтноте противника. «Господину Случаю», который довольно часто играет немаловажную роль в турнирной, а порой и матчевой борьбе, пришлось бы потесниться и занять значительно более скромное место. Партин заканчивались бы исходом, логически вытекавшим из характера предшествовавшей ему борьбы. А сведение до минимума возможности дележа мест устранило бы несправедливости, связанные с правилом количества побед, с системой Бергера и ее разновидностями и т. д. Словом, спорт с искусством перестали бы ссориться, как это нередко бывает в шахматах, а пришли в некую гармонию, где борьба, оставаясь важнейшим фактором, счастливо дополнялась, углублялась и украшалась практически ничем не стесненным творчеством.

Само собой понятно, что система Семенова нуждается в обсуждениях на высоком уровне, ее, вполне возможно, надо улучшать, дополнять. Даже если бы она принципиально была одобрена, официально новые турнирные правила вводить надо осторожно, чтобы не впасть в ошибку и не скомпрометировать идею в целом.

Моя публикация 1963 года по поводу системы Семенова заканчивалась так: «Не вызывает сомнения, что новая система отвечает духу времени и должна дать толчок к исканиям, открывающим творческие горизонты перед любимым нами шахматным искусством». Если более двух десятков лет назад, когда еще шахматный мир находился под очарованием бунтарского духа Таля, система Семенова – остаюсь при этом мнении – отвечала тенденциям времени, то как же она нужна сейчас, когда рассудочность, расчетливость отборочных мотивов в сочетании с системой Эло бесцеремонно отпихивают творческие мотивы на задний план!..

А то, что идеи, которые подвигнули Семенова на его изобретение – назовем его систему так, давно носятся в воздухе, подтверждается хотя бы фактом публикации в 1969 году полемических заметок шахматного судьи А. Егорова из города Фурманова Ивановской области в еженедельнике «64». Взбудораженный тем, что в 37-м чемпионате страны, который одновременно являлся зональным турниром, было невиданное количество партий, заканчивавшихся вничью на 17–25-м ходах после 30–40 минут «борьбы», Егоров внес несколько предложений. Во-первых, ввести в правила понятие «позорной» ничьей (редакция «64» предложила заменить эпитет «позорной» – по Семенову: «преждевременной»). К преждевременной: ничьей Егоров предложил относить ничьи, заключенные ранее установленного (40-го) хода и ничьи ввиду троекратного повторения позиции (за исключением случаев, когда отказ от повторения приводил к явному ухудшению позиции одного из соперников).