Вера и Пламя - Джеймс Сваллоу

- Колдуны не должны жить, - мрачно подытожила Изабелла.

- Верно, - сказала канонисса, - но помимо этих двух есть и другие, которые должны встретить свою кончину. Мои приказы вы знаете. Продвигаемся вперед и захватываем особняк.

- Мы можем убить Вона? – с чрезмерным энтузиазмом спросила Мирия.

- Лорд дьякон дал четкие распоряжения. Торрис Вон должен быть взят живым, - она отвернулась. - А барон Шерринг и все его заговорщики должны разделить судьбу этого мутантского отребья.

Все пожарные вышки Метиса были разгромлены или сожжены, а сложная система трубопроводов, от которой работали водяные насадки, используемые во времена сухих сезонов, была разъединена. Оставалось лишь черпать ведрами воду из колодцев, чтобы потушить растущий огонь, но эта идея быстро пришла в негодность, когда люди поняли, что таким образом это бушующее пламя не остановить. Люди Шерринга спасались бегством, толпясь на главной дороге, ведущей к воротам, но они выбегали из города в лес только чтобы наткнуться там на точно так же охваченные огнем деревья, потрескивающее кольцо огня не давало им проходу. Сестры Пресвятой Девы Мученицы прибыли, чтобы предать пламени неверных, и уйти они намеревались не позже того, как обратят последнее здание Метиса в пепел. Черные и оранжевые огни вздымались к темнеющим небесам, подобно пальцам рук умоляющего и раскаивающегося человека. Город кричал о прощении, прося Трон на далекой Терре о милости, которой никогда уже не получит.

Продвигаясь к центру кальдеры, Сестринство слышало мольбы, которые оставались без их ответа. Барон Хольт Шерринг не повиновался невской епархии, и по приказу Виктора ЛаХэйна был предан анафеме. Экклезеархией на расцвете был подписан приказ, обвиняющий Шерринга в отречении от Имперской Церкви и сделанных им ряду ложных обвинений. Неважно то, какой сильной была его вера, неважно то, был ли он введен в заблуждение – в глазах Сестринства он был изменником и еретиком, и в дополнение к его смерти, к сему наглядному результату непослушания, ЛаХэйн приказал поступить так же и с его горожанами.

Метис пылал словно сам ад, город медленно и неотвратимо продолжал сгорать в огне улица за улицей.

Кассандра, Порция и Изабелла шли во главе с Мирией, быстро пересекая декоративный газон. Откуда-то спереди до них донесся грохот выстрелов, и целестинка заметила завитки оружейного дыма, исходящие из огневых щелей особняка. Она быстро изучила здание, думая как бы к нему можно было приблизиться и где можно пробить брешь.

Кассандра думала над тем же, глаза за ее магнокулярами напряглись.

- Вон там две орнаментальные двери. Вы их видите?

Мирия кивнула.

- Да, и тяжеловооруженную охрану тоже. У них стабберы. Нужно снять их прежде, чем мы войдем в здание.

Вдали из дыма выплыли очертания силуэтов в красном и черном, которые стремительно направились на баррикады кавалеристов.

- Именем Целестины, что это такое? – указала пальцем Изабелла. – Вон там, видите?

Кассандра с трудом выдохнула.

- Репентии. Кровь моя, они же хотят напасть на них, используя только свои клинки!

Мирия подскочила на ноги.

- Мы не позволим им просто так отдать свои жизни. Оружия к бою. За ними!

Сестры Битвы выстроились позади покрытых красными капюшонами воительниц, добавляя болтерные и плазменные выстрелы к смертоносному скрежету цепных мечей. Мирия видела, как огневая мощь стабберов ударила кающихся женщин подобно молоту. Некоторые погибли мгновенно, некоторых смертельно ранило, но отступали лишь те, кто погиб. Госпожа охаживала кнутами их спины, не забывая также направлять свои карающие нейроплети и на врага.

Изабелла и Порция заняли позиции на флангах, в то время как Мирия и Кассандра встали позади госпожи. Старшая сестра вновь подивилась той праведной ярости, которую демонстрировали репентии, женщины со скрытыми лицами сносили головы и выпускали внутренности каждому солдату Шерринга, оказавшегося чересчур медленным, чтобы избежать их церемониальных «потрошителей». Поддерживаемые орудийным огнем с тыла, два подразделения быстро расправились с защитниками баррикады. Кавалеристы были пшеницей пред косой праведного возмездия сестер.

Переступая через сломанное заграждение, Мирия заметила измазанную кровью репентию, пытающуюся подняться на ноги, лезвия ее вогнанного в череп предателя-офицера меча все еще подрагивали. Рефлекторно она протянула руку и помогла женщине встать. Испещренное красными порезами бледное лицо, затененное красным капюшоном, обратилось к ней, и она заметила, что на рубцеватой коже головы виднеются следы сбритых белокурых волос.

- Иона?

- Сестра Мирия…

Грубое острие нейрохлыста стегануло Иону по спине, та напряглась, но не закричала.

- Ты не смеешь говорить, - рявкнула госпожа репентий. - Тебе запрещено разговаривать с теми, кем ты была до клятвы!

Мирия вскинула руку и ухватила за конец кнута, зазубренный наконечник послал укол боли сквозь ее бронированную перчатку. Мирия резко потянула на себя.

- Что ты сказала?

Госпожа рванула к себе плеть, вырвав ее из захвата старшей сестры.

- Ты знаешь правила не хуже любой из нас, Мирия. Она не смеет говорить с тобой!

Целестианка открыла рот, чтобы возразить, но лишь один взгляд пустых глаз Ионы заставил ее замолчать.

- Да. Разумеется.

Она отвернулась и позволила госпоже заняться своими женщинами.

Касандра заговорила в закрепленный на ее броне вокс.

- Канонисса. Путь в поместье открыт, мы идем через двери со стороны сада, - она дрогнула, на ее предплечье красовалась мертвенно-бледного цвета рана от лазерного выстрела.

- Прочешите все, - голос Галатеи протрещал в дюжине ушных бусинок. - Найдите Вона. Пленных не брать.

Мирия кивнула, принимая команду, и взглянула на рану ее подчиненной.

- Ты можешь драться с этим?

- Я справ… - начала Кассандра.

- Давай я помогу, - новый голос привлек целестинок, и из-за своего импровизированного укрытия - опрокинутой гусеничной машины - вышла сестра Верити. На миг Мирия лишилась дара речи. Верити выглядела обеспокоенной, хотя на ее одеждах была кровь различных оттенков, сама она, кажется, была невредимой.

- Тебя не должно быть здесь, - сказала Порция без вступлений.

- Меня привели они, - ответила госпитальер, указав на репентий.

- Чудо, что она еще жива, - произнесла Изабелла низким голосом.

- Да, - согласилась Мирия, - чудо.

Она нагнулась и подняла болтган, лежащий возле исполосованного сестрой трупа мужчины, и ранее принадлежащий ему.

- Не будем испытывать судьбу и дальше. Бери и защищайся.

Госпитальер покачала головой.

- Я не боец, - в подтверждение своих слов и для усиления их значимости она прижала к груди свою министорумную благовонную медицинскую деревянную коробку.

- Это не просьба, - сказала Мирия, интонацией голоса подводя итог. - Бери оружие. Мне не нужны сестры, которые не хотят сражаться.

- Во имя Императора, мой долг спасать жизни, а не забирать, - голос Верити был тих, но при этом тверд, как камень.

- Даже у таких предателей, как эти? – старшая сестра обвела рукой мертвецов. - Они лишены права жить. Таков вердикт Имперской Церкви.

Верити кивнула.

- Это так. Но тем не менее – я не предназначена нести смерть, - она глянула в глаза Мирии. - Для этого есть ты.

Глаза Мирии сузились.

- Верно. Только ты, кажется, провела слишком много времени в исполнении своих мирских обязанностей. Ты забылась. Вон и его изменники не увидят разницы между сестрой госпитальером и сестрой боевой.

- Именно поэтому Император и послал ко мне тебя, - ответила сестра-медик.

- Бери оружие, - повторила Мирия.

На миг ей показалось, что Верити снова станет отнекиваться, но та взяла болтган и быстро приспособила его к своему захвату.

Клич госпожи репентий не дал целестинке прокомментировать этого.

- A spiritu dominatus. Domine, libra nos. Смерть еретикам и колдунам!

Мирия сжала свой плазменный пистолет и указала вслед яростным репентиям. Никаких боевых кличей или вдохновляющих фраз. Не говоря ни слова, боевые сестры последовали за их покрытыми капюшонами родней в отдающие эхом залы.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Слова впились в мозг Игниса, словно раскаленные иглы.

«Все, пацан, пора. Сваливаем. Дуй на посадочную площадку на крыше, живо».

Юноша схватился за голову и пошатнулся, из его носа потекла тонкая струйка крови. Качнувшись, он задел чертежный стол, стоящий посреди комнаты барона, сбив на разложенных на нем картах все пометки и крошечные флажки.

- Что вы делаете? – выпалил Шерринг, проходя мимо одного из своих солдат. – Отвечайте. Что происходит? – на его напряженном лице читалось беспокойство.

Игнис сделал неопределенную отмашку в сторону дворянина.