Знак Близнецов, Потерянный рай - Андрей Ливадный

По краю болота в живописном беспорядке были разбросаны вросшие в землю обломки скал. Антон остановился под прикрытием такого валуна и обернулся, чтобы посмотреть, что делает его спутник.

Из высокой травы, в том месте, где лежала мертвая кошка, торчали спина и загривок Пуха. Он по-прежнему обнюхивал труп.

Удостоверившись, что тот не собирается соваться в болото, Антон повернулся, услышав за спиной тяжкий вздох трясины, чавканье и гулкий удар.

Орбитальный перехватчик наконец выровнялся и плашмя обрушился в воду. Один из тросов не выдержал рывка и лопнул, располосовав воздух свистящим черным росчерком. Тяжелая машина слегка погрузилась в потревоженную, бурлящую жижу и застыла, удерживаемая тремя натянувшимися тросами.

В этот момент компьютер перехватчика заметил Пуха, чья спина торчала из травы на пологом спускающемся к болоту склоне. Антон увидел, как вздрогнула, разворачиваясь в сторону кота, пулеметная турель, и метнулся вперед.

Вылетев на берег, он на мгновенье остановился, вскинул оружие, и три выстрела гулким эхом разодрали туманную утреннюю тишину. Оптика пулеметной турели брызнула осколками, стволы несколько раз конвульсивно дернулись и застыли.

Антон кубарем покатился под прикрытие валунов, преследуемый по пятам султанчиками разрывов, это автоматически сработала вакуумная турель противоположного борта. В лицо брызнула горячая каменная крошка, но он, тяжело дыша, уже лежал в укрытии, в мертвой для пулеметов перехватчика зоне.

Машинально стерев с лица выступившие из порезов капельки крови, Антон выглянул наружу.

Рыжая спина исчезла, лишь на склоне небольшого, расположенного поодаль холма травостой волновался, выдавая чье-то стремительное движение.

Открытые люки перехватчика с лязгом захлопнулись.

Несколько минут над потревоженным болотом висела тяжкая тишина, нарушаемая лишь вздохами трясины да бульканьем поднимающихся из глубин зловонных пузырей.

Антон, притаившийся за иззубренным осколком скалы, достал из мокрого подсумка две светотермические гранаты и запасную обойму. Перекинув предохранитель пистолета в режим автоматической стрельбы, он вновь выглянул, услышав, как в издаваемые болотом звуки вплелись характерные подвывания сервоприводов.

На броне перехватчика располагались несколько полусферических вздутий. В данный момент одно из них повернулось вокруг своей оси, и закрывающие его бронеплиты внезапно разошлись, утонув в обшивке. Под ними скрывался обыкновенный обзорный блистер, выполненный из бронестекла, в котором были прорезаны узкие амбразуры. Антон отчетливо видел, как в куполе появилась светловолосая голова и плечи пилота.

Тот явно был обеспокоен внезапным отказом пулеметной турели, хотя мог и не слышать выстрелов, если, конечно, в кабине управления не были включены внешние микрофоны.

Антон не собирался тянуть волынку.

— Ну что, будем знакомы, ублюдок… — громко проговорил он, не показываясь из укрытия. В правой руке он сжимал светотермическую гранату, и его палец буквально ныл на кнопке ее активации.

При звуке его голоса пилот вздрогнул и в панике завертел головой.

— Кто тут есть?! — на ломаном русском прокричал он, продолжая озираться по сторонам.

«Твоя смерть», — мрачно подумал Антон, делая шаг из-за валуна.

Поначалу он хотел поговорить с ним, рассказать историю котов, ведь они оба, в конце концов, были людьми и должны понять друг друга. Пилот перехватчика вполне мог и не подозревать о содеянном, рухнув в болото позапрошлой ночью, во время памятной грозы, когда Антон в полубессознательном состоянии карабкался по каменистому склону к пещере. Он наверняка активировал автоматическую программу защиты, пока занимался ремонтом внутри корабля, и котов скорее всего отстреливал боевой компьютер, но, взглянув в белесые, полные гадливого страха и неприкрытой ненависти глаза, Антон понял, что говорить бесполезно. Сложись ситуация иначе, и этот гад не задумываясь перестрелял бы тут все живое, даже не пытаясь ни в чем разобраться. Для таких людей имеет значение только своя собственная шкура и больше ничего…

В сотне метров из густой травы внезапно вынырнул рыжий силуэт Пуха, и это в конце концов спасло Антону жизнь. Прежде чем показаться из укрытия, ему следовало бы вспомнить, что этот самый ублюдок, побледневший и судорожно сующий ствол импульсной винтовки в прорезь бойницы, не далее как сутки назад хладнокровно расстреливал ползущего по камням человека.

Вторая управляемая компьютером пулеметная турель корабля замешкалась ровно на одну секунду. Ее электронный мозг не сразу определил приоритетность целей: с одной стороны, Пух был явно агрессивным существом, с которыми компьютер вел борьбу всю ночь, с другой же стороны вооруженный, хотя и не выказывающий признаков агрессии, человек по классификации был куда опаснее местного животного, и соответственно возникшему противоречию стволы турели сначала дернулись в сторону кота, но, не завершив движения, вдруг начали поворачиваться к Антону. Но было поздно.

Черный рифленый шарик светотермической гранаты описал крутую дугу и стукнул об обшивку подле самых стволов. Ослепительная вспышка, сопровождаемая грохотом и ноющим свистом осколков, расцвела на броне штурмовика, изуродовав пулеметную надстройку, и в этот момент Антон, отвернувшийся, чтобы уберечь глаза от вспышки, почувствовал, как что-то горячее с размаху ударило его со спины.

Он упал. Пуля пробила плечо, отшвырнув его за камни.

Страх и близкая ослепительная вспышка помешали пилоту перехватчика выстрелить наверняка, и он, увидев, как упал Антон, ругаясь, откинул бронеколпак и спрыгнул на землю, стремясь как можно скорее добить раненого.

Он не видел, как сзади к нему несется огромный рыжий кот.

Пух опоздал. Ему оставалось пробежать еще метров двадцать, когда пилот перехватчика поднял пистолет, целя в голову распростертому на окровавленной траве человеку, но нажать гашетку он не успел.

Антон, все это время невероятным усилием воли удерживавший себя на грани потери сознания, вдруг резко выкинул руку, и широкий десантный нож с хрустом вошел в горло противника.

Пилот нелепо взмахнул руками и рухнул, придавив ноги Антона.

Пух взвыл, горестно оседая на задние лапы, но тут же вскочил, метнувшись к двум распростертым на земле телам.

Расширенные глаза кота были в этот момент похожи на человеческие — столько боли, недоумения и ярости читалось в них…

Антон похоронил пятерых котов на пригорке, установив над могилой обыкновенный каменный валун. Неподалеку возвышался еще один холмик свежевырытой земли.

Закончив печальную процедуру, он немного постоял над могилой, потом повернулся и пошел, морщась от боли в простреленном плече, к берегу, на который с борта перехватчика был выдвинут серебристый металлический трап.

Пух сидел на берегу. Глаза кота были устремлены в туманную даль. О чем он думал в этот момент, не ведал никто. Между котом и человеком была устойчивая эмоциональная связь, но разделяющий их языковой барьер был непреодолим.

Антон надеялся, что где-то поблизости Пух найдет своих сородичей, ведь Курт в своих записках упоминал популяцию в тридцать-сорок особей. Скорее всего, на этом берегу полег охотничий или разведывательный отряд племени, а быть может, семейный прайд, но так или иначе «Антону хотелось верить, что его друг не останется в одиночестве, иначе его отлет граничил бы с предательством.

Доковыляв до берега, он сел на траву рядом с Пухом. Кот скосил на него зеленые глаза и вдруг, словно подчиняясь какому-то внутреннему порыву, положил голову ему на колени.

Пальцы Антона утонули в пушистой, просохшей на утреннем ветерке шерсти. Он надеялся, что если Пух и не понял сути всего произошедшего, то по крайней мере Антон по-прежнему оставался для него если не Богом, то другом.

Некоторое время он молчал, гладя кота.

Потом Антон встал. Пух отряхнулся и, подняв голову, посмотрел на человека.

— Пора прощаться… — вздохнул Антон. — Мне нужно лететь. Там, — он сделал неопределенный жест здоровой рукой в сторону неба, с которого вновь приветливо светило солнце, — там идет война. Далеко отсюда моя родина, где бьются мои товарищи. — Он присел и заглянул в глаза Пуха. — Я не могу остаться, извини…

Выпрямившись, Антон резко развернулся и ступил на трап. Пух порывисто вскочил, и в какой-то момент казалось, что он побежит вслед за человеком, вовнутрь корабля, но у самой кромки воды он остановился, сел и жалобно закричал…

Антону показалось, что его сердце сейчас лопнет от горя.

— Уходи! — крикнул он, обернувшись в люке. — Уходи, Пух, сейчас тут будет жарко!

Кот не шелохнулся.

С жадным чавканьем уплотнителей закрылись люки. Пандус втянулся вовнутрь корабля, и под днищем машины в болоте что-то забулькало. Потом оттуда повалил раскаленный пар.