Авиатор: назад в СССР 8 - Михаил Дорин

Пасечник. Вид у него был уставший и суровый. Он так же выглядел и в прошлый раз, когда выговаривал мне и Валере за сбитый иранский истребитель.

— Садитесь товарищи, — дал он команду, и пропустил вперёд весьма дряхлого дедулю в огромных очках и сером пальто.

— Дорогие мои соотечественники! Мне нужно вам сказать…

— Платон Прокофьевич, они тут не все на МиГ-21 летают, — сказал Пасечник.

— А чего это тогда место занимают? Я же вам говорил, товарищ генерал, что нужны экипажи для отработки полного цикла испытаний в боевых условиях…

— Профьевич, я вас понял. Итак, Тигран Араратович, нужно в ближайшие дни отработать… — начал говорить Пасечник, но дедуля снова вклинился.

— Не дни, а день! Мы с вами это уже обговаривали, — возмутился старичок.

— Товарищ подполковник, всё прекрасно понял, — выдохнул Пасечник и заново обратился к Бажаняну. — Завтра нужно провести учебный бой с МиГ-29. В противниках МиГ-21 и ваши лётчики.

Глава 15

Выражение лица Бажаняна не выражало оптимизм. Очередная дополнительная нагрузка на полк в период боевых действий любому командиру не понравится.

Штурмовиков и вертолётчиков отправили отдыхать. В классе остались только лётчики нашего полка и МиГ-29х. Пасечник и дедуля-инженер продолжали объяснять, что они от нас хотят. Больше, конечно, тараторил Платон Прокофьевич.

— Необходимость испытать сейчас этот самолёт в боевых условиях, сложно переоценить, — говорил он, будто выступал с трибуны Дворца Съездов.

— Платон Прокофьевич, а вот этими боями можно было заняться во время испытаний, а не на войне? — негодовал Бажанян.

— Тигран Арараратович, задача важная. Мы ждём ваших предложений, — сказал Пасечник, подойдя к Барсову, сидевшему за первой партой, и заглянул в его лётную книжку.

— Нужно посмотреть, как боевые лётчики могут противостоять современному истребителю. Возможно, у нас получится найти ещё какие-то слабые места в МиГ-29, — поправлял очки инженер.

Основное слабое место — предательство одного из ваших коллег, товарищ Платон Прокофьевич. Может, и не всё слил Толкачев зарубеж, но какие-то данные успел передать.

— Товарищ генерал, я не обладаю достаточным количеством лётного состава и техники, чтобы выполнить это указание, — сказал Араратович, поднявшись со своего места.

— Подполковник, вы шутите? — спросил Прокофьевич, подойдя вплотную к Бажаняну, которому он дышал в подбородок.

Заметная у них была разница в росте! Но вид у этого старичка был весьма боевой. Даже Пасечник удивился такому напору.

— По мне видно, что я шучу? — переспросил Араратович.

— Подполковник Бажанян, какие ваши предложения по этому поводу? Задача и, правда, серьёзная. Надо оценить возможности МиГ-29. Есть ли смысл ставить их на боевое дежурство здесь, — начал объяснять Пасечник.

— Вы напрямую саботируете продвижение передовой техники! — верещал Платон Прокофьевич.

— Отец, ну, успокойтесь. Я всё уже понял, — натянуто улыбнулся Бажанян. — Тогда можем задействовать в бою пару, которая прикрывала МиГ-29е во время их полёта. Задачи прикрытия ударов нашей авиации от иранцев лягут частично и на дежурное звено.

— Вот это уже что-то, — радостно хлопнул в ладоши Пасечник. — Определите экипажи, обговорите условия боя и отдыхать, — сказал генерал, и они с противным инженером вышли.

Платон Прокофьевич перед тем как покинуть кабинет с некоторым презрением посмотрел в сторону Бажаняна и пригрозил тому кулаком. Я уж подумал, что он сейчас средний палец покажет или язык высунет.

— Саботажник! — воскликнул Платон Прокофьевич и вышел в коридор.

Бажанян почесал затылок и что-то начал черкать в плановой таблице на завтра.

— Командир, предлагаю начать один на один. Второй вылет работают двое оставшихся. В третьем — пара на пару, — сказал Ткачёв.

— Так и сделаем. Надо только выбрать место и договориться по условиям. Не забывайте, что мы на территории боевых действий. Крутиться во всём диапазоне высот опасно, — сказал Бажанян и повернулся к Буянову, вопросительно посмотрев на него.

Комэска закивал головой, довольно улыбнувшись, и повернулся ко мне. Что ж, похоже, теперь мне не избежать ещё одного боя. Выпала мне сначала честь биться в воздухе с Ф-16 Пакистана. Затем удалось сбить иранского аса на Ф-14. Бой со своими истребителями четвёртого поколения будет не менее сложным, но я же знаю сильные и слабые стороны «Точки опоры», как вскоре назовут МиГ-29 американцы.

— Сергей, ты готов? — спросил Буянов.

— Так точно, — радостно сказал я.

— Вот и хорошо. Давайте-ка, все по модулям, а мы будем разбираться с завтрашним днём, — начал всех выгонять из класса Бажанян.

Пока липчане рассказывали условия боя, а мои командиры выбирали место, я набрасывал на бумаге схему полёта. В прошлый раз с Ф-14, глубокие размыкания в парах с уходом на предельно-малую высоту нам помогли. Здесь манёвра по высоте нет. Бой учебно-тренировочный, поэтому рисковать новыми самолётами и жизнями лётчиков, выполняя слаломные полёты в ущельях, лишнее. Да и Ткачёв со своим напарником пока ещё не знают так хорошо местный рельеф.

Мысль была простой, но эффективной. Главное теперь со своим ведущим это обмозговать.

— Так, ну показывай, Серж. Придумал? — потирал ладони Бажанян в предвкушении моего доклада.

Липецкие лётчики вышли из класса, и мы могли спокойно обсудить план на завтра.

— Один на один шансов немного. Дальность обнаружения прицела у МиГа сопоставима с Ф-14. А вот слепая зона меньше, но она есть, — сказал я и взял макет МиГ-21. Для показа сойдёт и он.

— И где она? — спросил Бажанян.

— Вот здесь, — показал я два небольших сектора, исходящих от боковой части самолёта, как справа, так и слева.

— Что это за лучи бобра? — спросил Буянов, смотря, как я на листе рисую области обнаружения прицелом МиГ-29 и слепые зоны.

— Зона обнаружения комплекса нашего завтрашнего противника. Вот эти два сектора, величиной 40°, и есть слепая зона, — показал я.

— Значит, я зайду слева, и он меня совсем не заметит? — удивился Бажанян.

— Мамой не клянусь, но вероятность большая. У РЛПК-29Э четыре режима. Мы ввязываемся во встречный бой, значит, они перейдут на режим «Встреча». На средней высоте дальность обнаружения не менее 60 км, а захвата около 40. Манёвр по направлению нужно сделать сразу же на дальности обнаружения, — показывал я на схеме, но Буянов широко зевал и не особо слушал.

— Ты мне говори, Сержик, — сказал Бажанян. — Я ведущий в паре и буду командовать.

С Араратовичем будет интересно повоевать в одной паре! Я уже представил, как мы завтра с ним на залитом солнцем бетоне выполняем «пеший по лётному». Аж мурашки по коже!

— Вы в процессе сближения делаете отворот влево с максимальным креном и уходом на нижний уровень, который нами на завтра определён, как 5000 метров, — показал я один из самолётов на рисунке. — Я в это время ухожу в набор и через 20–30 секунд выполняю пикирование и разворот во внутреннюю сторону. Вы же начинаете заходить сзади ведомого, а затем переключаетесь на атаку ведущего в паре противника. Выводим его,