Точка росы - Черкасов Дмитрий

— Ничего не ничья! — возмутился Черемисов. — Она же лезла в тайник! Мы об этом спорили!

— Но он при этом присутствовал! Они оба вскрывали тайник, а кто именно лез — неважно! Она уборщица, а он — начальник, вот она и лезла!

— Ты хочешь сказать, что все у него?!

— Не знаю... не видно было. Когда она вставала, у нее был черный пакет...

— Точно, я тоже видел!

— А потом она подошла поближе — и рук не стало видно... Этот тип мог у нее взять, запросто!

— Так кого же нам тянуть?! Кто выведет Лермана на резидента?! Если мы ошибемся, он нам все поотрывает! Это еще тот старикашка!

— А вот мы у него и спросим.

Велев Морзику продолжать наблюдение, Дональд вызвал базу.

— База, ответь “троечке”! Добрый вечер!

— Какой вечер... утро уже! — отозвался осипший за ночь оперативный.

— Неважно! У нас есть выемка!

— Молодцы! — дежурный оживился. — Шубин вечером звонил, спрашивал! Засняли?!

— Ну... да... в общем, да. Должно получиться.

— Что-то ты загадками говоришь, “тройка”... Так “да” или “нет”? Что мне докладывать?

— А ты можешь ничего не докладывать? Кто тебя за язык тянет? Мы приедем на “кукушку” и там посмотрим!

— Должен же я свою работу показать... — недовольно ответил оперативный. — Сижу тут всю ночь... из двери дует... А если спросят?

— Если спросят — скажи, что не уточнял!

— Вот уж фигу! У вас там накладки — а мне отдуваться?

— Ну ты нудный! — крикнул в микрофон Морзик. — Я через час сменюсь — и разберусь с тобой!

— Не выйдет! — хихикнул дежурный. — Через час я уже уеду домой! Баиньки! Ваш опер тут дрыхнет на диване в комнате отдыха. Третий день тут ночует... забавный старикашка... Позвать?

— Зови! — в один голос крикнули Дональд и Морзик. — Он нам как раз и нужен!

Властный каркающий голос Лермана раздался минуты через три. Выслушав доклад, опер ненадолго задумался, потом скомандовал:

— Разделяетесь и тянете обоих!

— Я так и думал... — прошептал Лехельт, корча Морзику страшные рожи. — Борис Моисеевич, у нас смена через час заканчивается!

— Если успеете — передайте объекты по смене. Я предупрежу Кляксу. Если нет — тяните сами. Это приказ. Вас подменят по ходу.

— Знаю я эти подмены по ходу... — заворчал Морзик. — То не нашли, то опоздали... в общем, тянуть нам их до обеда... Блин, собачья работа!

— Будьте готовы остаться на подстраховку, — бесстрастно продолжал Лерман.

— Ну это вообще!.. — возмущению Морзика не было предела.

— Плакал мой зачет... — печально сказал Лехельт. — “Препод” меня убьет. Сожрет с потрохами.

— Я в ваши годы целые дни на улице работал, — сказал Лерман насмешливо.

Морзик выхватил у понурившегося Андрюхи микрофон.

— Борис Моисеевич, а кто пойдет снимать “глаз”? Можно я пойду? В награду? Ведь это мы их засекли! Нельзя оставлять казенное оборудование!

— Я сам пойду, — отвечал опер. — Дешевле обойдется.

— Вы еще можете? — простодушно изумился Морзик.

— Что — “можете”? Я могу представиться пожарным инспектором, дурак! Работайте, не отвлекайтесь. Командир ваш пришел, пойду его обрадую... Молодцы!

II

К дому Дудрилина Тыбинь не спешил. Они с Лерманом решили, что для убедительности надо прийти чуть позже. Какой “подсадной” станет опаздывать, рискуя потерять канал? К тому же Старый был уверен, что его новый хозяин сам вылезет из постели лишь к двенадцати. Михаил шел от автобусной остановки вразвалочку, сладко позевывая, втягивая ноздрями новый, будоражащий аромат. Ворот рубахи хранил запах Ритиных тонких рук.

К его удивлению, Александр Борисович Дудрилин, злой как черт, уже нервно прогуливался у ворот перед домом, сверкая в раздражении очками и по-собачьи скаля желтые кривые зубы. Руки он засунул в карманы нового желтого реглана, абсолютно такого же, как тот, что был изорван вчера. Судя по всему, Александр Борисович любил постоянство.

— Почему опоздал?! — желчно крикнул он. — Двадцать процентов долой! Что смотришь, как гусь на градусник? Чего морда такая мечтательная?! У-у-у! — неожиданно взвыл он, выпятив губы, очевидно, передразнивая выражение лица Тыбиня. — Мечтатель, я тебя в телохранители беру, понял! А с такой мордой ты явно не о моем теле думаешь! Еще раз такую морду увижу — еще двадцать процентов долой! Учти, меня охранять трудно! Уже пятеро пробовали — никто не остался!

— Это понятно... — пробормотал Старый.

— Что понятно? — подозрительно спросил Дудрилин, поднимая воротник реглана. — А ты почему сегодня без машины? У тебя ведь вчера таратайка была!

Машина “наружки”, подбросившая Старого, стояла за поворотом у остановки автобуса. Клякса, Кира и Пушок прикрывали его, а на подмену Морзику с Дональдом Лерман пообещал отправить другой свободный наряд.

— Так ведь... это... — развел руками Тыбинь, — ведь у тебя за рулем придется...

— Верно... догадлив... — точно сожалея, скривился Дудрилин. — А чего это ты мне тыкаешь?! Меня называть только на “вы”! Повтори!

— Вы... — покорно мукнул Старый.

— Еще разик! Хватит... развылся тут... А чего это ты тут вчера делал? Куда ехал? Кто ты вообще такой?

В такие вот минуты и проверяется на прочность опер, разрабатывавший легенду прикрытия. У Тыбиня не возникло проблем. Лерман сумел угадать все вопросы Дудрилина. Все до одного. Им были также подобраны добротные документы из комплекта паспортов и удостоверений всевозможных служб, заранее заготовляемых в ОПС на каждого разведчика.

Дудрилин, кривясь, вернул паспорт и брезгливо вытер руки о платок.

— А что это у тебя за синяк на шее? Засос? Горячая подруга попалась? Что молчишь?

Старый пожал плечами в искреннем недоумении. Этого вопроса Борис Моисеевич не предусмотрел. Тыбинь, стыдливо прикрывая пятно шарфом, пытался сообразить, заметили ли что-нибудь Кира и Клякса.

— Оставь! — осклабился Дудрилин. — Знаки любви украшают мужчину... Стрелять умеешь? — он достал из кармана “вальтер”. — Убей ворону!

Старый мог бы положить ворону на ветке сквозь куртку, не вынимая пистолет из кармана. Однако смешно расставил ноги и прицелился, как делают милиционеры на стрельбище, и поспешно выстрелил. Стая с оглушительным карканьем сорвалась с огромной березы, закружилась над поселком. Одна из ворон, кувырнувшись через голову, упала в снег кверху лапками. По шоссе, подвывая мотором, пронесся мимо автомобиль Кляксы — стреляли...

— Оставь себе, — сказал Дудрилин про пистолет. Проверка была закончена. Дудрилин нажал на кнопку на столбике и ворота открылись. Сияющий “мерседес” мягко выкатил на дорожку. Зосим, сегодня с волосами, распущенными по плечам, проворно выскочил из машины, зыркнул на Тыбиня и ушел в дом. Ворота закрылись.

В одном из окон второго этажа что-то блеснуло. Александр Борисович, собачьим чутьем уловив взгляд Тыбиня в сторону, обернулся и задрал голову.

— А-а! Алька проснулась... интересно стало... Хрена ей! Поехали!

Он вообще был невероятно, по-звериному чуток ко всему окружающему.

Тыбинь направился было к месту водителя.

— Куда! Пошел вон! Сам поведу! Ты небось такие тачки только на картинках видел! Присмотрись сперва, а то и меня угробишь, и машину! А машина — это красота! Женщина — это первая красота, а машина — вторая!

Несмотря на грубость, Старый не мог не признать правоту и предусмотрительность хозяина. Хотя, на самом деле, он умел водить все марки машин, даже самые экзотические. Даже трактора.

Дудрилин водил хорошо. Для дилетанта, конечно. Сам он при этом, конечно, полагал, что водит как ас. Они выехали на Таллинское шоссе и помчались к городу. Машина Зимородка поначалу не отставала.

Вскоре, однако, Александр Борисович прибавил и попер по разделительной, да так, что встречные от него шарахались. Он, как и многие толстосумы, полагал, что если у тебя много денег, то подчиняться правилам необязательно.

— Ну как? — горделиво спросил он, искоса поглядывая на Старого.