Точка росы - Черкасов Дмитрий

Маринка вышла легко, поправляя сумочку, откинув на плечи капюшон с опушкой. Ничего лишнего не было в ней. Красота — это не тогда, когда больше нечего прибавить, а когда уже ничего нельзя отнять. Лехельт, гордо выпрямившись, стараясь казаться как можно выше, поспешил к ней, краем глаза заметив, что двое из поджидавших, взглянув на Маринку, завистливо вздохнули. Тщеславие, тщеславие...

Поздоровались сдержанно. Маринка глядела на Андрея с любопытством, чуть отстраненно: обнаружившаяся в нем тайна заставляла ее присмотреться к нему повнимательнее. Она подняла черные брови, оценила его наряд — влет, одним касанием взгляда — но, разумеется, ничего не сказала. Андрей, естественно, не догадался, сколько времени было потрачено на ее неброскую простоту. Казалось — она так выглядит всегда.

Она была строга, легка и холодна, как питерская ночь.

— Стильная девочка! — крикнул кто-то из пробегающей ватаги подростков. — Поехали с нами!

Окрик заставил Андрея ревниво дернуться. Маринка чуть улыбнулась и первой взяла его под руку, совсем как раньше, до ссоры. Примирение состоялось.

— У нас еще полчаса, — сказала она. — Я перезвонила агенту перед выездом — и он попросил прийти чуть позже.

— Отлично! Пойдем заранее, разведаем обстановку!

— Приходить на переговоры раньше времени не следует, — поучительно произнесла она. — Этим ты демонстрируешь свою невыдержанность и ажиотажную заинтересованность.

— Да? Может быть... Я, собственно, привык по-другому... У тебя очень деловой стиль. Современный.

— Он единственно правильный — и он мне нравится! — пожав плечиком, сказала Маринка. — Я специально не придумываю какой-то там “высокий штиль”. Просто у меня есть отчетливое представление о том, какую жизнь я хочу прожить.

— И какую? — потихоньку заводясь и чувствуя, что разговор заходит не туда, спросил Лехельт.

— Деловую. Трудовую, если хочешь. Интересную. Чистую, красивую и в достатке. Среди умных культурных людей в галстуках. Меня просто колотит уже от небритых подбородков, грязных водолазок и свитеров!

Лехельт в темноте незаметно потрогал пальцами свежевыбритые щеки. Они неторопливо шли по Ушаковской набережной в сторону Приморского бульвара.

— Вот магазин итальянской мебели — давай зайдем! — предложила Маринка и поежилась. — Погреемся заодно!

Видно, ей было нежарко в своей стильной куртейке.

— Там же цены ломовые!

— Нам же не покупать! Так, для воспитания.

Очарованные, молодые, красивые, они долго бродили по пустынным широким залам. Опытный персонал не обращал на них ни малейшего внимания. Маринка останавливалась, присматривалась, задумчиво склонив голову, слегка трогая нижнюю полную губу, поправляя черные волосы. Примерялась к чему-то. Андрей любовался ее отражением в многочисленных зеркалах.

— Ты прямо как юная итальянка! Очень подходишь к этой мебели!

— Наоборот... — рассеянно поправила она его. — Это мебель очень подходит ко мне. Вот так я и хочу жить... в подходящей для себя обстановке.

— Чтобы дизайн соответствовал?

— Не вижу ничего смешного. К жизни надо относиться серьезно! Надо ставить перед собой цели и добиваться их. Любой ценой!

— М-м, да?

Он посмотрел на девушку весьма скептически. Маринка не выдержала его взгляда и слегка смутилась.

— Ну... может, и не любой, конечно... Я просто хотела сказать...

— Слава Богу! — перебил ее Андрей. — А то я мог бы тебе порассказать немного о ценах — какие они бывают, и на что. Даже прейскурантик могу набросать!

Он все-таки слегка злился — и не мог понять почему.

— Я просто хотела сказать, — настойчиво продолжила она прерванную фразу, — что у меня есть определенные мысли... то есть у меня сложился примерный образ своей будущей жизни. И в этот образ не очень вписывается секретный сотрудник спецслужбы... к сожалению.

— Я догадываюсь, — буркнул разведчик Лехельт.

Он действительно догадывался. Именно эта догадка и злила его весь вечер. Вот и пойми — чего же ты хочешь на самом деле! Не все так просто, мама. Но ссориться он точно не хотел.

— А преуспевающий молодой юрист в твой образ вписывается? Ты лучше введи меня в курс дела подробнее. Да нам уже и идти пора!

Они покинули магазин и теперь споро шагали переулками к агентству недвижимости “Резюме”, расположенному во дворах улицы Савушкина. Маринка рассказывала — и с каждым ее словом шаги Андрея становились все тверже и решительнее. Он даже перестал вытягиваться и стараться выглядеть повыше. Наоборот, хищно пригнулся, широко шагая.

— У бабушки... ну, ты помнишь бабушку? У нее была комната... нет, точнее, есть комната! Есть комната в коммуналке на Второй Советской. Бабушка там уже давно не живет... уже лет пять не живет, или даже больше... не помню точно. Она живет с нами с тех пор, как мы получили эту квартиру. Там жил какой-то мужчина... ее сосед, присматривал за квартирой, платил квартплату... Я хорошо помню эту комнату... такой длинный узкий чулок. Я там бывала в детстве. Так вот... бабушка решила эту комнату продать. Понимаешь, у меня в связи с этой поездкой появилась возможность продолжить образование во Франции... ну, ты помнишь...

Лехельт вздохнул. Он не хотел думать о том, что Маринка, возможно, уедет надолго. Красавицы — они уходят от нас безвозвратно, как наши недра и лес...

— Ну вот... — Маринка уже запыхалась от быстрой ходьбы. — Бабушка хочет мне помочь... потому что нужны деньги... немаленькие... И она обратилась в агентство... другое агентство, не это... чтобы комнату продать. Они провели экспертизу... и сказали ей, что этот мужчина уже год как там не живет, а квартира целиком продана другому лицу! Обалдеть! Представляешь?! У бабушки чуть приступ не случился! Куда ты так летишь?!

— Кому продали? — сурово, подражая Кляксиному голосу, спросил Лехельт.

— Они не узнали... им это агентство, куда мы идем, не говорит. Они только смогли узнать у нотариуса, что поверенным выступало это вот агентство... “Резюме”! Да подожди ты! Успеваем ведь! Мы с бабушкой не знали, что делать... потому что бабушка боится... и просто не хочет говорить папе... потому что папа надеется, что она все-таки когда-нибудь от нас съедет... особенно сейчас, когда я уже выросла! И мы вспомнили о тебе! Уф-ф! Пришли, кажется!

Они вошли в подъезд. На лестнице, отделанной белым пластиком, вдоль стен стояли девицы и два здоровых лба в куртках, флиртовали, хихикали, курили. Запахло неожиданно знакомо. Лехельт потянул носом.

— Пахнет — как в том борделе...

— Где-где? — изумилась Маринка.

— Что — где? — переспросил он. — Я говорю: надо было сходить в домоуправление, узнать, кто прописан в квартире! Сразу бы хозяина нашли!

— Точно! А мы и не сообразили!

В комнате для работы с клиентами их поджидал агент неопределенного возраста, в очках и грязном свитере. Андрей с Маринкой тайком переглянулись, глядя на свитер, не выдержали и одновременно хихикнули.

— Что такое? — удивился агент, недоумевающе оглядывая себя спереди. — Я — Вадим. Здравствуйте. А вы, очевидно, та самая юная особа, которая так любезно со мной сегодня побеседовала?

— Я вам не особа, — отрезала Маринка. — И беседовала я с вами вовсе не любезно. А сейчас будет еще нелюбезнее!

И она вызывающе уселась в кресло, закинув ногу за ногу.

В углу раздалось невнятное пыхтение. Там, за отдельным столиком, сидел толстый шарообразный человек с коротенькими ручками, свисающими по сторонам раздутого туловища. Человек разглядывал рекламные плакаты на стенах и, по всей видимости, поджидал своего агента.

Вадим присел на краешек стула и опустил глаза.

— Я вас слушаю. — вежливо произнес он.

— Нет, это мы вас слушаем! — перебила его Маринка. — По какому праву...

— Мы пришли предложить вам мировую, — наклонившись и глядя Вадиму прямо в бегающие глазки, сказал Лехельт.

— Какую мировую! Ты что, с ума...

— Вы объясняете вашему клиенту, что сделка спорная и что в его интересах купить оспариваемую комнату у настоящего владельца. Он как раз собирался ее продать... по сходной цене. Как вы с ним договоритесь — дело ваше.