Ларец Зла - Мартин Лэнгфилд

— Вечной жизни? — воскликнул Адам. — Я не понимаю…

— Ген физического бессмертия есть в каждом из вас. Имя ему — теломераза. Он не дает клеткам умереть после того, как они исчерпают свою жизненную силу, — они по-прежнему продолжают делиться. И мы сделали так, что твой плод будет развиваться согласно закону этого гена. Вечная жизнь, зародившаяся в одной клетке, очень быстро распространится на весь организм. Ты понимаешь теперь, о чем я говорю?

— Нет.

— Врачи называют этот процесс раком. Мы сделали так, что этот процесс получит развитие в теле твоего плода еще до его рождения. Бурное развитие, самое бурное, какое только возможно.

Если только ты не откликнешься на наш зов, когда он прозвучит.

Майами,

сентябрь 1998 года

— Итак, друзья мои, я попросил вас всех собраться здесь сегодня, чтобы объявить о том, что произошло убийство, причем весьма странное. И я понял, что без вашей помощи и ваших талантов мне не обойтись.

Гости Адама недоуменно переглянулись.

— Приближающийся ураган внес коррективы в наши планы, но и в не меньшей степени в планы убийцы. Все мы обречены провести в этом шикарном доме ближайшие двадцать четыре часа, а то и все тридцать шесть. Никто не сможет уйти — мы все здесь заперты. И человек, которого мы ищем, заперт вместе с нами. — Он достал из портфеля стопку тонких зеленых папок и кинул на стол. — Вот здесь, помимо прочих интересных материалов, вы найдете фотографию того, кого мы ищем.

Роберт раскрыл свою папку и тут же рассмеялся. Та же реакция была и у остальных. На снимке был изображен меловой контур лежащего человека. Белый контур на черном фоне. Все. Такие обычно показывают в старых полицейских фильмах.

— Этого человека мы все очень любили. Он сражался за свою жизнь до конца, и, поверьте мне, это была страшная битва. Мы устроим охоту на убийцу, и устроим ее в этой гостинице. Снаружи нам искать нечего. Снаружи нас ждет лишь грозовое небо — предвестник жестокой стихии. Поначалу я запланировал для нас несколько вылазок на улицу, но все их пришлось отменить. Впрочем, это не так важно. Думаю, мы найдем здесь все, что нам потребуется. — Он сделал красивую театральную паузу и грустно усмехнулся: — Если нам повезет выжить, конечно. А теперь, друзья мои, внимательно пролистайте эти папки и приступайте! Ах да, чуть не забыл! Приметы того, кого вы ищете, указаны в запечатанных конвертах. На каждого участника охоты — по одному конверту. Только мой вам совет: не вскрывайте их до тех пор, пока не будете твердо уверены в том, что готовы к схватке.

У Роберта в кармане заверещал мобильный. Это был его заместитель.

— Мэр готов сделать новое заявление, Роберт.

— Иду.

Он подхватил папку и виновато улыбнулся Адаму. Проходя мимо Кэтрин, он передал ей визитку, на которой нацарапал номер своей комнаты.

Роберт вернулся в вестибюль. Птицы в декоративных клетках бесновались: заливались истошными криками, бились крыльями и лапками о прутья. Перед тем как уйти в свой импровизированный рабочий кабинет, он вышел на крыльцо гостиницы и поднял глаза к небу. Оно переливалось ядовито-зелеными и алыми сполохами, будто закипающее в чугунном чане ведьмовское варево…

Кэтрин пришла в номер к Роберту вскоре после полуночи. В стекла яростно хлестал ливень — ураган приближался. Роберт как раз заканчивал телефонный разговор с дежурным редактором, утверждая план репортажей из Майами на ближайшие сутки. Он молча кивнул Кэтрин на кресло. Та присела и принялась рассеянно листать свою папку, дожидаясь, пока Роберт покончит с делами.

— Неважно выглядишь, — бросила она, когда он наконец освободился.

— Зато впереди у меня шесть часов отдыха. Я теперь вновь приму вахту у Майка только утром.

— Как думаешь, нас накроет?

— Обычно стихия вплоть до последнего прет на Майами, но затем неизменно отворачивает в сторону. Так бывало почти со всеми ураганами.

— А сейчас?

— Пока не отвернула… — Он потер уставшие глаза. — Что гадать? Если накроет, ты это сразу почувствуешь. На нас надвигается грозовой фронт размером с Техас. В нем столько энергии, что ее хватило бы, чтобы десять лет кряду освещать все улицы Манхэттена. Так что… если я тебе прикажу отправляться в ванну и лечь в нее головой вниз, повинуйся беспрекословно.

— Это меня защитит?

— Ни в коем случае. Но я по крайней мере от души посмеюсь над тобой. Тем более что я на всякий пожарный наполнил ванну холодной водой.

Она улыбнулась, а Роберт тем временем принялся изучать содержимое мини-бара.

— Налить тебе чего-нибудь?

— Виски. Чистое. Спасибо.

Роберт наполнил ее стакан на треть, а сам запасся пластмассовой бутылочкой красного вина.

— Расскажи, чем вы там занимались весь вечер под руководством Адама.

— Да так… Искали разгадки. В общем, было довольно весело. А за ужином обменивались гипотезами.

— Он разбил вас по парам?

— Нет, каждый был сам за себя, но мы помогали друг другу.

— Сожалею, что не смог принять участие и повеселиться вместе с вами.

— Адам рассовал свои «ключи» по разным этажам, начиная прямо с подвала. Хочешь, расскажу, как я искала свои?

— Нет, если честно. Голова чугунная после такого денечка.

— Может, мне уйти?

— Нет, что ты! Лучше о себе расскажи — как ты, что ты… Говорили, что ты подалась в дипломаты.

— Так точно, сэр. В министерство иностранных дел.

— Где побывала?

— Повсюду. Какое-то время жила в Париже, потом опять в Лондоне, а в промежутке моталась по всему свету.

Роберт видел, что под маской внешнего спокойствия Кэтрин прятала колоссальное внутреннее напряжение.

— А потом плюнула?

— Все тебе расскажи…

— Все не надо, но признайся — уволилась с камнем на душе?

— Признаюсь…

Она криво усмехнулась и надолго отвернулась к окну.

— А с чего вдруг ты решила пожаловать сюда?

— Кстати, я не планировала. Так получилось. В самый последний момент вдруг взяла и передумала. Говоря по правде, я считала, что мы с Адамом уже наелись обществом друг друга до конца наших дней.

— А ты получала от него письмо из Гаваны?

В начале года — вскоре после визита папы римского на Кубу — Адам написал оттуда нескольким своим друзьям, сообщив, что его мать умерла и оставила ему небольшое состояние, а посему, мол, он принял решение выйти в отставку и оставить международную журналистику. Свободное время он намеревался отныне посвящать исключительно поискам «небанальной мудрости» и «разным веселым авантюрам».

— Он слегка сумасшедший, не находишь?

— Нахожу. Впрочем, я рад, что он получает от жизни удовольствие.

— Стало быть, то, что мы приглашены сюда, — очередная его милая авантюра?

— Видимо, да. Он сказал, что хочет поставить над нами некий эксперимент. Так почему ты все-таки приехала?

— Он оплатил мне билет и посоветовал на время сменить обстановку. Я была с этим абсолютно согласна; и потом, он намекнул, что тут я увижусь с тобой. И кроме того, я хотела воспользоваться случаем сказать ему, что наконец-то смогла его понять.

— Понять? В чем?

— Теперь я понимаю, что это такое — потерять близкого человека и знать при этом, что тот пал жертвой насилия. Так ведь случилось с его Изабеллой.

— А что случилось с тобой?

Кэтрин поднялась и отошла к окну. Роберт видел, что она вся скована внутренним напряжением.

— Я поняла, что с меня хватит.

— Это ты про свою работу?

— У меня исчезла мотивация. Раньше я думала, что тружусь ради большой и великой цели, а на поверку оказалось, что это всего лишь рутинная служба, как в канцелярии, за зарплату…

— Так что стряслось-то, ты можешь объяснить? Какой-то несчастный случай, который тебя так или иначе задел? Ты сказала, что потеряла близкого человека.

— Разве я это говорила?

— Что случилось, Кэтрин?

— Да так… ничего.

— Такое ощущение, что ты себя в чем-то винишь.

Она обернулась к Роберту, и он, пораженный, увидел в ее глазах слезы.

— Слушай, давай оставим эту тему, а? Расскажи лучше про Жаклин. Или про свою чертову работу!

Нью-Йорк,

27 августа 2004 года

В два часа пополудни Роберт стоял на Бродвее перед часовней Святого Павла и всматривался через ограду в обелиск, которому он накануне посвятил так много времени и о котором столько размышлял. Телефон, поймав сигнал со спутников с погрешностью в 29 футов, сообщал, что готов вести его по новому маршруту.

Потом раздался звонок.

— Роберт, пункт 064.

— И тебе тоже здравствуй…

— Привет, привет. Спускайся в метро и езжай до «Канал-стрит».

Новое место назначения находилось в Сохо — всего в миле на северо-запад от той точки, где Роберт находился сейчас. Он пересек Бродвей под гигантскими курантами на одном из зданий и зашагал на север в сторону мэрии. На углу Баркли-сквер он наткнулся на зеленую справочную будку, где всем желающим предлагались бесплатные карты города. Он, конечно же, не устоял перед таким соблазном.