Белое пламя - Ирмата Арьяр

— Тут, но больше никто не пострадал.

— Отлично. Значит, я не ошибся. Нашел, что искал.

— А что ты искал?

— Следы его крови.

— Зачем? Ты же не собираешься заниматься запретной магией крови?

— Не смеши меня, Диго. Ты говоришь о каком-то запрете, а сам весь увешан амулетами с каплями крови твоей матери.

— Это другое… — Я опять стушевался, демоны загрызи этого полукровку.

Яррен поднял камушек с бурым пятном и спрятал в кошель, висевший на его поясе. И засмеялся, заметив мою брезгливую гримасу:

— Ты такой чистый и правильный, Дигеро, что мне за тебя страшно.

После кошмарной ночи я чувствовал себя отвратительно грязным, и хотя успел ополоснуться, но ощущение не проходило.

— Ты за себя бойся, Яррен, — огрызнулся я. — Если кто-то так разозлился на тебя, что не побоялся обратиться к темной магии, то он еще что-нибудь предпримет, пока дэриэны и лорды ищут темный источник. А у тебя и духа-хранителя нет, и наставник уехал.

— Спасибо за напоминание. Пожалуй, надо быть осторожнее, — безмятежно улыбнулся парень. И совсем неожиданно, в своей обычной манере резко менять тему, спросил: — Ты хорошо знаком с легендами синтов?

— Совсем не знаком. Зачем? Все их верования и легенды — перевранная история наших кланов.

— Высокомерие риэнов нас когда-нибудь погубит, — с досадой поморщился полукровка. — У синтов есть легенда о наследниках айров. Ну, ты помнишь эту историю с раздачей магии?

— Издеваешься?

Легенду не знал только младенец. Перед тем как покинуть мир, айры избрали наследников магии от каждого человеческого рода по одному племени и наделили их разной властью над разными явлениями мира. Так появились риэны, ласхи, аринты, шауны и инсеи. И белая магия риэнов — самая сильная в мире.

— Так вот, — Яррен не заметил вопроса, — по поверьям синтов, их племя было избрано первым, и синты готовили драгоценную чашу для магического цветка белого пламени. Но когда божественные айры пришли с дарами, в чаше не хватало сущей мелочи. Айры так торопились, что белопламенный цветок, предназначенный хранителям горных недр, оставили в долине перед входом в подземный храм.

— Интересно, в которой?

— Не одному тебе. — На этот раз вопрос не был проигнорирован. — Но легенда умалчивает. Пока синты поднимались на поверхность, чтобы взять дар, в горы забрели кровожадные охотники, увидели дивный цветок и украли его, присвоив себе белую магию, и стали риэнами. Но так как дар был предназначен не для них, на воров пало проклятие богов, и с тех пор риэны не могут найти покоя после смерти. Их голодные духи бродят по горам и мучают всех, кого застанут на поверхности, даже собственных потомков. Синты же от стыда за нерасторопность снова спрятались в пещерах и с тех пор почти не выходят на белый божий свет.

— Какой бред! — засмеялся я.

— Это еще не все. Откупиться от духов можно драгоценными камнями или кровью. Живые риэны, потомки духов, откупаются кровью, а синты — драгоценностями недр. Но если вернуть белую магию ее настоящим наследникам — синтам, проклятие перестанет действовать, духи навсегда успокоятся, все риэны покинут Белые горы, а для синтов наступит великий день освобождения, и они снова станут владыками гор и смогут безбоязненно выходить на поверхность под свет солнца.

— Но ведь это же чушь!

Он кивнул:

— Конечно. Синты живут не только в недрах Белых гор, и везде в их легендах какая-то высшая несправедливость мешает им выйти на свет божий. Надо же как-то оправдать свою слабость перед сильными. Но само наличие легенды говорит, что не все подгорные жители принимают существующий здесь симбиоз культур и владычество риэнов. А легенды питают недовольных.

И тут я вспомнил слова мертвой синтки:

— А ведь Саэтхиль упоминала о какой-то Чаше Цветка, Яррен! Но я думал, это аллегория. Жерло остановленного вулкана. А распустившийся цветок — действующий вулкан.

— Я тоже так думал, пока Рагар не просветил, что Чаша Цветка — это сеть синтских храмов.

— Лепестки?

— Они. Но где центр? Их Лепестки раскиданы так хаотично, что не складываются в общую картину. Где сердцевина этого Цветка? И что синты там прячут? Этого никто не знает, даже вейриэны. Потому я и решил проверить Адову Пасть, но синты так ее охраняют, что проникнуть туда сложно даже вейриэнам. Духи тоже обходят это место стороной: им не нравится пекло. Думаю, оно напоминает им, что смерть существует и для них. Как я и рассчитывал, Наэриль захотел покончить со мной раз и навсегда руками своей безумной матери, и мне удалось попасть в штольню, но до Чаши Цветка так и не добрался. Похоже, это ложный путь.

— Зачем тогда его охранять? — усомнился я в его выводах. — Значит, все-таки Отраженная Саэтхиль — мать Наэриля? Вчера синтка говорила, но мы с отцом не поверили.

— Сегодня я получил самое верное доказательство. — Яррен прутиком расшвырял пирамидку из камней и стер волнообразные рисунки на снегу. — Кровь не может лгать. У Саэтхиль и Наэриля кровь очень близких родственников, какая может быть только у матери и сына. Вот потому еще я не верю в то, что Наэриль применил темную магию. Поднять труп родной матери — это надо совсем не иметь души.

— Может, он как раз давно продался темным, какая уж тут душа… Ты за доказательством сюда и пришел? Кровь вынюхивать? Зачем, если ты не веришь в причастность Наэриля к темному колдовству?

Яррен вздохнул и снова вгляделся в сияющее безмятежностью небо.

— Я жду ласха, но он что-то задерживается.

— А разве Рагар не всех своих дьяволов с собой взял?

— Оставил нескольких для защиты Белогорья.

Я покосился на черные браслеты, въевшиеся в кожу его рук.

— Если тебе куда-то срочно надо, Яррен, я могу помочь пройти тропой духов.

Он покачал головой:

— Спасибо, но не могу принять твою помощь. Мне надо поговорить с Наэрилем. А тебе лучше не появляться в замке Раэн.

— Что? Ты куда собрался?! Да ты и ступить на его землю не сможешь — духи растерзают!

Яррен с ухмылкой похлопал по висевшему на поясе кисету с комком окровавленной земли:

— У меня есть пропуск, и я знаю, как им пользоваться.

— Этот урод убьет тебя! На тебе браслеты, и даже твоя водная магия не поможет. И он будет в своем праве. Ты же снес башку его матери!

— Попытаться надо.

— Тогда я с тобой. Я тоже виноват в случившемся. Ты меня защищал.

— Не дури, Дигеро. Уж прости, но ты еще слаб, чтобы туда соваться.

— Зато на мне нет запирающих браслетов и все духи рода Этьер придут мне на помощь.

— Вспомни о высшем долге: ты у нас теперь — посланник от Белых гор на Север, в полдень тебе надо явиться к зданию Совета.