Белое пламя - Ирмата Арьяр

— А смола зачем? И как ты сумел отбиться? Мне только дух и помог справиться, но на тебе черные браслеты, ты даже защиту не мог призвать.

— Потому и понадобилась смола. Сваренный в ней труп не оживает.

— Шутишь? Если ты ее поймал, то получается, что у Саэтхиль было две головы?

— Увы, пока я ходил, эта дрянь прогрызла прутья и исчезла. Потом по мою душу явился ее обезглавленный труп.

— Бррр… — Меня передернуло от отвращения. — Этот ко мне не приходил.

— Ему уже нечем ходить, бедняге. — В голосе Яррена звучало искреннее сочувствие. — Он мелко покрошен, сварен в кипящей смоле и захоронен в посеребренном гробу. Если каждый труп начнет так буйствовать, смолы и серебра не напасешься.

— Ничего, у нас серебряный рудник имеется, справимся, — деловито обнадежил я, уловив усмешку в его тоне. — Рогнус сказал, тут была задействована темная магия.

— Очень точно подмечено. — Уголки губ Яррена опять дрогнули в улыбке. — Сами по себе трупы не оживают.

Я уже решил для себя, что не буду обращать внимания на его подначки, но все-таки начал раздражаться. В Белых горах кто-то творит темную магию — что тут смешного?

— Отец подозревает в случившемся козни лорда Наэриля, — сказал я. — Не могу поверить: кто-то в горах стал слугой темных, и никто этого не заметил! Ни Совет, ни духи, ни даже высшие мастера вейриэны, обязанные охранять наши рубежи!

— Ну, они же не всеведущие боги, чтобы знать все о каждом. Возможно, темную магию применил и не слуга Азархарта. Его бы, тут ты прав, сразу почуяла стража Белогорья, — задумался Яррен, поигрывая прутиком. — А вот темный амулет может сработать не сразу. А если сила никак не проявляется, кто ее заметит? Никто. Пока его не применят.

— Риэн поймет темную сущность.

— Не всегда. Духи могут понять сразу, но человек — только если он очень сильный маг. У свежих амулетов еще можно почуять остаточный след колдовства, но не у старых зачарованных вещей.

— Маг не станет брать подозрительные амулеты, особенно если неизвестна сила, — возразил я.

— Вещь можно подкинуть или подарить. И обычный человек будет спокойно носить безделушку, пока что-нибудь ее не активирует. Например, другой амулет. Или смерть.

— Или кто-нибудь. Например, Наэриль. Мне показалось, или ты не веришь в его вину?

— Знаешь, что меня смущает, Диго? — Яррен сощурился на пик горы, но небо над ним было чистым. — Наэриль — слишком явная фигура. Все эти темные истории семейки Раэн… его причастность к моему переводу в Адову Пасть, да еще его частые встречи с синтами, точнее, синтками — делают его первым подозреваемым.

— Вот именно! Но откуда тебе известно о синтках? Он же к себе никого не допускает.

— Никого, кроме слуг. И у каждого слуги есть родня. — Яррен прутиком поправил верхний камушек в пирамидке. — Потому вейриэнам кое-что известно о неприступном замке Раэн и его белобрысом хозяине. Все его наложницы — синтки. Женщин дальегов или равнинных девиц он презирает. Так вот, с какой бы антипатией я не относился к этому хлыщу, но вынужден признать: он не дурак, чтобы так подставиться с оживлением трупа.

— Ну, мало ли, самообладание потерял. Вчера он был явно не в себе: сначала моральная пощечина от тебя, потом Лэйрин ему натурально морду расквасил. А что говорит твой наставник?

— Отмахнулся под обычным предлогом: мол, вейриэны не вмешиваются в дела лордов, — с досадой ответил полукровка. — Но вообще-то Рагару было не до этих мелких, как он сказал, проблем. А сегодня на рассвете он улетел. Далеко и надолго.

— Ничего себе мелочи — темная магия в Белых горах! Неужели в мире что-то случилось еще круче? — спросил я, зная, что высшие мастера не покидают горы без очень острой нужды. Последний раз Рагар уезжал на несколько месяцев вместе с Лэйрином ко двору короля в НайреОс, и было это пять с половиной лет назад.

— Не знаю, он улетел с его высочеством.

— Как это? — подскочил я, вне себя от разочарования и обиды. — Игинир собирался уезжать в полдень!

— С Лэйрином, — поправился полукровка.

Мне стало грустно: так и не поговорил с другом детства по-человечески.

— Жаль. Я хотел с ним повидаться. Вчера мы поссорились из-за какого-то пустяка. Он сильно злится на меня?

— Это ты меня спрашиваешь? — удивился Яррен.

— Ну да. Вы же оба — ученики Рагара.

Парень зло хохотнул:

— И что с того? Лэйрин даже не знает о моем существовании.

Настала моя очередь изумляться. Обычно ученики одного мастера держатся вместе, они и наставник становятся одним целым, как его правая и левая руки. И это боевое единство куда ценнее кровного братства и прочнее обычной дружбы — в нем невозможно предательство, они способны прийти на помощь друг другу в любой точке мира, без всяких духов. Столько легенд у горцев воспевает высшее братство! Оно — соль и ость халайры. И я завидовал Яррену, что он получил то, о чем я мог только мечтать и никогда уже не получу.

— Но почему, Яррен?

Он пожал плечами и опять помрачнел.

— Запрет мастера. Он всегда говорил — не время. Но я видел принца пару раз — издалека, тайком от Рагара. Мне было любопытно. Потом долго думал, но так ничего толкового и не придумал. Остается верить, что наставник никогда не станет бессмысленно что-то запрещать. Может быть, потому, что в будущем наши силы будут враждебны. Моя вторая стихия — вода, а Лэйрина готовят к принятию «огненной крови», на нем уже есть огненная защита Роберта. И моя сила может невольно помешать этой подготовке.

— Ты так силен, что способен свести на нет влияние Роберта только своим присутствием?

Вместо ответа Яррен перевел взгляд на долину. Разноцветные гейзеры уже набирали силу и поднимались выше человеческого роста, выстраиваясь арками и рассыпаясь дивными цветами. И вдруг они резко потеряли высоту и начали бессильно стлаться и растекаться по земле — словно огромная невидимая плита опустилась на долину и придавила.

Губы и напряженно стиснутые кулаки Яррена побелели, жилы на руках вздулись, а глаза потемнели до густой синевы.

Я присвистнул от избытка чувств: он действительно силен, если смог остановить долину гейзеров, всю и разом! Полукровка разжал кулаки, и освобожденные гейзеры с шумом выстрелили ввысь. Тяжело дыша, он с сожалением сказал:

— Пока не могу долго держать.

— Ты потому всегда играючи проходил полигон? — поинтересовался я.

Яррен гневно фыркнул:

— Я всегда проходил честно! Не пользовался властью над водой. И, если ты помнишь, на моих испытаниях всегда присутствовал Рагар. Доверяй, но проверяй. — Презрительная складка легла у его губ, и полукровка резко сменил тему разговора: — Скажи, вчерашняя стычка принца Лэйрина с лордом Наэрилем была тут, у валуна? Кроме белобрысого, кого-нибудь ранили?