Савва и ангелы - Василий Головачев

В голове всплыл электронный адрес письма: ПСП@gmail.com.

ПСП и есть эта команда? Что бы ни скрывалось за ником? Но кто поможет? Если и на Савву наехали по полной?

Память услужливо нарисовала образ недавней гостьи, Виктории Шаховой, помощницы секретаря Совбеза. Может быть, она знает больше, чем говорит? Иначе как объяснить её заинтересованность в контакте и предупреждение, в котором она выразила обеспокоенность увлечением Кеши теорией «вселенской симуляции»?

Кто-то посигналил сзади.

Кеша очнулся, выехал со двора, не обратив внимания, что за ним следует серый «Лексус NX».

Доехав до Сколково, он даже не стал заходить в лабораторный корпус, сразу поднялся в приёмную директора. Объяснил ему ситуацию, получил разрешение на недельный отпуск, с некоторым трудом написал от руки заявление, передал секретарше и отправился обратно в Москву.

Савва был дома, и не один. В гостиной стоя разговаривали двое мужчин и женщина. Савва находился на кухне и также стоя беседовал с женщиной, в которой Кеша узнал свою гостью, Шахову. Он поздоровался, промямлил:

– Я могу чем-то помочь?

Начальница Саввы посмотрела на расстроенно-сочувствующее лицо Рудницкого.

– Хорошо, что вы приехали, Иннокентий Леонтьевич, побудете с Бекасовым, а я вас покидаю.

Она вышла.

Оба посмотрели ей вслед.

– С ума сойти! – пробормотал Кеша. – Не отличишь от Лили… – Он осекся.

Бледный Савва, выбритый до синего зеркального блеска, с силой потёр гладкую скулу. С виду он был спокоен и сосредоточен, но в глубине глаз плавилась такая боль, что Кеша содрогнулся, встретив взгляд приятеля.

– Сочувствую…

– Давай без лишних слов.

– Как это произошло?

– Я не видел, мы выезжали с парковки в этот момент. То ли она хотела догнать машину и бежала, не видя куда, то ли водила «Лексуса» её не заметил… не берусь утверждать. Следствие покажет.

– Мне кажется, я знаю, в чём дело…

Савва поморщился, глаза его подозрительно заблестели, словно в них протаяли слёзы, но он справился с эмоциями.

– Кеша, пожалуйста, не… – Майор замолчал, обдумывая последние слова приятеля. – Что ты знаешь?

– Я размышлял над всем этим, – торопливо заговорил молодой человек. – Понимаешь, много несуразностей и подозрительных совпадений, особенно с общими встречами. – Он передал майору суть своих умозаключений, закончил: – Надо искать эту ПСП, то есть заказчиков. Я, конечно, прикинул для них стратегию взаимодействия по «апгрейду», но детально разрабатывать тему не стану.

Савва положил руку ему на плечо.

– Благодарю, дружище, но я сейчас ничего не соображаю, давай поговорим об этом позже. Не возражаешь?

Кеша жалостливо посмотрел на него, хотел сказать что-нибудь пафосно-дружелюбное, типа «я всегда с тобой, можешь на меня положиться», но Савва убрал руку и отошёл к группе людей в гостиной. Вряд ли он понял, что пытался ему доказать Кеша. Ему и в самом деле было не до обещаний в дружбе и помощи.

Похороны Лилии состоялись в понедельник шестнадцатого августа, на Бабушкинском кладбище Москвы, граничащем с парком Лосиный Остров и располагавшемся в Ярославском районе, недалеко от храма мучеников Адриана и Натальи. Здесь были похоронены родственники погибшей и её отец.

На церемонии присутствовало около трёх десятков людей, включая бывшего начальника Саввы полковника Старшинина и немногочисленную делегацию из Совбеза во главе с Шаховой, скрывшей волосы под чёрным платком, а также сослуживцев с прежнего места работы Саввы. Плюс его родители, ещё вполне крепкие и молодые, и родственники жены, мать Лилии, её подруги и Кеша.

Длинных речей не произносили. Женщины плакали. Мужчины хмуро рассматривали кладбище, могилу, гроб, изредка переговариваясь.

Савва был бледен, под глазами залегли синие тени, да резче выступила волевая складка губ. Лишь в глазах майора горел тёмный огонь боли и тоски, которую не могли нейтрализовать ни сочувственные речи, ни слова поддержки, ни дружеские объятия.

Бросили по горсти земли на гроб в могиле, подождали окончания церемонии. Присутствующие на похоронах вели себя сдержанно, и Кеша, оглядев компанию, почему-то расправил плечи, будто ему уже пообещали помощь. Такова была энергетика собравшихся, в основном – близких Савве людей, объединявшая волевые и решительные натуры.

Начали разъезжаться.

Кеша сел в микроавтобус вместе с Саввой, его близкими и родственниками жены. Взгляд то и дело искал рядом с майором знакомую фигуру (Лилия и Виктория Шахова настолько были похожи, что душа не делила их на разных женщин), однако начальница Саввы села в другую машину, явно не желая возникновения каких-либо пересудов в свой адрес и адрес подчинённого. Мать Лилии и две её тётки заметили сходство и, возможно, обсудили меж собой этот необычный факт, но ничего, кроме печали, он ни у кого не вызывал.

Доехали до кафе «Стожары» недалеко от дома Саввы, где гости собрались на поминки. Речей не произносили и здесь, лишь директор компании Грозман, где работала Лилия, коротко рассказал, какой вклад в стратегию компании внесла жена Бекасова, каким она была прекрасным человеком, и больше об этом никто не говорил.

Кеша слушал, молчал, мучился, не зная, чем помочь приятелю, потом отвлёкся на мысли о заказчиках «апгрейда», снова сопоставив происходящее с замыслами неведомых «прогрессоров», не считавшихся ни с какими жертвами. Скорее всего, они и с Кешей могли поступить соответствующим образом, ограничив его свободу в случае невыполнения приказа «подстегнуть прогресс человечества», либо вообще убрать его с дороги как ненужную фигуру.

В пять часов пополудни начали разъезжаться.

Кеша снова оказался в компании Саввы, его родителей и родственников жены.

Водитель микроавтобуса отвёз всех сначала на квартиру Саввы, где все посидели до вечера, превратившись в одну семью, соединённую бедой, потом Савва отвёз маму Лилии и тёток в посёлок Видное, где они жили.

Отец и мать Саввы тоже не были коренными москвичами и проживали в Малоярославце, но до утра решили остаться с сыном. Савва хотел оставить у себя и мать Лилии, но она была вне себя от горя и не захотела остаться. Да и не уместились бы все семеро в небольшой двухкомнатной квартирке Саввы.

Кеша всюду сопровождал приятеля.

– Тебе куда? – спросил Савва, когда машина остановилась во дворе дома.

– Вообще-то я совершенно свободен, – признался Кеша. – Взял отпуск на неделю, хотел поработать над «апгрейдом».

– Над чем?

– Не помнишь? Я же тебе рассказывал.

– Повтори, ничего не помню.