Неприступный герцог - Джулиана Грей

– А вы, синьорина? Вы и синьор герцог? – тихо спросила Морини.

Абигайль закрыла глаза и прижала ладони к шероховатой стене за спиной.

– О да, герцог. Я как раз хотела поговорить с вами об этом. Как я уже сказала, мы почти добились желаемого в случае с остальными обитателями замка. Все они просто созданы для брака и бесконечной преданной любви. Но видите ли, Морини…

– Синьорина.

Абигайль открыла глаза и посмотрела на экономку.

– Между мной и герцогом нет ничего похожего. Да, физически мы привлекаем друг друга, хотя, конечно, герцог ни за что не станет делать шагов к сближению. Так что я думаю… Морини, вы должны понять: это не для него.

– Не для него, синьорина?

– Я хочу сказать, некоторые люди совсем не созданы для семейной жизни. Для верности в браке. А герцог, даже если влюбится в меня, хотя об этом очень трудно будет догадаться, ибо он держит все эмоции в себе… Но если все-таки подобное случится…

– Он любит вас, синьорина, – негромко произнесла экономка. – Он, без сомнения, вас любит.

Абигайль ощутила, как боль обожгла ее ладони, опустила глаза и поняла, что это ее собственные ногти впились в кожу.

– Даже если он меня полюбит, он не останется мне верен. Через полгода-год чувство новизны притупится, или же какая-нибудь соблазнительная вдова попадется ему на глаза…

Синьора Морини подошла ближе и взяла руки Абигайль в свои.

– Мне кажется, вы не слишком хорошо его изучили.

Абигайль справилась с волнением:

– Я не могу разделить ваших надежд. Даже если Уоллингфорд полюбит меня настолько, чтобы захотеть на мне жениться, этого будет недостаточно. Он не подходит на роль примерного супруга, как и я не подхожу на роль герцогини. Мы лишь сделаем друг друга несчастными. И в любом случае проклятие снято не будет.

Последние слова Абигайль потонули в каком-то шуме. В коридоре раздался топот, а потом дверь столовой распахнулась, прежде чем синьора Морини успела что-либо ответить.

– Синьора! – воскликнула Мария, комкая фартук. – Дон Пьетро здесь. И его помощник тоже! Самый красивый молодой человек на свете!

– Ну конечно. – Абигайль глубоко вздохнула. – Именно то, что сейчас нужно замку. Еще один красавец, давший обет безбрачия.

На верстаке бок о бок стояли две простые белые чашки. Их ручки были повернуты в противоположные стороны, словно они вели какую-то доверительную беседу. Чуть поодаль подбоченился горшочек с медом, похожий на дородную дуэнью.

Отвечая на вопрос Уоллингфорда, Берк слегка повысил голос:

– Две чашки? Как странно. Наверное, я хотел выпить еще чаю.

Уоллингфорд подошел к верстаку, заглянул в чашки, и его сердце наполнилось торжеством. Какое же это опьяняющее ощущение, когда подтверждение самых худших твоих подозрений находится прямо перед тобой. Он повернулся к Берку и погрозил ему пальцем:

– Они обе полны наполовину. Тебе не пришло в голову просто наполнить чаем первую чашку?

Берк округлил глаза:

– Ради Бога, старина! Ты как детектив в одном из этих чертовых романов. Я наверняка забыл о первой чашке. Провозившись с машиной все утро, кто угодно станет рассеянным.

Берк прекрасно владел собой. Он скрестил руки на груди, придав лицу скучающее выражение. Его правая нога еле заметно дрогнула. Судя по всему, Берк собирался начать нетерпеливо притопывать по дощатому полу мастерской.

Уоллингфорда было не так-то легко провести. Он начал пытливо оглядывать мастерскую, и вскоре его взгляд упал на большой деревянный шкаф, стоявший рядом с прилаженным к противоположной стене верстаком.

Размер шкафа был вполне подходящий для того, чтобы в нем могла спрятаться миниатюрная женщина.

Уоллингфорд пересек помещение, пройдя мимо автомобиля, и взялся за ручку шкафа покалывающими от возбуждения пальцами. Ох, как же сейчас, наверное, дрожит леди Морли!

– Послушай! – воскликнул Берк.

Уоллингфорд порывисто распахнул дверцу, крикнув:

– Ага!

Петли удивленно скрипнули, и этот звук показался очень громким в тишине мастерской. Горшок с краской, обиженный неожиданным вторжением, упал с верхней полки и со звоном раскололся об пол.

– Видишь? – торжествующе воскликнул Берк. – Ничего там нет.

Уоллингфорд повернулся:

– И все-таки она здесь. Я это знаю. Чувствую, как она над нами насмехается.

Органы чувств Уоллингфорда были сейчас обострены, ни одна, даже незначительная, деталь в залитой солнцем мастерской Берка не оставалась без внимания. Он прошел по всему периметру мастерской, не пропуская ни одной полки, ни одной детали. Оглядел положенные одна на другую покрышки. Даже поднял голову, чтобы рассмотреть балки на случай, если на одной из них висела, точно сумчатое животное, леди Морли.

Берк стоял рядом с автомобилем, скрестив руки на груди.

– Уоллингфорд, ты меня утомляешь. Неужели тебе не под силу научиться контролировать эту свою навязчивую идею? Увлекись какой-нибудь другой. Начни снова флиртовать с – как ее? – забыл имя… Уверяю тебя, никого нет в этой чертовой уборной!

Уоллингфорд повернулся к нему спиной и принюхался. Ему показалось, или в воздухе действительно витал аромат лилий?

Лилии. Да, это запах леди Морли.

Он сердито посмотрел на Берка, стоявшего возле автомобиля, скрестив руки и прищурив зеленые глаза от ярко бившего в окно солнца.

Автомобиль в центре мастерской стоял на деревянных чурбаках без колес и сидений. Солнце отражалось от его полированной металлической поверхности. Он был длинным, узким и обтекаемым и совсем не походил на те немногочисленные автомобили, что Уоллингфорду доводилось видеть. Могло показаться, что это вовсе не машина, а какой-то загадочный агрегат непонятного назначения. Берк невероятно гордился им. Не далее как три дня назад, за завтраком, он самодовольно заметил, что его машина станет прорывом в автомобилестроении, если, конечно, удастся починить эту проклятую электрическую батарею.

Берк обожал свой автомобиль.

Уоллингфорд присвистнул:

– Да. Конечно.

– Ты с ума сошел! – рявкнул Берк и сделал шаг в сторону.

Уоллингфорд быстро преодолел расстояние, отделявшее его от машины, схватился руками за металлический бортик там, где должна была находиться дверь, и, согнувшись, заглянул внутрь.

На него смотрел лишь отполированный до блеска пол, а вдовствующей маркизы видно не было. Уоллингфорд долго всматривался в каждый уголок, дабы удостовериться, что леди Морли не уменьшилась до размеров мыши и не забилась в какую-нибудь щель.