Диалоги - Диас Назихович Валеев

Плясала смерть передо мной сто раз На бруствере окопа моего. Чистейшая любовь твоя сто раз Меня спасла от гроба моего.

В е ч н а я Д и л ь б а р (прислушиваясь). Опять твои песни? Все время я слышу их. Ты жив, жив! Ты обещал вернуться и вернулся!

С. Мы оба странники с тобой, мать. Ты ходишь по всему миру, и я хожу по нему.

В е ч н а я Д и л ь б а р. Кто ты?

С. Кто? Твой сын, мама. Мне нужно знать, уничтожим человек или неуничтожим. Я ищу неуничтожимого человека. Я твой сын, мама.

В е ч н а я Д и л ь б а р. Да, сын… Возьми рубашку, сынок. Каждому родившемуся на земле я даю голубую рубашку, чтобы война не могла убить его снова. Чтобы смерть была бессильна. Мне нужно вышить много-много рубашек. Прощай, сынок! Мне надо обойти всех и каждому дать по волшебной рубашке… Прощай!.. (Идет дальше.)

Дильбар идет, Она рубашку милому несет. Куда там ветер — песня лишь дойдет Туда, где милый ту рубашку ждет.

С. (держа в руках голубую рубашку). Спасибо за рубашку, мама…

1980

ПЕРЕД ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТОЙ

Драма

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С а м м а т о в ы:

Л у к м а н,

С а л и х,

М а н с у р.

В е р а  Я к о в л е в н а.

Н и к о л а й.

Д и н а.

С о н я.

И в а й к и н.

С а л и х  Н а с ы р о в.

Б о р и с.

Н а д я.

Ш о ф е р.

Г о с т и.

НАДЕЖДЫ

I.1

Столб, часы. Силуэты зданий. Слышен звон трамвая.

Д и н а. Кто вы?

С а л и х. Кто? А вы?

Д и н а. Я учусь в педагогическом институте. На вечернем. Днем работаю. А сейчас…

С а л и х. Куда вам надо идти сейчас? Туда? Давайте лучше бродить сегодня там, где никогда не ходим. Сейчас восемь часов. Когда стрелка дойдет до двенадцати — разойдемся. Где бы ни были. На любом перекрестке.

Д и н а. Странно… Вы, наверное, все же… Это прием у вас такой?

С а л и х. Может быть, и прием. А может, настроение такое. Только уговор, эта встреча будет у нас единственной. Не боитесь?

Д и н а. Что ж, пусть. Сегодня — хорошая погода. Пусть.

С а л и х. День как карусель. Вечером там же, где был утром. И вдруг — вы. Неизвестная и чужая. Прекрасная, как незнакомка Блока.

Д и н а. Я еще не читала его. Бралась, и — не нравится.

С а л и х. А это неважно! Да и как может незнакомка Блока читать Блока? Важно то, что прекрасная незнакомка сошла с какой-нибудь страницы… Из первого томика! Где у него там про любовь? И села в битком набитый людьми трамвай. И случайно сел в него я. И мне надо было понять, чужая вы или своя? А вдруг вы не чужая мне и я вам не чужой? Вдруг я вам нужен и вы мне нужны? И вдруг нам нужно было встретиться?

Д и н а. Вам плохо сегодня?

С а л и х. Почему плохо? Наоборот.

Д и н а. А я подумала, что плохо. К людям тянет, когда плохо.

С а л и х. Нет, жизнь прекрасна!

Они уходят. Спустя мгновение выбегают откуда-то, с хохотом, со смехом, взявшись за руки, отряхиваясь от снега.

Д и н а. Какая горка хорошая!

С а л и х. Осталась с Нового года. Не больно? Не ушиблась?

Д и н а. Нет! А смотрите, какие звездчатые снежинки. Как будто на парашютиках.

С а л и х. Хотите сказку? Это десант. Это живые существа, их только не видно простым глазом. Они все поэты, музыканты, художники. Пока люди спят, они захватят город. К утру город будет уже другим. Только живут они очень мало.

Д и н а. Как мы?

С а л и х. Почему как мы?

Д и н а. А помните? Я где-то читала. Они катались тоже с горы. Ну, не с такой горки, а с настоящей, высокой. И на санках! И на самом крутом спуске он ей сзади кричал: «Люблю!» Она не могла обернуться, помните? А внизу под обрывом он молчал или смеялся, как будто ничего не случилось…

Вдруг словно крик — то сирена «скорой помощи».

С а л и х (после паузы). Не холодно? Не замерзла?

Д и н а. «Скорая помощь», беда у кого-то. Мы посидим, ладно? Устала.

С а л и х (присаживаясь на скамью). Я медик. Не врач, работаю сейчас в лаборатории. Но приходилось… Их было двое, муж и жена. Оба геологи. Она заболела энцефалитом, пошли на трех лошадях, а до поселка около семидесяти километров. Рации у них в отряде почему-то не было, вертолет вызвать не могли, а надо было успеть ввести сыворотку. Ночь, палатка, ни одной души, и она рядом с ним, в спальном мешке. Он поседел в ту ночь. Все это я узнал потом, а тогда гляжу, в амбулаторию вваливается кто-то седой, ее тащит. Глаза шальные. «Нельзя ли оживить, оживить нельзя ли?»

Д и н а. Не надо, пожалуйста. Я хочу! Этот вечер… Я хочу радости сегодня! Только радости!

Снова крик сирены «скорой помощи», но уже удаляющийся, затихающий.

С а л и х. «Я буду любить тебя столько, сколько звезд на небе. — Да, милый, да. — Столько дней, сколько звезд на небе. — Да,