На ратных дорогах - Василий Абрамов

— А вы Северского знаете? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.

— Еще бы. Это наш пограничник.

— Так вот, я из партизанского района Северского. Командование поручило мне наблюдать за дорогой и направлять выходящих из окружения…

Партизан повел меня и Кальченко на свой наблюдательный пост. Дорогой рассказал, что полк Рубцова прошел вчера.

На посту были два партизана. Они поделились с нами жидким гороховым супом и настоящим черным хлебом. На второе мы выпили по литровой банке кипятку.

— Как бы теперь людей покормить? — спросил я у партизан.

— А вот едет Северский, он и решит.

Старший политрук, коренастый, с пытливыми, вдумчивыми глазами, до войны работал в одном управлении с нами. Мы жили рядом и хорошо знали друг друга. Его дочка, Людочка, была нашей любимицей.

Командуя сейчас партизанским районом, объединявшим несколько отрядов, Северский хорошо знал о положении в Крыму.

— Обстановка тяжелая, — рассказывал он. — Ялта занята немцами. В Севастополь вам придется пробиваться с боями. Можете остаться у нас. Командующий партизанским движением Мокроусов охотно принимает в отряды пограничников и моряков.

На просьбу покормить колонну Северский дал согласие, хотя с продуктами у него было туго. Скоро прибыл вызванный им проводник и повел нас на базу.

Мы шли очень долго, до позднего вечера. Начал накрапывать дождь.

— Теперь до базы три километра. Но идти надо осторожно, можно повстречать немцев, — предупредил проводник.

Когда после этого прошли еще километра два, на пути стали попадаться обломки ящиков и бочек. Проводник сокрушенно покачал головой и тихо сказал:

— Не нравится мне это. Боюсь, что у нас побывали «гости».

И он угадал. На полянке, в глубине леса, мы увидели остатки разрушенного домика и сарая. Возле них — нагромождение разбитых ящиков, бочек, рассыпанный лук, несколько пачек сушеных ягод.

— Разорили, сволочи, склад! — проводник скрипнул зубами. — Только вчера здесь все было в порядке. Ну да ладно, утром разыщу небольшой тайничок и достану вам муки, — пообещал он.

Голодные бойцы в темноте шарили по земле, подбирая лук. Некоторым посчастливилось найти рассыпанные в грязи куски сахару.

Утром каждому из нас досталось по стакану муки. Мы испекли лепешки на саперных лопатах.

Дальше наш путь лежал к домику лесника, что в центре заповедника. Идти предстояло по открытой местности поблизости от расположения немецкого соединения, имеющего танки и артиллерию. Поэтому день провели у разрушенной базы, а тронулись с наступлением темноты. Домик лесника нашли только под утро, причем вымокли до нитки.

Батя, командир партизанского отряда, встретил нас приветливо. У него мы отдохнули, помылись горячей водой. Вместе с партизанами наметили дальнейший маршрут.

Первым долгом нужно было пересечь дорогу Бахчисарай — Коуш — Бешуйские копи. В Коуше стоял полк немцев. Много противника и на Бешуйских копях. Дорога все время патрулируется танками.

— Ничего, как-нибудь проберемся, — сказал Батя. — Я сам буду вас провожать.

И вот мы подошли к дороге. Отряд затаился в лесу. Батя провел меня, комиссара и начальника штаба на возвышавшуюся над местностью скалу. Со скалы видно скопление танков, машин, и вся дорога словно на ладони. Наблюдая за ней, установили периодичность движения танков, патрулировавших дорогу, и облюбовали место у поворота для перехода через шоссе.

Проскочить нужно за считанные минуты. Когда колонна уже заканчивала переход и по сторонам шоссе оставались только заслоны гранатометчиков, со стороны Коуша, стреляя на ходу, к нашему повороту помчались танки. Коммунисты комендантской роты П. Долинский и А. Крисевич приготовили связки гранат, подползли по кювету поближе к проезжей части дороги. Для большей гарантии гранаты швырнули одновременно. Под головным танком грохнули взрывы, он качнулся, развернулся поперек дороги и замер, загородив путь остальным. Сгрудившись у обочины, экипажи начали наугад палить из пулеметов и орудий, но нам они не причинили никакого вреда…

Впереди — деревня Биюк-Узенбаш. После нее нам предстоит подняться в горы, а там уже до Севастополя рукой подать. Но люди устали и голодны.

— Надо бы накормить людей, да и посушиться не грех, — обратился ко мне Кальченко.

— В Биюк-Узенбаше накормим всех и обсушимся.

— Там же немцы! — удивился комиссар.

— Придется выбивать их. Другого выхода не вижу. Мы не можем идти в горы, пока не накормим бойцов. Танков в деревне не может быть, дорога для них не подходящая. Да и помощь гарнизону пешком не скоро поспеет — в этом наше преимущество.

— Но ведь вести бой сейчас для нас так же трудно, как и в горы подниматься, — резонно заметил комиссар.

— Применим психическую атаку. Оба взвода автоматчиков снимут охрану и скрытно займут околицу. А мы пойдем в деревню с песней. Как только запоем, автоматчики откроют огонь. Увидишь, что немцы очумеют и разбегутся.

— А что, пожалуй, ты прав, — согласился Кальченко.

Подошли к деревне. С песней вступили на улицу.

Несколько десятков гитлеровцев, обосновавшихся там, убежали, Теперь раньше завтрашнего утра никто нас не потревожит.

Бойцов разместили по домам. Хозяева затопили печки, начали готовить ужин. Чтобы не выдавать наш завтрашний маршрут, Кальченко дал задание политработникам вести в домах разговоры, будто мы собираемся напасть на Бахчисарай.

Штаб поместился в крайней избе у леса. Хозяин хорошо знал, в каких деревнях стоят немцы, только вчера он был в Ялте и видел там много танков.

Судя по указкам на шоссе, до Ялты свыше шестидесяти километров. Что-то очень скоро он вернулся. Подозрительно это.

— Быстро возвратились. На машине ездили? — спрашиваю.

— Зачем на машине, пешком. Мы ходим в Ялту через горы. Утром выйдешь, а через четыре часа уже на базаре. Хотите, я вас проведу тропой в Ялту?

— Спасибо. Нам совсем в обратную сторону. О партизанах ничего не слышно?

— Как не слышно! — осторожно посматривая на дверь, удивился хозяин. — Здесь все знают. Сказывают, на Бойке они. Это высоко в горах, летнее пастбище так зовется. Место труднодоступное и удобное. Могу провести туда!.. Наш хозяин оказался радушным, честным советским человеком.

Ночь прошла спокойно. Мы отогрелись, хорошо отдохнули, высушили одежду. Было еще темно, когда отряд построился. Выступили в сторону Бахчисарая, а выйдя за деревню, повернули обратно в горы.

На рассвете позади услышали артиллерийскую и пулеметную стрельбу. Это гитлеровцы приступом брали опустевшую деревню Биюк-Узенбаш.