На ратных дорогах - Василий Абрамов

Аристархов не вернулся. Предупредив командиров полков, штаб дивизии снялся с места и на автомашинах направился в Кизыл-Кобу, где находился наш второй эшелон.

Дорога от Тау-Тапчика к югу, в сторону Алушты, шла через горы. Каждый километр здесь давался машинам все трудней и трудней. Главная Крымская гряда сравнительно невысока, но склоны ее, размытые водой, изъеденные ложбинами, многочисленными воронками и провальными впадинами, были трудны для движения. Часто мы выходили из машин и поддерживали их, пока они, переваливаясь, преодолевали разнообразные встречавшиеся на пути препятствия.

Вечером колонна миновала домик лесника и остановилась над крутым обрывом. Дальше ехать нельзя. Спуститься машины еще, может быть, и смогли бы, но преодолеть противоположный крутой подъем не в их силах. Пришлось машины уничтожить.

Начался ливень. Наступила полная темнота. Мы вернулись в домик лесника. Комендантская рота кое-как разместилась в сарае, под навесом. Решено было здесь задержаться, подождать подхода полков.

Около полуночи разведка донесла, что в лощину, по которой только недавно мы чуть ли не на руках перетаскивали машины, спустились танкетки противника. Сообщение, что и говорить, тревожное. Полки должны отходить через эту лощину и могут угодить на засаду.

Ко мне подошел комиссар штаба дивизии батальонный комиссар Костенко:

— Если разрешите, товарищ полковник, мы с тремя пограничниками спугнем немцев. Только гранат побольше возьмем.

Вместе с Костенко пошли ефрейтор А. Бобров, солдаты С. Соломонов и Г. Шахматов, Примерно через час донесся усиленный горным эхом грохот разрывов, дробь пулеметной стрельбы. Затем все стихло. А еще минут через сорок группа смельчаков вернулась. Костенко рассказал:

— К ложбине доехали верхом. Когда показались огни костра, спешились, стали осторожно подкрадываться. Около десяти танкеток стояло полукругом, а посредине горел огромный костер. Немцы были беспечны, некоторые играли на губных гармошках. Мы подобрались поближе и разом швырнули в фашистов гранаты. «Самодеятельность» у костра мигом прекратилась. Уцелевшие фашисты бросились к машинам, завели их и, беспорядочно строча из пулеметов, пустились наутек…

Еще не рассвело, когда мы покинули гостеприимный кров. Дождь продолжал лить и сразу вымочил нас до нитки.

По нашим расчетам, слева от домика должен быть спуск. Однако куда ни сунемся — везде только крутой обрыв. Начали искать по сторонам, пробовали определить высоту его — длинные шесты дна не доставали.

Пришлось ждать рассвета, но и он не облегчил положения. Спустился такой густой туман, что на расстоянии пяти шагов нельзя было разглядеть человека. Приближался полдень, а мы все на месте. Ждать надоело, да и опасно.

Выбрали место, показавшееся более пологим. Спускались ползком, один за другим. Передние одной рукой уцепились в ствол винтовки идущего сзади, а другой нащупывали кусты, стараясь удержаться за них. Камни намокли, ноги скользили.

Должен сказать, что из всех горных переходов, совершенных мной раньше на Карпатах, а позже на Кавказе, этот был самым мучительным. Едва закончишь спуск, как надо карабкаться вверх, цепляясь за колючие кусты и скользкие камни. А то вдруг на пути вырастали «жандармы» — одинокие скалы. Приходилось обходить их, ступая по узким, неверным карнизам.

Подъемам и спускам, казалось, не будет конца. Хорошо, что к 14 часам, когда мы совершили особенно крутой и длинный подъем, туман начал редеть. Стало возможным определиться, и мы выяснили, что колонна поднялась на плато горы Демерджи-яйлы высотой 1357 метров. Таким образом в тумане мы отклонились от маршрута.

Плато было длинное, ровное, покрытое высокой травой. Мы пересекли его и подошли к южному склону. Оттуда море и прибрежная полоса были как на ладони.

Впереди, чуть вправо, виднелась Алушта. Вдали в море стоял военный корабль. Над городом поднимались клубы многочисленных пожаров, в бинокль можно разглядеть вспышки разрывов снарядов и мин. На город наступали гитлеровцы. Сверху видно, как от Симферополя к Алуште по шоссе подходят автомашины с войсками.

Разведчики нашли тропу вниз, извивавшуюся между нависшими скалами. Только к часу ночи мы спустились по ней к подошве горы. Люди обессилели. Едва колонна остановилась, как многие упали прямо на землю и тут же уснули.

Кальченко организовал дежурство групп, состоявших из коммунистов и комсомольцев. Каждая группа бодрствовала по часу, затем будила другую.

С рассветом прибыл минометный дивизион. Изугенев сильно расстроен. Он с таким трудом сколачивал свою часть, вооружал ее, а во время отхода пришлось оставить тяжелые минометы у дома лесника. Но и то хорошо, что ему удалось пронести легкие минометы и запас мин к ним.

Через полчаса подошел полк Рубцова. Ему вместе с 294-м пришлось отбить еще одну атаку врага. Только с наступлением темноты удалось оторваться от противника. По мнению Рубцова, полк Мартыненка свернул на ускутскую дорогу и пошел вместе с 297-м.

До Алуштинского шоссе свыше двух километров. Прорываться через него предстоит с боем, а люди измучены и голодны. Приказал зарезать бродивших в окрестностях лошадей и баранов. Жареное мясо подкрепило всех.

Тем временем разведка установила, что по шоссе непрерывно идут танки и бронетранспортеры с войсками. Кроме того, на обочинах на некотором удалении один от другого стоят танки и время от времени стреляют в сторону гор. Видно, противник ждет выхода здесь советских войск и подготовился к встрече.

Особенно мы в этом уверились, когда в воздухе появился разведчик «фокке-вульф» — пресловутая «рама». Он сделал несколько кругов над склоном горы и дал дымовой сигнал. Очевидно, это означало: «здесь красные». Ибо спустя некоторое время танки, стоявшие на шоссе/ пришли в движение. Потом подошли бронетранспортеры, и пехота с них заняла боевой порядок перед шоссе. Тут же прилетели три самолета и сбросили бомбы, правда почти не причинившие нам вреда.

После короткого совещания мы приняли решение отходить в горы. Прорываться здесь было бессмысленно — силы слишком неравны. А густые буковые леса и кустарник позволяли пройти по заповеднику, подняться на перевал и пересечь шоссе там, где противник нас не ожидал.

Чтобы лучше укрыться от воздушного наблюдателя, пришлось разделиться на три колонны. Оставив на месте заслон для прикрытия отхода и для связи с ожидаемым 294-м полком, мы покинули подножие Демерджи-яйлы.

Наша колонна, в которую входили штаб, комендантская рота и часть пехоты, вышла на тропу. Если верить карте, тропа должна вывести к ресторану Дома туристов.