Люди на дороге жизни - Вячеслав Щепоткин

разные фантастические и документально не подтверждённые, относится к 1451 году. Речь о духовном завещании великой княгини Софьи Витовтовны. Она была снохой Дмитрия Донского, женой его старшего сына Василия. Село Слотино вместе с другими принадлежащими ей деревнями завещалось Троице-Сергиеву монастырю. Правда, через некоторое время оно снова вернулось в великокняжеское владение и с той поры считалось только царским селом.

Софья Витовтовна была дама интересная. Дочь литовского князя, краси­вая, решительная. Именно она, не понимая сама того, развязала двадцати­летнюю междоусобную войну между двумя удельными князьями. А причиной стал, как ни странно, ...пояс. В 1433 году её сын, внук Дмитрия Донского, Василий Васильевич женился. Ему устраивали пышную свадьбу. На неё при­гласили много разных гостей, в том числе родню второго, младшего сына Дмитрия Донского. Старший был Василий, отец жениха и муж Софьи Витовтовны, а второй — Юрий Дмитриевич — владел Звенигородом. Короче, при­гласили всю эту родню. И вот на свадьбе Софья Витовтовна увидела на пле­мяннике, сыне Юрия Василии, золотой пояс. Ей подсказали, что этот пояс принадлежал Дмитрию Донскому. Как он оказался на Василии Юрьевиче, не­известно. А тогда пояса, тем более такие, конечно, считались не тем, чем сейчас. Сейчас — только для поддержки штанов, а в то время это был признак величия, славы и достоинства.

Она подошла к племяннику и при всех сорвала с него золотой пояс. Тот возмутился и, придерживая падающие штаны, заявил, что отныне знать не знает таких родственников. Взбеленилась и вся остальная родня. Гости со­брались и уехали в Звенигород, по пути разграбив Ярославль. Юрий Дмитри­евич объявил войну Москве. То есть своему племяннику Василию Васильеви­чу, великому князю Московскому.

Началась затяжная, волокитная война. Юрий захватил Москву, объявил себя великим князем Московским. А через год умер, оставив этот титул сво­ему сыну, тоже Василию. (Там, похоже, не очень фантазировали в выборе имён.) Однако Василий Васильевич, подлинный, скажем так, великий князь Московский, собрал рать и выбил Юрьевича из Москвы. Потом тот снова за­хватил Москву. И так они ходили туда-сюда, грабя народ одной веры и, мож­но сказать, одной нации.

Во время этих побоищ Василию Юрьевичу выкололи глаз за предательст­во, и он вошёл в историю как Василий Косой. Но и великому князю Василию Васильевичу тоже не повезло со зрением. Ему выкололи оба глаза. Его стали называть Василием Тёмным.

Только через 20 лет закончилась эта разорительная междоусобная война, которая отодвинула Русь от столбовой дороги развития. Глядя вперёд, надо помнить об этом, ибо желающих разделить Россию на удельные владения у нас сегодня хватает.

Оболганный великан

А примерно через сто лет Слотино стало интересным по другому пово­ду. Тридцатичетырёхлетний царь Иван IV, кстати, первый русский царь — до этого были великие князья, что понижало статус правителя государства на международном уровне, рассорился с боярством и уехал из Москвы. Сна­чала на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, а оттуда в Александров­скую слободу (сейчас это город Александров Владимирской области). Од­ной из главных причин была политическая. Подавляющее большинство бо­яр выступали против развёрнутой царём централизации государственной власти. Не разрозненные владения удельных князей, а монолитное государ­ство может успешно противостоять внешним угрозам и способствовать вну­треннему развитию, считал Иван Васильевич. К этим идеям он пришёл ещё в ранней молодости, намереваясь продолжить дело отца по собиранию рус­ских земель. Отца, Василия III, он не помнил, тот скоропостижно умер от заражения крови, когда сыну Ивану было три года. А вскоре при странных обстоятельствах умерла и мать, Елена Глинская. Однако выросший сиротой молодой царь, где по рассказам, где самостоятельно по документам усво­ил стратегические замыслы отца. Ведь по свидетельству современников, он был очень одарённым человеком. Иван много читал, прекрасно играл в шах­маты, уже проявлял себя хорошим оратором и, как показало время, имел литературный дар.

Входя в зрелые года, Иван IV всё больше укреплялся в необходимости централизации, не забывая о внешней безопасности. В 1552 году взял Казань и присоединил Казанское ханство. Через четыре года так же поступил с Аст­раханским ханством. Уходили угрозы с юга и с востока. Можно было сосре­доточиться на внутренней политике, на проведении реформ.

Однако сопротивление боярства не снижалось, наоборот — росло. В дека­бре 1564 года Иван Васильевич, собрав всю семью, двор, доверенных бояр, взяв казну, драгоценности, книги, иконы и много другого имущества, с огром­ным обозом из двухсот телег и карет выехал из Москвы. Сначала на богомо­лье в Троице-Сергиев монастырь, а оттуда — в Александровскую слободу.

От монастыря до Слободы 40 километров. Ровно посредине стояло ста­рое, обжитое село Слотино с древней церковью. Для Ивана Васильевича это имело огромное значение: царь с юности до смерти был очень набожным че­ловеком. Часами простаивал на службах, не хуже церковников знал обряды. Однажды долго не могли начать подготовленный штурм Казани — ждали ко­манды царя, который всё это время стоял на церковной службе.

Дневной пробег ямщицкой лошади был 60-70 километров. Пример то­му — расстояния между нынешними городами на дороге от Москвы до Яро­славля. Лошадь в обозе шла со скоростью около 20 километров в день. Впол­не вероятно, что царский двор заночевал в Слотине.

В Александровской слободе Иван IV жил 17 лет. И все эти годы она счита­лась неформальной столицей государства российского. Оттуда царь выезжал на богомолья. К нему сразу начали ездить депутации духовенства, некоторые бояре с просьбами вернуться в Москву. Дело в том, что, приехав в Слободу, Иван Васильевич (пока ещё не Грозный!) отправил в Москву два послания. В первом обвинял представителей знати в измене, в сопротивлении своей по­литике и заявлял, что отказывается от трона. Во втором, адресованном про­стому народу, сообщал, что на него гнев его не ложится.

Депутации умоляли царя не отказываться от трона (вот интересные вре­мена: сейчас умоляют отказаться — не уходит), давали право карать отступ­ников по своей воле. Иван Васильевич согласился и на короткое время вер­нулся в Москву, по пути, скорее всего, заночевав в Слотине. Ведь село было единственным возможным пристанищем на единственной дороге между Троице-Сергиевым монастырём и Александровской слободой. Вернувшись в но­вую резиденцию, начал её обустраивать. В Слободе появились некоторые приказы, по-нынешнему — министерства. Здесь заработала типография, где стали выпускать листовки, обличающие Стефана Батория. Они пошли по Ев­ропе. Так началась первая печатная контрпропаганда. По распоряжению ца­ря в Слотине выстроили путевой дворец для отдыха. Поскольку вскоре к госу­дарю поехали иностранные послы, большие чиновники российских приказов, для их временного пребывания — приёма у царя порой приходилось ждать долго — рядом с селом стали строиться добротные дома. Не будет же иност­ранный гость или российский