Федор Годунов. Потом и кровью - Иван Алексин

среди любимого, помнится, была трилогия о похождениях капитана Блада, который очень любил своих врагов в заблуждение вводить, своим для них прикинувшись. Так почему бы и нам не попробовать? Хуже точно не будет.

— Зачем сразу умирать? Можно попробовать и выжить.

— Что Федька, опять что-то удумал? — покосился на меня Тараско. Мало́й, крепко сжимая здоровой рукой ятаган, хмуро наблюдал за приближающимся кораблём. По всему видать, тоже к геройской смерти готовится.

— Так турок их себя изобразить.

— Ты никак умом рехнулся? — навис надо мной Порохня. — Каких турок?

— Ты выслушай сначала, — отмахнулся я и продолжил: — Что сейчас перед собой османский капитан видит? — задал я вопрос, кивнув в сторону корабля, и сам же на него ответил: — Потрёпанную бурей турецкую галеру он видит. И то, что она нами захвачена, он, пока, не знает.

— Ну, и что, — язвительно хмыкнул Войтек, сплюнув за борт. — Поближе подойдут и всё сразу поймут.

— А это смотря как мы их встретим, — не согласился я. — Я что предлагаю. Поднимаем османский флаг. С десяток человек оставляем в турецкой одежде, остальных раздеваем и сажаем на вёсла. Пусть турки думают, что на галере по-прежнему их единоверцы хозяйничают.

— Не поможет — покачал головой Порохня. — Они ближе подойдут. Переговорить захотят.

— Пусть подходят, — усмехнулся я весело. — Я по ихнему хорошо говорить обучен. Вот про бурю и расскажу. Мол, поломало всю галеру да народу много утонуло.

— Так они помощь предложат. Захотят сблизиться.

— Так нам того и надо, — кровожадно оскалился я. — Зарядим пушки и рядом пару умельцев в одежде янычар приставим. Доводилось кому-нибудь раньше из них стрелять?

— Я умею, — неожиданно заявил бывший помойный. — Приходилось в своё время по татарве палить.

— Вот, — довольно кивнул я в ответ. — Плывём к ним навстречу, ну вроде как сами рады, что встретились, а как вплотную подойдём, из пушек в упор и жахнем. Если повезёт, может и совсем галеру потопим, а не повезёт, так хоть дыр наделаем и прыти поубавим. А дальше все на вёсла и ходу. Глядишь и оторвёмся.

— Даже если и не оторвёмся, всё больше басурман прибьём. Славная смерть получится! — оскалился Тараско.

— Добре, — чуть посветлел и Данила.

На галере закипела работа. Несколько человек кинулись к пушкам на корме и носе и под руководством Тараски и старика начали их заряжать, в каюте капитана нашли флаг — нарисованный на жёлтом фоне с красными полосами по кроям зульфикар — раздвоенный меч-ножницы и за неимением целых мачт, привязали к одному вынутому веслу и так и подняли, закрепив на носу. Остальные быстро уселись на вёсла, положив рядом с собой уже заряженные пищали и ятаганы. Я же, переодевшись в одежду османского офицера, встал рядом с флагом.

— Держи, — подошёл ко мне Порохня, протягивая колесцовый пистоль. — За пояс сунь, рядом с саблей. Какой же офицер без пистоля?

— Заряженный?

— Нет, — покачал головой атаман. — Чтобы его зарядить, ключ особый нужен. Не нашли, — вздохнул он огорчённо. — Видно в море во время боя смыло.

— Ладно, — отмахнулся я, всматриваясь в приближающийся корабль. — Всё равно из пистоля с такого расстояния стрелять бесполезно.

И медленно потекло время. Я стоял на носу галеры и не сводил глаз с вражеского корабля. Наша галера еле двигалась навстречу; сидевшие за вёслами люди, особо и не напрягались. Силы им ещё понадобятся, когда удирать будем.

— Ты бы не стоял так, будто истукан из древесины вырезанный, — прошипел сбоку старик, одетый в форму чорбаджи, командира янычар.

Проведя годы на галере, бывший помойный раб неплохо изучил турецкий язык и тоже в случае нужды мог принять участие в предстоящей беседе. Лишь бы мои знания не подвели. Так-то мой предтеча был уверен, что на турецком говорит свободно, но за его акцент я не поручусь.

— Да не страшно, — возразил облокотившийся на пушку Георгий. — Увидят с того корабля, что их сопляк встречает, а не капитан, подумают, что он так со страху тянется. Вон у них какой важный турок вперёд вышел.

На носу сближающего с нами корабля без сомнения стоял капитан. Богатый кафтан, расшитая золотом чалма, два пистоля и огромный кинжал за поясом. Этот ещё не старый, сильный мужчина с густой, короткой бородой производил внушительное впечатление и явно выделялся на фоне ещё нескольких человек, выстроившихся у него за спиной.

— Я Култук-паша, капитан этой галеры, — прокричал он мне, едва мы сблизились настолько, что можно было понять друг друга. — Что случилось? Где капитан?

— Я Юнус-эфенди, ага, — почтительно склонил я голову. — Была страшная буря. Многие погибли. Мой господин, Ибрагим-паша погиб, пытаясь спасти корабль.

— Буря была знатная, — согласился со мной Култук-паша. — Нужно быть безумцем, чтобы выйти в море в такую погоду. Почему вы не укрылись на берегу?

— Мы спешили. Повелитель приказал срочно доставить в Варну фирман и Ибрагим-паша решил рискнуть, поплыв напрямик. Но увы, Аллах не благословил в этот раз его замыслов.

— Сколько людей у тебя осталось?

— Мало, Култук-паша. Восемь человек вместе со мной. И на веслах три десятка гребцов.

— Этого действительно мало. Я дам тебе ещё два десятка неверных и сопровожу до Варны. Тут уже недалеко.

Варна. Значит всё-таки Болгария. Плохо. Даже если удастся победить в предстоящей схватке и добраться до берега, всё равно плохо. Выбраться отсюда будет значительно труднее, чем из Молдавии. Турки непременно облаву устроят. Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Нам пока до берега как пешком до Луны.

— Да благословит тебя аллах, Култук-паша.

На вражеском корабле начали убирать вёсла, закрепляя в петли. Появился толстый аргузин и под его присмотром с некоторых гребцов начали снимать цепи. Ну, что же. Поверил в наш спектакль, доблестный паша. Вон и гребцов расковывает, чтобы потом времени не терять и сразу их к нам перевести.

Даю отмашку гребцам тоже убрать вёсла. Ничего. Этот момент мы успели обговорить. Петли сильно подрезаны. Как только пушки во врага разрядим, их сразу переружут.

— Пора! — выдохнул старик. По-нашему уговору, команду к залпу должен был отдать он. К этому моменту обе галеры окончательно сблизились, находясь всего в паре десятков метров друг от друга.

Я бросаюсь к