Черный ростовщик - Олег Мушинский

Минут пятнадцать спустя на углу показался падре Доминик в сопровождении шестерых стражников. Инквизиторов среди них Эспада не приметил. Падре Доминик еще издалека нашел глазами своих спутников и остановился, вытирая лоб рукавом.

— Нам пора, — сказал дон Себастьян.

Рядом мгновенно возникла официантка. Эспада наделил ее несколькими медяками, и они с Дианой вышли на улицу. Девушка коротким кивком указала направление. Не навстречу падре, а в другую сторону. Тот со своей свитой сразу двинулся за ними, но не догоняя, а держа дистанцию в полсотни шагов. В таком деле, как их, не стоило создавать целую процессию, да еще со стражей.

Путь оказался не близким. Они прошли, пожалуй, чуть ли не половину города. Сообрази дон Себастьян уточнить маршрут заранее, он бы, пожалуй, подумал о лошадях. Хотя бы для падре. Сам-то он привык к долгим переходам, да и Диана не выказывала ни малейших признаков усталости, а ведь вчерашний день был не из легких. Оставалось надеяться, что стражники позаботятся о святом отце.

Эспада с Дианой шли неспешно, стараясь держаться в тени домов и деревьев, и со стороны можно было подумать, будто кабальеро вышел со своей дамой на прогулку. Особенно когда они добрались до более зажиточной части города. Гуляющих в этот час было немного, но дон Себастьян со своей спутницей оказался не одинок. Однажды, обернувшись через плечо на очередном повороте, Эспада приметил пристроившуюся за ними сомнительного вида личность в сером плаще, но эта личность, в свою очередь, заметила следующих тем же маршрутом стражников и куда-то скрылась.

— Не беспокойся, — сказала Диана. — Это один из тех, кому тоже надо отдать долг.

— Надеюсь, он собирается сделать это не за наш счет? — хмыкнул Эспада.

— Вряд ли, — улыбнулась Диана, будто вспомнила нечто забавное. — Он не справится даже со мной, и, кстати, мы уже пришли.

Дом ростовщика разительно отличался от жилищ тех, кого он кредитовал. Это было белое каменное здание в два этажа. Если бы глянуть сверху, оно предстало бы в форме буквы «П», где все перекладины одной длины. Роль четвертой, замыкающей перекладины играла узорная чугунная решетка с маленькой калиткой. В открытых окнах были выставлены горшки с геранью, розами и еще какими-то цветами, названий которых дон Себастьян не знал. Когда только ростовщик успевал ухаживать за всем этим хозяйством? А ведь было еще и патио,[32] которое вполне можно было назвать садом. Оно занимало практически все пространство внутри буквы «П», за: исключением трех пересекающихся дорожек. Одна вела от калитки к дверям дома, две другие крест-накрест пересекали сад. Все остальное пространство занимали цветущие кусты или цветы.

— Ты домом часом не ошиблась? Это больше похоже на жилище цветовода.

— Нет, — покачала головой Диана. — Говорят, он из голландцев. Вроде как они все на цветах помешаны.

Эспада в сомнении покачал головой. Голландцев и в Кадисе хватало. Отделившись от Испании с яростью тигра и непримиримостью фанатика, они вскоре, как ни в чем не бывало, пожаловали обратно. Быть в составе одного государства с Испанией им никак не позволяли убеждения. Но те же самые убеждения совершенно не мешали голландцам торговать с бывшей метрополией и даже жить в ней. Небось решили, что вместе с независимостью на них падет манна небесная. Вместо этого на них пал разбойничий интерес бывших друзей-англичан. Еще шла война с Францией, еще испанские войска маршировали к Дюнкерку, чтобы своей кровью подписать мир в этой великой бойне, а англичане уже грабили и топили голландские суда. И больше не было испанских патрульных фрегатов, что могли бы защитить этих мечтателей у их же собственных берегов. Пришлось голландцам строить собственный флот, который, как поговаривали в Кадисе, им еще не раз пригодится.

Мысленно возвратись в Кадис, Эспада перебрал всех знакомых голландцев. Среди них любителей-цветоводов не попадалось. Они все, как один, предпочитали золото.

Калитка оказалась не заперта. Дон Себастьян вежливо пропустил вперед Диану и вошел следом. Никто не вышел им навстречу, не окликнул, даже когда они почти подошли к дому.

— У него что, слуг нет? — вслух удивился Эспада.

Диана пожала плечами.

— Не знаю, не видела ни одного. А что?

— Тихо как-то.

Дорожка привела их к дверям, таким же белым, как и стены. Только массивные дверные ручки блистали медью. Правая створка была слегка приоткрыта. Внутренний голос проснулся и с ходу, не вникая в ситуацию, сыграл сигнал тревоги. Ему, правда, случалось и ошибаться. Тем не менее Эспада вежливо остановил девушку, уже протянувшую руку к дверной ручке, и сказал:

— Прости, Диана, но я войду первым.

— Ну, если настаиваешь…

Девушка отступила на шаг, показывая, что полностью уступает инициативу благородному идальго. Тот отворил створку до конца, шагнул внутрь и сразу остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Два узеньких окошка в противоположной стене, под самым потолком давали слишком мало света. Открытая дверь и то была полезней в этом плане.

От скудности меблировки помещение казалось более просторным, чем было на самом деле. Вешалка для плащей слева, пустая кадка справа в углу и какие-то сундуки вдоль стены напротив — вот и все. Еще на полу лежало что-то темное. Эспада наклонился и поднял длинный плащ с высоким стоящим воротником и широкополую, черную, без каких-либо изысков шляпу. Не сочтя находки интересными, Эспада отбросил их в сторону.

Отсюда внутрь дома вели две двери. Одна в правой стене, вторая — в левой. Правая была чуть приоткрыта внутрь. Эспада осторожно приблизился. По всей видимости, это был кабинет хозяина. Массивные письменный стол и кресла, книжные шкафы. Окна, как и в прихожей, были узкие и под самым потолком, да еще и забраны решетками. На столе горели свечи. Четыре штуки в массивном медном канделябре.

Эспада приоткрыл дверь и с порога спросил:

— Есть кто дома?

Никто не ответил. Дон Себастьян распахнул дверь полностью, так, чтобы она коснулась стены, и лишь потом вошел внутрь. Дальнюю стену украшали картины в тяжелых золоченых рамах. На центральной мило улыбалась голубоглазая белокурая девочка лет семи-восьми. Левая изображала морскую баталию, в которой, судя по флагам, голландцы громили англичан. Картина справа была сорвана и валялась на полу, изображением вниз. Рядом, за портьерой, виднелась еще одна дверь.

Эспада обернулся и только тогда заметил человека, сжавшегося в кресле для гостей. «Хозяйское» стояло так, чтобы вошедший сразу оказывался перед сидевшим за столом, а это было повернуто спинкой ко входу. Сидящий человек полностью скрывался за ней.