Черный ростовщик - Олег Мушинский

Ведь про заклад души он, между прочим, пока знал только с ее слов. Да, это выглядело правдоподобно. Да, они с падре сами предложили ей денег. Диана не только не просила, но, оправившись от первоначального удивления, даже пыталась отказываться. Недолго, впрочем, но оно и понятно. Страшно ведь потерять свою душу, тут не до этикета с политесами. Эспада прекрасно ее понимал по своему военному прошлому: когда в желудке пусто, грабить крестьян становилось намного проще.

Все это «да», но есть ли полная уверенность, что девушка, выросшая в такой дыре, сможет выпустить из рук кошелек, в котором больше сотни эскудо даже по самой грабительской обменной стоимости на серебро? И останутся ли ее друзья друзьями, узнав — пусть случайно — что у нее с собой такая сумма? Если на первый вопрос еще можно было с огромным трудом притянуть за уши «да», то на второй — исключительно твердое «нет».

Все эти мысли галопом пронеслись в голове дона Себастьяна — скакали бы так их клячи, они бы наверняка поспели к отплытию брига, — и он покачал головой:

— Мне бы хотелось увидеть тебя еще раз.

— Ты думаешь, от меня так легко отделаться? — усмехнулась Диана, соскакивая на землю. — Ну уж нет.

Эспада тоже спрыгнул с лошади. Те, почувствовав конец путешествия, уже сами тянулись мордами к коновязи. Из трактира вышел невысокий, пожилой уже человек в затертой до дыр кожаной куртке и таких же штанах. Последние были украшены заплатками на коленях, а через прорехи в куртке проглядывала загорелая кожа.

— Привет, Рауль, — окликнула его Диана. — Прими лошадей.

Тот оглянулся, подслеповато прищурился и изобразил на лице подобие улыбки.

— А, здравствуй, непоседа. Кто это с тобой?

— Мой друг.

— Зайдете?

— Я зайду, потолковать надо, а он спешит, — и, повернувшись к дону Себастьяну, добавила: — Значит, встретимся на пристани. И, если благородного идальго не затруднит, его дама предпочла бы, чтобы ждали ее, а не она.

Эспада усмехнулся. Какой бы бедной она ни была, а командовать любила. Кивнув в знак согласия, дон Себастьян поправил шляпу и быстро зашагал по дороге к новой крепости. Алькальда порта он застал все в том же состоянии кипучей деятельности.

— А, это вы, сеньор, — приветствовал тот дона Себастьяна. — Неужели так быстро добыли разрешение?

Одновременно алькальд быстро пролистывал страницы большущей книги. Такой большой, что для нее пришлось выделить отдельный столик.

— Увы, нет, — покачал головой Эспада. — Но я вижу, что корабли свободно покидают порт.

— Корабли, но не люди, — возразил алькальд.

Найдя искомое, он торжествующе ткнул в строку пальцем и метнулся к своему большому столу, как и прежде, заваленному бумагами.

— А этот голландец вообще удрал без разрешения и досмотра, — добавил алькальд. — Поднял якорь, и привет. И что? Вы предлагаете мне средь бела дня утопить иностранное судно? Нет, когда он вернется, мы с ним еще поговорим. Я ему все эдикты против иностранцев напомню! Но сейчас-то что делать?

Что делать сейчас, Эспада не знал.

— А что по этому поводу говорит губернатор?

— Губернатор? А ничего не говорит. Нет его. «Синко Эстрельяс» не вернулся, а дон Луис на нем отбыл. Капитан «Глории»… как же его… ах, да! де Ангостура сказал, что у того еще какие-то важные дела. Спрашиваю: куда он уплыл? Он мне: губернатор ему не докладывает. Закрыл порт, сел на корабль, и привет! Хорошо хоть, купцы пиратов боятся и сами на берегу отсиживаются. Так и они спрашивают: что наша эскадра на рейде делает? Одна «Глория» вдоль берега туда-сюда ходит. А много ли с одного фрегата толку?

— Вчера, как я слышал, троих побили, — вступился за своих спасителей Эспада.

— Так те сами на них наскочили, — отозвался алькальд где-то между столом и шкафом с книгами. — А один фрегат в трех местах одновременно никак быть не может.

— Кстати, а где он сейчас?

Алькальд неопределенно махнул рукой:

— Грузит припасы. Загрузит и сразу отчалит. А мы останемся вот с этим ворохом проблем.

И он выразительно взмахнул пачкой бумаг.

— Ну, будем надеяться, губернатор скоро вернется, — попытался успокоить его Эспада.

— В море, сеньор, ничего скоро не бывает. Попадешь в штиль и встанешь один Бог знает насколько.

Алькальд гневно фыркнул и высунулся в окно, призывая к себе кого-то.

— Простите, господин алькальд, а как назывался удравший корабль?

Тот метнулся за ответом к столу и тотчас вернулся к окну.

— «Серебряная лань», — сообщил он и добавил уже вниз тому, кто стоял под окном: — Нет, это не тебе. Тебе вот что…

Эспада откланялся.

Значит, покинуть порт официально имеет право только «Глория», что она скоро и сделает. Если поиски Дианы успехом не увенчались, самое время пообщаться с доном Хуаном де Ангостура. А в том, что они будут безуспешны, Эспада был практически уверен. Что еще могло побудить голландского торговца выйти в море, невзирая на запрет и пиратов? Да и эдиктами алькальд не просто так сотрясал воздух. Один из них, как самолично слышал дон Себастьян еще в Кадисе, категорически запрещал иностранцам торговлю во всех портах Нового Света, принадлежавших Испании. На местах, понятное дело, эдикты воспринимались не буквально, а с учетом местных реалий, но при случае вытаскивались на божий свет в первозданном виде. Голландец за свою выходку мог запросто лишиться права торговать не только в Каракасе, но и по всему Мейну. Без веской причины такие сложности себе никто бы создавать не стал. А вот сумка ростовщика или если тот вообще был хозяином брига — это вполне тянуло на роль подходящей причины.

Дианы на причале не было. Вообще, людей тут по сравнению с моментом его прибытия было значительно меньше. Солнце припекало вовсю, и те, кто мог себе это позволить, пережидали жаркие часы в тенечке. Например, в гостеприимной таверне, разместившейся аж под двумя тростниковыми навесами. Все свободные места за столами были заняты. Кто попроще — тот сидел прямо на земле, привалившись к одному из столбов. Выглядела таверна привлекательно, можно даже сказать — маняще, но из-под навесов был плохой обзор.

Какой-то торговец, надеясь на скорую отмену запрета, загружал свой шлюп товарами. Что он там грузил, за незначительностью осталось тайной для истории. Все товары были упакованы в большие деревянные ящики. Вот их количество незначительным никак нельзя было назвать. Половина ящиков была сложена неподалеку от навеса: настоящая квадратная крепость выше человеческого роста. Вторая половина загромождала пирс, к которому и был пришвартован шлюп. Грузчики вместо того, чтобы перетаскивать ящики сразу на корабль, перекладывали их из одного штабеля в другой. Первый был у самого начала пирса, последний — напротив сходней. Потом жара прервала работу, и ящики остались стоять цепочкой одиноких башен в трех шагах друг от друга.