Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями - Джон Диксон Карр

взгляде на Бенджамина Соара тоже сразу было понятно, почему Филипп Китинг считает, что тот внушает доверие. Это не было связано с его внешностью или какими-то другими индивидуальными особенностями. Если останавливаться на деталях, то он был невысок ростом, плотной комплекции, темноволос и носил очки без оправы. Под внешней сдержанностью в нем можно было даже разглядеть следы излишней чувствительности. И однако, в нем чувствовалась какая-то глубинная основательность. Хотя он, по всей видимости, получал от телефонного разговора такое же удовольствие, как и Гарднер, но, в отличие от откровенного хихиканья последнего, проявлялось оно лишь в приподнятых уголках губ да насмешливом прищуре глаз за толстыми стеклами очков. При появлении Мастерса он заметно напрягся и сузил глаза.

– Приветик, – сказал Гарднер.

– Ур-р, – пробурчал Мастерс, или это был еще какой-то невнятный звук. – Приветствую, джентльмены. Надеюсь, не помешал? Должен сообщить, что я офицер полиции из Скотленд-Ярда… – Было очевидно, что сообразительный Гарднер угадал имя Мастерса еще до того, как старший инспектор его назвал. – И я именно тот старший инспектор Мастерс, о котором вы говорили минуту назад.

– Вот это человечище! – воскликнул Гарднер с неподдельным восхищением.

– …Я хотел бы предупредить вас, сэр, что собираюсь задать несколько вопросов, которые я… которые я…

– Ну, во всяком случае, вы не тратите слов попусту, – заметил Гарднер. Он поднялся было со стула, но тут же уселся обратно. – Эй, это что за шутки? Держитесь-ка от меня подальше. Вы зажали меня в угол. Кто-нибудь, уведите этого помешанного, пока он не начал буянить!

– Спокойнее, сынок, – раздался сонный бас Г. М., прозвучавший так властно, что все разом повернули к нему головы. – Привет, ребятки. Он придет в себя через минуту, но должен предупредить, что даже терпение полиции имеет свои пределы, а эта история с миссис Дервент превращается совсем уж в невесть что. В итоге дойдет до того, что Мастерс будет бежать по Пикадилли за миссис Дервент, облаченной в одни подвязки. Если мы собираемся рассказывать тут сказки, а я думаю, так оно и будет, давайте делать это по-честному.

При появлении Френсис Гэйл, за спиной которой маячил Филипп, Бенджамин Соар поднялся на ноги. Он оказался коренастым, почти квадратным человеком, с довольно-таки колючим взглядом. Вообразите модный нынче образ дикаря, однако выбритого, вычищенного и цивилизованного, с набриолиненными волосами и в очках с толстыми стеклами, к тому же щеголяющего хорошими манерами – и полýчите (подумал Поллард) довольно достоверное представление об облике Соара.

– А вы, полагаю, сэр Генри Мерривейл? – проговорил он приятным густым баритоном. – Дервент предупредил нас, что вы не замедлите появиться. Да, ваше предложение кажется мне разумным. По крайней мере, наша небольшая встреча поможет снять напряжение, и это уже говорит в ее пользу. Думаю, нет необходимости начинать разговор с упоминания того, насколько ужасна эта история и как мы все ею удручены. Каждый, кто считает себя другом мистера Китинга, представляет, что мы чувствуем. Предлагаю сразу приступить к делу.

– Меня это устраивает, сэр, – согласился Мастерс, который уже взял себя в руки. Он обернулся к юноше. – Кажется, я слегка переборщил. Прав ли я, полагая, что имею дело с мистером Гарднером?

– Да, – подтвердил дородный молодой человек с растрепанными волосами. – Послушайте, инспектор, все это полностью моя вина. Я не должен был насмехаться над вами. Но вы застали меня врасплох. Ну и у вас совсем не было причин кипятиться; если вы не поняли, что у меня и так уже поджилки трясутся, то я вас переоценил. Что же, во имя всего святого, я, по-вашему, натворил?

– Располагайтесь, как вам удобно, ребята, – вмешался Филипп Китинг. – А я пока, с вашего позволения, пойду позабочусь о напитках.

Мастерс помахал саквояжем:

– Минуточку, мистер Китинг. Вы нам сейчас понадобитесь.

Пока Мастерс обустраивал нечто вроде трибуны, Г. М., кряхтя, добрался до дивана и уселся поближе к Соару. Когда Френсис Гэйл попыталась что-то сказать, он яростно шикнул и усадил ее рядом с собой. Мастерс торжественно открыл саквояж.

– Итак, мистер Гарднер, обратите внимание на этот револьвер. Он принадлежит вам, а?

Гарднер поспешно взял револьвер в руки, словно только и ждал этого момента. Потом покрутил барабан, вынул один патрон и тщательно осмотрел.

– Да ладно, сэр! У вас ведь нет никаких сомнений на этот счет.

– Он действительно мой. Дервент рассказал, как его использовали. Но меня интересует не револьвер, а патроны. Здесь старые ремингтоновские пули, таких теперь не достать. В последний раз, кода я видел эту штуку, она была заряжена холостыми.

– Да? Но в понедельник вечером патроны в «ремингтоне» не были холостыми, не так ли?

– В понедельник вечером? Были.

– А что, если я скажу, сэр, что нам доподлинно известно, что вечером в понедельник револьвер был заряжен боевыми патронами?

– Значит, вы – отъявленный лжец, – отрезал Гарднер, обнаружив прискорбное отсутствие хороших манер, зато с несомненной искренностью. – Потому что именно тогда его и зарядили холостыми. Я собственноручно приобрел коробку холостых патронов по дороге сюда. Вы ведь тот вечер имеете в виду?

– Я говорю о прошедшем понедельнике, когда у вас с Вэнсом Китингом в его квартире произошла ссора из-за мисс Гэйл. Когда он пытался заставить вас в чем-то признаться и даже выстрелил из этого самого револьвера.

– Так вот в чем дело, – процедил Гарднер. На какое-то время он полностью погрузился в воспоминания: его плечи сгорбились, рукава рубашки вздернулись и обнажили широкие запястья, пальцы механически поглаживали ствол пистолета. – Хотите – верьте, хотите – нет, но я думал обо всем, кроме этой истории, – наконец сказал он. – Из всех диких, безумных, извращенных толкований… – Неожиданно он отложил револьвер в сторону и добавил: – Бедняга…

Наступила пауза. В этом последнем слове была такая горькая искренность (а может, и немного иронии), что даже Мастерс засомневался. Этому нельзя было не поверить.

– Позвольте мне вмешаться, джентльмены, – пророкотал с софы зычный бас. До сих пор Г. М. просто молча разглядывал находящихся в комнате людей. – Пока Мастерс не узнает, что на самом деле случилось в квартире Китинга, он с тебя не слезет, и ты это знаешь, сынок. Давай посмотрим, не смогу ли я помочь тебе, проявив, так сказать, инициативу. Ты пришел сюда в понедельник вечером, чтобы встретиться с Китингом. Вероятно, он пригласил тебя на ужин, а?

– Совершенно верно…

– Неужели это случилось из-за меня? – спросила с софы Френсис Гэйл так жалобно, что всем стало неловко.

Гарднер тут же замолчал, но ободряюще ей подмигнул.

– Я попросил бы присутствующих помолчать, – сурово сказал Г. М. Он злобно взглянул на Гарднера. – Вы с Китингом уже договорились вместе