Где моя башня, барон?! - Антон Панарин

— Ты чё? — проскулил он.

— Парнишка предупреждал вас об опасности? — прорычал Шиша и кивнул в мою сторону.

Васян, посмотрев на меня, завис. Оно и неудивительно, мой вид слегка поменялся. Был чумазый пацан, перемазанный сажей, а сейчас боец, залитый кровью врагов, с кинжалом в руке и мечом на поясе.

— Э-э-э. Так это-о-о… — протянул Васян, потирая отбитую щёку.

— Перед Гвоздём оправдываться будешь. Я вас оставил за кораблём присматривать в моё отсутствие. Видимо, зря доверился, — разочарованно процедил Шишаков и, осмотревшись по сторонам, добавил: — Обыщи трупы, собери всё ценное, после тела выбросишь за борт.

— Я как бы ранен, если ты не заметил, — возмутился Васян, но тут же заткнулся, когда Александр придавил его взглядом.

— Это твои проблемы. Исполнять, — рявкнул Шиша, а затем повернулся ко мне, приказывая: — Обыщи корабль. Должен быть ещё один наш.

Искать долго не пришлось. Третий охранник погиб в дальнем углу машинного отделения. Он успел обезглавить троих, прежде чем вместе с одним раскосым не попал в один из вращающихся механизмов. Жуткая картина.

Обыскав грабителей, я не нашёл ничего ценного, кроме оружия и кожаных доспехов с эмблемой дракона. Сплошное барахло. Эх, а жаль. Надеялся, что у убитых будут жемчужины или, на худой конец, хоть какие-то деньги.

Доспехи и оружие я снял с трупов и сложил в кучу у стены. Можно было забрать себе кожаную броню, но такие доспехи в Хабаровске не наденешь. А если и наденешь, то станешь белой вороной, привлекающей всеобщее внимание.

Вернувшись к Шише, я обнаружил его стоящим у двери Островского. Николай Трифонович, как всегда, был сама доброта. Если бы я увидел ангелов, держащих нимб над его головой, я бы не удивился. Ведь только святой человек может сказать:

— Суки тупые! Я ваши головы отрежу и в гальюн смою! Я вам за что плачу⁈

— Николай Трифонович, давайте успокоимся. Все живы. Пострадали только мои люди. Ваши деньги в целости и сохранности. Не стоит излишне драматизировать, — примирительно сказал Шиша.

— В безопасности, мать твою⁈ Да если бы вы выполняли свою работу, то никто на борт не взошёл бы без вашего ведома! Что ты смотришь на меня своими глазами телячьими? Скажи не так⁈ — срывая глотку, орал Островский. И тут он заметил меня.

— Николай Трифонович! Доброго утреца, — усмехнулся я. — Пока вы прятались в трюме, я дочку вашу спас, — деловито заявил я, принимая огонь на себя.

— А эта падаль тут откуда⁈ — глаза Островского налились кровью, словно у раздраконенного бычка.

Глава 13

Я хищно ухмыльнулся, всматриваясь в покрасневшего от ярости Островского.

— Я бы посоветовал вам выбирать выражения, — весело произнёс я. — В прошлый раз ваши охранники лишились зубов. Кто знает, чем может закончиться словесная перепалка в этот раз?

— Ты болван! Чё стоишь⁈ Вышвырни этого щегла за борт! Ишь чё! Спаситель хренов нашёлся! — завизжал Островский, ткнув пальцем в грудь Шишакова.

— Как я понимаю, вы наняли вот этих людей для охраны баржи, — произнёс я спокойно. — С этой работой они доблестно справились ценой своих жизней. А против них, между прочим, были силы, в десять раз превосходящие численностью. Я же работаю на этой посудине кочегаром и на груз не посягаю. Стало быть, нет оснований выбрасывать меня за борт, — я повернулся к Шише и спросил: — Александр Фёдорович, я прав?

Шишаков хитро посмотрел на меня и кивнул.

— Я так и думал. А раз охрана охраняет корабль, то она охраняет и меня в том числе. Ведь команда — это часть корабля, — заявил я насмешливым тоном.

— Ах ты сопляк! Да я тебя своими руками… — зарычал Островский.

Услышав перепалку, в коридор выглянула настороженная Юлиана, и конфликт затих сам собой. Островский увидел дочь, заляпанную кровью, и как наседка к цыплёнку бросился к ней, охая и ахая.

— Юленька! Ты цела⁈ Это всё из-за меня! Нужно было нанимать больше охраны! — сокрушался Островский.

— Папенька, всё в порядке. Владимир спас меня.

— Что? Какой Владимир?

— Ну вот же, — Юлия кивнула в мою сторону.

— Не волнуйся, доченька, он ещё за это заплатит, — зло фыркнул купец, опалив меня взглядом.

— Заплатит за моё спасение? Вообще-то это мы его должники, — жёстко сказала Юлиана, уперев руки в бока.

— Но Юленька, он же… — растерянно посмотрел на неё Островский.

— Папа, ты, похоже, меня невнимательно слушал. Этот молодой человек спас мне жизнь. Иди и поблагодари его, — строго сказала Юлиана.

Островский нехотя повернулся ко мне, подошёл и протянул руку, которую я, помедлив, пожал.

— Благодарю за помощь, — прошипел Николай Трифонович и рывком подтянул меня к себе, как будто для того, чтобы обнять, а вместе с этим прошептал на ухо: — Увижу рядом с дочкой, яйца приколочу к забору.

Островский отстранился и натянуто улыбнулся. Я же в свою очередь посмотрел в его глаза. Он точно не шутит. А раз не шутит он, то настала моя очередь пошутить.

— Оу! Николай Трифонович, что вы такое говорите? — произнёс я, и Островский напрягся. Наверное, думает, что я сейчас выдам его затею с забором и яйцами, но моя задумка была в другом. — Я, конечно, спас вашу обворожительную дочь, но вот прямо так с ходу на ней жениться я не готов. Нужно хотя бы немного пообщаться, познакомиться поближе.

После моих слов на лице Островского проскочили все эмоции, начиная от растерянности, заканчивая желанием прикончить. Это было забавно.

— Ах ты!.. — рявкнул он и попытался сделать шаг вперёд, но вместо этого дёрнулся назад.

— Папа! Что ты там опять выдумал! — воскликнула Юлиана, залившись краской, и дёрнула отца за пиджак.

— Юлечка! Я не говорил ничего подобного! — стал оправдываться купец.

Пока семейная перепалка набирала обороты, я с довольной физиономией утащил Шишу в машинное отделение.

* * *

Благовещенск, поместье Мышкина Евгения Александровича

Евгений Александрович сидел у камина и нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. В воздухе носился аромат крепкого алкоголя, которым Мышкин пытался успокоить нервы.

К сожалению, повод нервничать был, и ещё какой. Секретарь императора, звонивший недавно, сообщил, что граф Мышкин приглашён на аудиенцию в Москву!

Казалось бы, какая честь! Визит в