Где моя башня, барон?! - Антон Панарин

меня претензий нет. Задание выполнил, Шиша за тебя поручился. Да и если бы не ты, то эти двое тоже были бы мертвы. Что я могу сказать? Добро пожаловать в союз, — тепло сказал Никитич и протянул мне руку.

— Егор Никитич, Островский уцелел только благодаря Шишакову. Если бы не он, то купца бы обобрали до нитки, а после с перерезанным горлом сбросили в Амур, — вступился я за наставника, хотя он и был виновен по всем пунктам.

— Если бы он выполнил приказ, нападение бы не состоялось, — отмахнулся Гвоздь. — Ладно. Закончим пустой разговор. Бери меч, потренируемся.

Никитич сделал пару шагов и поддел носком ботинка меч Шиши, швырнув его мне.

— Я слышал, ты убил пятерых. Что чувствуешь? — прищурившись, спросил старик.

— Ничего. Они хотели убить нас, но мы оказались сильнее, — честно ответил я. — Как по мне, это то же самое, что сражаться с диким зверем. Тут либо ты, либо он тебя. Сожалений быть не может.

— Для восемнадцатилетнего ты слишком хладнокровен, — задумчиво сказал глава союза. — Ладно, покажи, чего сто́ишь.

Не желая заставлять старика ждать, я рванул в бой. Деревянный клинок свистел в воздухе, с гулом натыкаясь на меч Гвоздева. Должен признать, это было унизительно. Никитич стоял на месте, отражая любой мой выпад, откуда бы он ни летел.

— Достаточно, — сказал Гвоздев и свободной рукой вырвал у меня клинок. — У тебя отличная школа фехтования, но сила и скорость твоих ударов оставляют желать лучшего. Внутреннее пламя умеешь разжигать?

— Нет, — коротко ответил я.

Старик подошёл и, положив руку на мою грудь, закрыл глаза. Я почувствовал увесистый толчок, который стал распространяться по каналам маны.

Вот только энергия, переданная мне Гвоздевым, текла лишь в груди и животе. А каналы в руках и ногах были закупорены. Потоки маны омывали каналы, не имея возможности их пробить.

— Странно. Я думал, ты одарённый. Видимо, ошибся, — озадаченно сказал Никитич и почесал бороду. — Жаль. Из тебя мог получиться восхитительный охотник. А без внутреннего пламени тебе вершины не достичь…

— Егор Никитич, разве дар есть не только у аристократов? — наигранно удивился я, пытаясь скрыть то, что сам принадлежу к аристократии.

— Первично да, только аристократы владели даром. Но так уж вышло, что они очень любят сеять своё семя в обычных девок. То тут то там рождались одарённые полукровки. У кого-то дар сильнее, у кого-то слабее. Поэтому и получается, что среди простолюдинов немало одарённых.

— А почему тогда для освоения башен свозят аристократов?

— Ха! Да всё просто, — ухмыльнулся старик. — Во-первых, не каждый крестьянин способен распознать в себе дар и развить его. А во-вторых, не так много сумасшедших, кто заявит о том, что у него есть дар. Ведь тогда их отправят на убой быстрее, чем солнце успеет сесть за горизонт.

— Но ведь император мог провести проверку всего населения и найти одарённых, — продолжал я допытываться.

— Увы, не всё так просто. Если внутреннее пламя в человеке никогда не разжигалось, то энергетические русла иссушены, и сколько в них ни лей силу, будет выглядеть, как будто перед тобой стоит обычный человек. Одним словом, это бесполезная трата времени, — пояснил Гвоздев и подозрительно посмотрел на меня. — И всё же странно, что ты собственноручно сумел убить семерых ящеров…

Хм-м. Если дар не развит, то бесполезно проводить проверку, вливая ману в человека? Тогда зачем старик только что пытался её влить в меня? Думал, что я освоил внутреннее пламя и просто скрываю это от него?

— Вы же сами сказали, что я смышлёный, — хмыкнул я и потёр шею.

— А ещё скрытный, — Гвоздев покачал головой и добавил: — Ладно, топай отсюда. Завтра вернёшься к восьми утра и начнём тренировки. Можешь заночевать в бараках… Теперь ты полноценный охотник СОХ. Поздравляю.

Никитич хлопнул меня по плечу и ушёл. Ну а я остался стоять в центре зала, пол которого был усеян кровавыми точками, оставленными Шишей и Васяном.

Ну и что дальше? Я стал охотником. Теперь неплохо бы вернуть себе дворянский титул. Кем там был папаша? Бароном?

Вот только вернуть титул я смогу лишь после того, как разберусь с Мышкиным. А для этого у меня слишком мало сил. Нужно срочно раздобыть жемчужин. С ними тренировки идут на порядок быстрее и эффективнее. Но для начала…

Отправившись в казармы, я обошёл всё здание снизу доверху. Ни на одном из этажей не было охотников. Видимо, все разбрелись по делам. Да и неудивительно, ведь день на дворе. Спрятавшись в самый дальний угол, я рухнул на кровать и достал кошель с красной жемчужиной.

В прошлой жизни я освоил руническую технику, которая позволяла выжигать на костях символы, усиливающие тело. Различные комбинации рун давали разный эффект и могли как наделить носителя невероятной мощью, так и убить, если он подобрал неверный комплект рун.

Ещё в прошлой жизни у меня был подчинённый, который выжег руны на кости предплечья, сделав силу рук запредельной. Для этого он начертал три руны: первая увеличивала нервную проводимость, вторая ускоряла кровообращение, а третья — мышечную силу.

В одном из сражений ему отсекли часть предплечья, задевая эти руны. В итоге парень отправился на тот свет менее, чем за полминуты.

С тех пор я наношу руны только на жизненно важные части тела. Да к тому же использую лишь общие усиления, стараясь не концентрироваться на каком-то одном аспекте. Какой толк от быстрых рук, если ты еле передвигаешь ноги?

Сжав в кулаке жемчужину, я сосредоточился на ней и почувствовал мощную пульсацию. Представил, как сила растекается по телу, пробивая застойные каналы, и в тот же миг от боли прикусил губу.

Нестерпимая боль выжигала каналы. Рывками энергия вливалась в тело. Казалось, будто жилы рвутся. Мыча в агонии, я уставился в потолок, который быстро становился красным. Капилляры в глазах лопнули, по ушам побежали тёплые струйки.

Рыча, я представил, как на правой ключице появляется руна, которую в моём мире называли «рэдо». Поток маны, пульсирующий в теле, мгновенно устремился к кости и выжег на ней нужный мне символ. Грудь пылала, но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью, пульсирующей в каналах маны.

В какой-то момент сдерживаться стало невозможно. Я закричал во всё горло, тело выгнуло дугой. Руки вцепились в одеяло, обещая вот-вот разорвать