Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо - Анджей Выджинский

Он протянул пустой стакан в сторону бутылки, и тут в дверях появился Октавио де ла Маса.

— А, Мерфи! — непринужденно воскликнул он, — Что слышно? — Он протянул Мерфи руку. — Como esta? Как дела?

Мерфи лишь сейчас понял, что его кормили соленой рыбой не только для того, чтобы причинять физические страдания. Они хотели надломить его психику, сделать его покорным, перепуганным животным, — ведь так он себя и вел, когда надзиратель вызывал его из камеры. Сейчас, выпив вина, он чувствовал себя гораздо лучше и уверенней.

Он не принял протянутой руки Октавио.

— Что это за дурацкие шутки? С ума вы сошли, что ли! Вы знаете, де ла Маса, чем это пахнет? Я требую, чтобы меня немедленно связали с нашим послом.

— Мерфи, — воскликнул де ла Маса, — успокойтесь! Ведь вам же ничто не угрожает, произошла лишь ошибка, виновные в ней будут наказаны.

— Ничего себе ошибка…

— Подождите же, не торопитесь! Вы выходили из кинотеатра, в котором находился некий опасный преступник. Полиция должна была опознать его на основании фотографии. Полицейские задержали пять человек, похожих на этого преступника. К несчастью, вы оказались среди этой пятерки…

— Меня били палками и не давали мне воды, — сказал Мерфи. — Это не имеет ничего общего с ошибкой.

— Потому что вы сопротивлялись.

— Я должен был защищаться.

— А они защищались от ваших ударов. Однако могу вас заверить, что они будут наказаны за применение палок.

Мерфи облегченно вздохнул. «Господи, значит, они все же не прикончат меня; это была ошибка, и теперь они извиняются, боятся, что я пойду в посольство».

Он снова наполнил стакан, не обращая внимания на начальника тюрьмы, — тот не знал английского языка и прислушивался к их разговору, вытаращив глаза. Глотая вино, Мерфи сказал:

— Я подозреваю, что мой арест и то, как со мной обращались в тюрьме, каким-то образом связаны с тем, что я вам сказал.

— А что вы такое мне сказали? Я не помню…

— Что хочу расторгнуть контракт с компанией.

— Я был уверен, что вы говорите не всерьез… И поверьте, если б я знал, что вы окажетесь там, в кинотеатре, я бы пошел туда и не допустил этого досадного инцидента.

— Значит, я свободен? Меня выпускают из этой вонючей дыры?

— Конечно, — сказал де ла Маса. — Я привез приказ о вашем освобождении. Майор, Мигель Анхело Паулино недоволен случаем с вами. К сожалению, я слишком поздно узнал об этом. Прошу прощения. Еще одно: майор был поражен вашим намерением оставить работу и просил, чтобы я вас уговорил остаться у нас. Он спрашивал, имеет ли его просьба для вас какое-нибудь значение. Я ответил: возможно, вероятно…

— Это решено. Я действительно должен расторгнуть контракт.

— Если б я это знал…

— Меня не выпустили бы из тюрьмы? Хотите меня запугать?

— Не будьте ребенком, Мерфи. Мы не имеем права держать вас в тюрьме. Если б я раньше знал, я сказал бы господину майору, как обстоят дела.

— Так как же они обстоят?

— Я разговаривал с компанией. Что поделаешь — сказали мне, — если мистер Мерфи упирается, мы не можем силой удерживать его. Но до конца первого года, по условиям контракта, остается еще почти четыре месяца, и эти четыре месяца мистер Мерфи должен отработать. Так мне сказали.

— А, черт! — выругался Мерфи, — Мы ведь уже назначили дату свадьбы!

— Это надо будет как-нибудь уладить, — сказал де ла Маса, взяв стакан с вином.

— В таком случае я возьму отпуск. Надеюсь, мне дадут две недели отпуска на мою собственную свадьбу! Я ведь не брал еще отпуска.

— В этом вам, наверняка, не откажут, — ответил де ла Маса. — Я не думаю, чтобы вам стали препятствовать. А если будут какие-либо затруднения, мы попросим полковника Аббеса вмешаться.

— Благодарю вас, Октавио. Вы первоклассный парень.

— Acaso… быть может… — улыбаясь, сказал де ла Маса и поднял стакан с вином, — Мерфи… Желаю большой удачи молодой паре! — Он поглядел на начальника тюрьмы, — A su salud! За ваше здоровье!

— Jgualemente! — пискливо ответил тот, — Взаимно!

Я опять встретил человека с белыми ресницами, который недавно, у виллы Флинна, отрекомендовался мне, назвав себя Рони. Я подошел к «студебеккеру»; Рони снова стоял у машины, как при первом знакомстве.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Как вы нашли меня? — спросил я, — Машина стояла у ворот моего дома.

— Я шел мимо, увидел машину, узнал ее по номеру. Вы где-нибудь поблизости, вот что я подумал, и подожду-ка я, может, вы нашли для меня какую-нибудь работу. А номер телефона вы мне дали неточно.

«Прикидывается, — подумал я. — Он следит за мной. Теперь он уже знает, где я живу, и, наверное, хочет лишь установить, когда я бываю дома, в котором часу выхожу и куда».

— Я тогда был взволнован, — сказал я, — Может, и ошибся, давая номер.

— Вот именно, у вас в тот день жена рожала, и вы не знали, сын будет или дочка. Немудрено было ошибиться. Все обошлось хорошо?

— Великолепно. Тройня, понимаете? — сочинял я. — Три сына.

— Могу только поздравить. Вы ничего для меня не нашли?

— К сожалению, я был очень загружен работой. И пока ничего не обещаю, потому что через неделю уезжаю в Калифорнию, на несколько месяцев. Если б вы оставили адрес, легче было бы известить, в случае чего.

— Жаль. Я думал, вы что-нибудь найдете для меня. А адреса у меня все еще нет, понимаете. Безработных все больше…

Он поправил галстук, заколотый булавкой с жемчужиной на конце, и приблизился ко мне.

— Красивая жемчужина, — сказал я, садясь в «студебеккер».

— Искусственная, — ответил он, коснувшись ее пальцем. — Сувенир. Вы действительно завтра уезжаете? — Он наклонился ко мне.

— Через неделю, в Калифорнию. — Я захлопнул дверцу. — Я ведь вам уже сказал. Извините, я тороплюсь.

Он стоял и смотрел вслед моей машине. Я ему не доверял; догадывался, что строит какие-то козни. Но я и понятия не имел, что со мной случилось бы, если б разговор наш продлился еще минуту.

Выйдя из тюрьмы, Мерфи зашел на почту и дал телеграмму матери: «Жди меня первого декабря тчк повезу тебя на свою свадьбу в Мерривилль тчк если не приеду справься обо мне в Государственном департаменте и срочно свяжись с Гарриэт тчк высылаю двести долларов тчк купи себе красивое платье и туфли тчк у меня пока все в порядке целую Джеральд».

Он пообедал в ближайшем трактирчике и поехал в такси к паркингу у кино «Эсмеральда». Там стояла его машина, купленный в рассрочку белый «ягуар»; он приехал сюда на этой машине, чтобы провести два часа в кино, а потом вернуться в «Космос» и нетерпеливо ждать звонка Гарриэт…

Он вошел в свой номер. Дверь была открыта. На его тахте лежал Эскудеро, попыхивая длинной сигарой. Увидев Мерфи, он стремительно вскочил и сунул сигару в пепельницу.

— Не бить Эскудеро, господин, — тихо сказал он.

— Разве так полагается вести себя бою, когда хозяин уходит?

— Господин де ла Маса сказать, — бормотал Эскудеро, — господин Мерфи быть госпиталь, болеть.

— Когда он это сказал?

— Когда вы ночью не вернуться.

«Каналья! — подумал Мерфи, — Значит, Октавио сразу узнал, что меня арестовали, а пришел только сейчас. Правда, может, он не успел раньше договориться с Аббесом или с этим майором, черт их знает; хорошо я сделал, что в телеграмме велел матери обратиться в Государственный департамент, на всякий случай. Если они прочтут телеграмму, будут опасаться».

— Мисс Гарриэт звонила?

— Госпожа звонить один раз и два раза. Госпожа спрашивать, где быть господин Мерфи.

— Что ты сказал?

— Эскудеро сказать: госпожа приехать Сьюдад-Трухильо, господин Мерфи ждать.

— Почему ты так сказал, кто тебе велел?

— Все велеть сказать капитан де ла Маса.

— Когда ты говорил с капитаном? До звонка госпожи Гарриэт?

— Госпожа звонить один раз, Эскудеро ничего не знать. Сказать: господин быть город. Госпожа перестать звонить. Эскудеро звонить капитан де ла Маса, спросить, где быть господин Мерфи. Госпожа звонить два раз, Эскудеро сказать: господин Мерфи быть в госпиталь, госпожа приехать. Капитан велеть…

— Хватит. Забери эту свою вонючую сигару, включи вентилятор и принеси из ресторана бутылку виски и лед. Живо! Поторопись.

Эскудеро вышел.

Мерфи позвонил на квартиру Хуаны, попросил к телефону Октавио. Тот немедленно взял трубку.

— Октавио, ведь вы раньше знали о моем аресте. Сразу узнали об этом.

— Кто вам это сказал?

— Эскудеро. Вы ему велели сказать Гарриэт, что я в госпитале и жду ее приезда. Зачем?

— Все правильно, Мерфи. Эскудеро дал мне знать о звонке мисс Гарриэт. Я пустил в ход полицейскую машину. чтобы вас найти. Наконец, узнал, что вас задержал Какой-то патруль. Вмешаться я мог лишь утром, то есть, Начать вмешиваться. А пока что я велел сказать, что вы больны, ведь не мог же я поднимать ненужный шум из-за этого ареста. Вот и все. Не знаю, что вас смущает.