Шепот мертвецов - Дарси Коутс

– Что думаешь? – Мейсон наблюдал за ней, не скрывая веселья.

Кира покачала головой.

– Это… потрясающе. Тут каждый найдет что-то свое, да?

– Его создал Перро, наш известный скульптор. Не знаменитый. Просто… известный.

Кира хихикнула. Оттуда, где она сидела, открывался вид на обе главные дороги, она видела людей, спешащих по делам. Умиротворяющее журчание воды за спиной смешивалось со звуками, доносящимися из магазинчиков. Мейсон сидел так близко, и Кира буквально чувствовала исходящее от него счастье. Он пребывал в исключительно хорошем настроении, и от этого делиться с ним новостями становилось еще труднее.

«Будешь откладывать – только все усложнишь. – Кира повозила ногами по земле, пытаясь придумать приятный способ сформулировать новости. – Тук-тук! Кто там? Не я. Я сваливаю!»

– Кира? Все в порядке?

– Конечно. – Кире заставила себя улыбнуться, но посмотреть на Мейсона она не смогла. – Эдидж нашел мне работу и жилье. В Глендейле.

Мейсон помолчал. А когда заговорил, его голос утратил жизнерадостность:

– Быстро…

– Да, правда?

Теплые пальцы коснулись ее щеки, скользнули под подбородок. Мейсон очень осторожно повернул ее голову так, чтобы она больше не могла не смотреть на него. Его лицо омрачила тревога – брови нахмурены, скулы стали еще острей. Его лицо больше не смягчала улыбка.

– Ты выглядишь такой грустной.

«Улыбайся, Кира».

Ее голос не дрогнул, но это далось ей с трудом.

– Глупо, да? Я ведь не прожила всю свою жизнь в Блайти. Уверена, Глендейл – отличный город. Я просто…

Губы Мейсона дрогнули, брови сдвинулись еще ближе.

– Скажи Эдиджу, что хочешь остаться.

Кира осторожно высвободилась. Мейсон отпустил ее, но слегка провел большим пальцем по ее щеке, прежде чем убрать руку. Кира собралась с духом.

– Я не стану. Он так много сделал для меня. Я буду зарвавшейся идиоткой, если захочу большего. И потом, Эдидж говорит, что работы в Блайти не найти. Никто меня не наймет, а без денег я долго не протяну.

Мейсон отвернулся. Он был явно взволнован – барабанил пальцами по бортику фонтана, прикусил щеку изнутри.

– У меня есть свободная комната, которую я с радостью тебе предоставлю. И помогу найти работу. Местным жителям я нравлюсь. Тебя наймут, если я замолвлю словечко.

Кира усмехнулась и похлопала его по руке.

– Все в порядке, Мейсон. Я очень ценю твою заботу, но ты не обязан решать все проблемы в мире. А еще ты сам говорил, что безопаснее держаться на некотором расстоянии от Блайти, вдруг те люди все еще меня ищут. И… возможно, мне будет полезно немного размяться. Эдидж нашел мне хорошую, честную работу. Думаю, она мне понравится. Кто знает? Может, я ее даже полюблю.

Мейсон на несколько долгих минут погрузился в молчание, но продолжал беспокойно барабанить пальцами. Кира посмотрела на него – его взгляд был отстраненным. Мейсон явно что-то обдумывал, и она дала ему время. Наконец он вздохнул и повернулся к ней. Он снова улыбался, пусть и без привычной беззаботной легкости, в его голосе больше не было напряжения.

– Глендейл всего лишь в… скольких? Шести часах езды? Я буду тебя иногда навещать.

– Это совершенно не обязательно.

– Конечно же это обязательно. Сколько раз уже повторял, у меня слишком много свободного времени. – Мейсон взял свой стакан, но пить не стал. – Когда ты уезжаешь?

– Завтра утром.

Мейсон шумно вздохнул.

– Ого! Ладно. Я провожу тебя на вокзал. Нужна помощь со сборами?

На этот раз засмеялась Кира.

– Спасибо, но справлюсь. Правда, не уверена, влезут ли в чемодан целых две пары моих штанов.

– Хм, понятно.

– Но кое в чем помощь мне все-таки понадобится.

– Я слушаю.

Мейсон склонил голову набок, и у Киры заныло в груди. Куда бы она ни отправилась, вряд ли там кто-то сможет повторить это движение.

– Марго нужен дом. Такой, где о ней будут заботиться. Ты все еще любишь кошек, верно?

– Ну конечно! Оставь ее у меня, я буду обращаться с ней, как с королевой.

– Спасибо. Прямо гора с плеч.

Кира сделала глоток кофе и обнаружила, что терпеть его не может. Она скорчила такую гримасу, что Мейсон совсем развеселился.

– Не нравится?

– Вообще ни капли.

– Давай-ка поменяемся.

Он забрал ее стакан и дал ей свой, прежде чем она успела возразить. Мейсон с задумчивым видом поболтал кофе, а потом произнес:

– Могу я задать странный вопрос?

– Валяй.

– Какой у тебя любимый динозавр?

– Хм. Не знаю, – Кира запрокинула голову, размышляя. – Ну, пусть велоцираптор. У него клевые когти.

– Ты узнала о нем из фильма или книги?

– Нет… не помню.

– Хм-м, – Мейсон окинул ее пытливым взглядом, и Кира вскинула брови.

– Ты, видимо, предпочитаешь тираннозавров?

– Ха! Нет, просто… пытаюсь кое в чем разобраться. Не думаю, что твоя потеря памяти – типичный случай. Я не был уверен, стоит ли что-то говорить, но… что ж, если ты уезжаешь, то лучше тебе узнать сейчас.

Кира села ровнее. Судя по выражению лица Мейсона, ее ждали вовсе не хорошие новости, а потому она молча ждала, пока он соберется с мыслями.

– Есть два способа чему-то научиться, – наконец произнес он и отставил стаканчик в сторону. – Имплицитное и декларативное. Имплицитное связано с подсознательными процессами или мышечной памятью, например ходьба, или игра на пианино, или умение говорить. Декларативное подразумевает осознанный процесс, например когда ты запоминаешь имя королевы, или сюжет кино, или лица друзей. Когда человек страдает потерей памяти, он обычно теряет декларативную, но сохраняет бо́льшую часть имплицитной. Художник может забыть жену, но все еще может рисовать. Я думал, что именно это с тобой и случилось. Ты выглядишь в целом – физически и психически – здоровой, просто ничего не помнишь. И что странно – у тебя сохранились определенные декларативные воспоминания.

– Вроде велоцирапторов?

– Вот именно. – Мейсон потер затылок. – Ты помнишь динозавра, но не то, когда или как о нем узнала. Я могу ошибаться, но судя по всему, у тебя повреждена лишь та часть памяти, которая связана непосредственно с тобой – опытом, мнениями, личностью.

Кира уставилась под ноги. Снова порылась в своей голове, ища случайные воспоминания. Теперь, представляя, в какую сторону копать, она поняла, что знает довольно много. Она поняла, что Зои имела в виду, когда говорила о Джеймсе Бонде. Она помнила, что солнце садится на западе. Цвет волос Мейсона напомнил ей шоколад – но она понятия не имела, каков он на вкус. Она не помнила, видела ли когда-нибудь закат. Не знала, какие фильмы о Джеймсе Бонде видела и понравились ли они ей. Это пугало, и она поставила стаканчик, чтобы обхватить