#Zолушка в постель - Анна Веммер

Я сама не замечаю, как откидываюсь на спинку скамейки и засыпаю под звуки чужих разговоров и треска углей.

Мне тепло и хорошо. Свежий воздух, чуть приправленный дымом от потухшего огня. Запахи съестного. Мягкий желтый свет, окрашивающий ночь в свои оттенки. Теплый плед, обнимающий меня. Что-то мягкое под головой.

– Игорь Олегович, вы просили привезти вам сразу же, – сквозь сон я слышу голос.

Не узнаю и снова засыпаю, хотя надо бы проснуться и поесть, а то ничего не достанется. Но сил вырваться из этого ужасно крепкого сна просто нет.

– Просыпайся, – тихий голос звучит где-то совсем рядом, дыхание греет ухо.

Я с трудом открываю глаза и обнаруживаю, что лежу на плече у Игоря.

– Смотри, что мне прислали, – не скрывая удовольствия, говорит он.

Я с трудом фокусирую взгляд на листке бумаги. И ничегошеньки не понимаю… поначалу. А потом доходит.

– Это же… это ДНК-тест!

– Верно.

– И я…

– Не моя сестра.

Я молчу, потому что накрывает одновременно и облегчением, и новыми вопросами. Облегчением, потому что мама не изменяла папе и не лгала мне всю жизнь о счастливой семье. Вопросы же стандартны: почему, зачем, откуда и так далее. Не знаю, мучают ли они Игоря, но точно знаю, что, пока не найду ответы, не успокоюсь.

Нужно забрать вещи из квартиры, и, быть может, в маминых заметках хоть что-то найдется. Я сохранила ее последний органайзер. Раньше думала, что зря, потому что вид этой книжечки, исписанной ее рукой, причинял боль, а теперь рада. Хоть что-то там должно найтись, хоть телефон или заметка о встрече… есть ниточка, что тянется к Крестовским, и я ее чувствую, но нащупать не могу.

Меж тем Игоря, кажется, волнует не только главный вопрос этой истории. Впервые я задаюсь вопросом, что, быть может, он надо мной совсем не издевается?

– Знаешь, что это значит? – спрашивает.

– Что мы снова в тупике.

– То, что я тебя трахну.

Я давлюсь воздухом – так контрастно звучат эти слова в атмосфере домашнего уюта.

– Ты что, дурачок? – вырывается у меня.

В этот момент, повинуясь стандартным законам подлости, все замолкают, и мои слова звучат слишком громко.

Серж едва ли не скатывается под стол от хохота, Наталья и Дмитрий смущенно переглядываются, Марина прячет улыбку, а Крис вообще не реагирует на все, что происходит вокруг. Я тоже краснею, хотя, по логике, бы не должна.

Но если бы люди всегда поступали логично…

Я отсаживаюсь от Крестовского, жертвуя теплым и уютным пледом. Немного зябко, но Серж тут же протягивает мне большую тарелку с разным мясом и кружку с чаем. Пока я спала, все уже наелись и теперь потягивали вино, неспешно беседуя. Правда, после того как Игорь показал мне результаты, беседа у гостей как-то не задается.

– Поздно что-то, – зевает Наталья. – Пойдем мы, Игореш, завтра с утра поедем погуляем, по магазинам пройдемся.

– Да, – кивает Игорь, – распоряжусь, чтобы дали водителя, он вас покатает и пофоткает. Я, увы, освобожусь только вечером.

Они уходят, Крестовский идет их провожать, Серж тоже поднимается.

– Криська, пойдем, я тебя спать уложу, – говорит он.

Крис без возражений поднимается и бредет к дому. Я долго смотрю им вслед: как Серж помогает ей подняться по ступенькам, как открывает перед ней дверь. Я ощущаю странную жалость к этой очень богатой и красивой, но, судя по всему, очень несчастной девочке. И дело здесь не просто в стервозности или обиде на отца за суровое завещание.

Марина тоже зевает, и я предлагаю:

– Давайте я приберусь? Сережа еще не доел, я тоже чайку попью, а потом все здесь уберу, идите спать, зачем вы будете нас ждать?

Экономка качает головой:

– Анна Артемовна, это ведь моя работа, не переживайте, я все уберу.

– Ну можно мне хоть чем-то заняться? Я до универа с ума сойду, ничего не делая! Пожалуйста!

После долгих уговоров экономка соглашается оставить уборку мне. На самом деле я не только хочу хоть чем-то полезным заняться, но и боюсь возвращаться к себе, особенно после всего произошедшего вечером. Поэтому оттягиваю момент как можно дальше.

Надо бы с Игорем поговорить, сесть и серьезно обсудить все что происходит. Донести как-то, что его издевки выбивают меня из колеи, а серьезные намеки пугают. Что я сама не просила делать меня наследницей и не хочу все пять лет мучиться. Что будет проще, если мы станем жить соседями. Мне кажется, что Игорь способен быть серьезным. Он любит братьев и сестру, ответственно относится к их воспитанию – в меру возможностей. Значит, должен рано или поздно и меня понять.

Но все это в теории, а на практике я готова ночевать в саду под елкой, лишь бы не заходить в дом.

Когда возвращается Серж, он молча садится и продолжает с аппетитом уплетать мясо. При виде него у меня всегда просыпается аппетит. Он не похож на остальных Крестовских и этим привлекает.

– Ты всегда столько ешь? – улыбаюсь я.

– Слушай, ну у меня по пять тренировок в день, конечно, я жрать хочу.

– Ты сам тренируешь?

– Ага, бывает. В офисе сидеть скучно.

– А что ведешь?

– Так, борьбу всякую.

– А научишь меня приемам?

Он смеется:

– Нет уж, я пас. Ты потом их на братике отработаешь, а отдуваться мне.

Я обиженно фыркаю, но все равно смеюсь, представляя, как Игорь летит через бедро. Эх, мечты-мечты!

– А почему ты не съедешь? Отсюда же неудобно добираться.

– А на хрена? – Серж пожимает плечами. – Кормят, убираются, стирают. Дома надо или самому, или нанимать кого-то, мозги трахать, чтобы работали. Да ну на фиг, тут приехал с работы – еды положили, в комнате чисто, ванну набрал, порелаксировал.

– Ну… а личная жизнь?

– Бабу всегда можно в отель привести. Годик по отелям, а дальше ну уж в семью надо, а если не хочется в семью, то и на хер она нужна.

Что ж, не могу не признать, что в этом есть здравый смысл. И раз уж Серж разоткровенничался, решаюсь задать вопрос:

– А что с Крис? Она… выглядит неважно.

– Так, приболела. Бывает, за пару дней очухается.

– Просто мне кажется, что в ее состоянии виновата я…

Быстро рассказываю, что случилось в библиотеке. Серж хмурится и долго молчит. Ему эта тема неприятна, и если он откажется говорить, я в целом пойму.

– Да не ты виновата, а наша мамашка. Когда Криська была маленькая, отправила ее читать книжку для задания в школе, а когда та вернулась в библиотеку, чтобы пересказать прочитанное, нашла мать повесившейся. И дома никого