Эффект Домино - Ольга Карелина

— Окей, окей, не кипятись только. Спокойной ночи, брат.

Насвистывая, Азат удалился на свою половину. Домино же, изнывая от переизбытка впечатлений сегодняшнего вечера, проворочался в постели ещё часа три, прежде чем сумел наконец заснуть. В голове его ожидаемое будущее разделилось на две равнозначные половины, в одной из которой была сияющая Алекта с обещанием той жизни, о которой он тайно мечтал, и он больше не знал, чего хочет.

Глава 6. Цунами

Агата давно уже не кусала себе локти. Это в начале, когда от перспектив ещё захватывало дух, а свершившееся предательство того, кого себе дороже предавать, добавляло жизни ещё больше острых ощущений, она, выныривая из дурмана, рвала на голове волосы и готова была лезть на стену своей новой добровольной тюрьмы. Постепенно осознание всего, что они с мужем натворили: со своей жизнью, жизнью детей, их компании, — притупилось. А дурман, наоборот, стал только гуще.

Сейчас уже трудно представить, что в тот роковой день они поверили, будто на стороне нового правителя Севера быть выгоднее, чем за Мессию. Помнится, боялись только одного: что великий и ужасный Аспитис как-то прознает о затеянной ими афере и пришлёт карательный отряд, который без бюрократических проволочек сменит у их предприятия руководство. Но вышло совсем по-другому. «За предательство воздастся, за предательство воздастся», — шептала себе под нос Агата, когда от вкачанных ей веществ начинался отходняк и она, взрослая, состоятельная, успешная женщина, мать двоих сыновей, забивалась под стол своего рабочего кабинета и сидела там, обхватив колени истончившимися руками и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Они с мужем и не замечали, как на званых ужинах в их бокалы лился яд, как под его влиянием они подмахивали официальные документы не глядя — и тем самым большую часть компании за бесценок передали Зебастиану. Их семейная гордость, одно из старейших горнодобывающих предприятий Севера, «Орион», с первого года своего основания верой и правдой обеспечивающее нужды МД, отныне, за малым остатком, принадлежало Зебастиану. Слишком поздно они это поняли. А когда одумались и решились признаться во всём Мессии, их новый хозяин нашёл новые рычаги давления.

— Агата?

Эрбисса оторвалась от тяжких дум и обернулась к мужу. Александр, сидевший неподвижно в своём кресле всё то время, что она стеклянными глазами смотрела в окно их конференц-зала, сейчас неслышно подошёл сзади и положил ей руки на плечи.

— Может, попробуем пробиться к детям? — предложил эрбис. — У охраны там пьянка сегодня, даже под нашими дверями ни одной живой души. Вдруг повезёт?

— Мне иногда кажется, что я больше не могу смотреть им в глаза, — тихо ответила Агата, обратно отворачиваясь к окну, за которым уже наступила чёрная зимняя ночь. — Мы ведь не Аспитиса продали, Алекс. Мы свои души продали. А вместе с ними счастливое — или стоит теперь говорить «возможное»? — будущее своих детей. Если Зебастиану что-то понадобится, а мы не сможем это исполнить, он просто убьёт их. И всё…

— Перестань об этом думать, — пальцы эрбиса только сильнее сжали её плечи. — Пока ещё ничего не кончилось. Пока мы дышим, у нас есть шанс их спасти.

— От чего спасти? Может, от нас самих?! — Агата резко развернулась к нему, сбросив с плеч ладони и сверкая ещё недавно уставшими и полумёртвыми глазами. — О, как я проклинаю тот день! Что на меня тогда нашло? Что нашло на тебя? Почему мы решили, что этот психопат «спасёт нас из рабства», как мы называли нашу работу на Мессию? Как вообще можно было вообразить, что человек, по приказу которого умертвили даже младенцев из семьи Кирсте, пощадит нас, кто сами отказались от могущественной защиты?! А теперь под его контролем ещё и Игнат со Стасом — и конца-края этому не видно! Перепишем на него иридиевые шахты, что будет, знаешь?

— Знаю, — прошептал Александр, — сюда придут агенты МД.

— Именно! Не он прибьёт нас, так они! И всё, всё, слышишь? Чего теперь-то дёргаться? Зачем встречаться с детьми? Чтобы посмотреть в пол и сказать: «Простите, мальчики, бес попутал, вам денька два пожить осталось, не обессудьте»?!

— Успокойся, Агата, — пожалуйста, просто успокойся, — Александр крепко прижал её к себе, всю вздрагивающую и уже рыдающую навзрыд, мягко погладил по серебряным волосам, обычно идеально уложенным, а сейчас встрёпанным и потускневшим. — Вот именно потому, что, может, нам осталось жить два дня, мы и должны с ними повидаться. И попросить прощения. Вполне вероятно, что это последнее, что мы сможем для них сделать.

Агата промолчала. Муж продолжал гладить её по голове, пока она не перестала всхлипывать, потом твёрдо заглянул в воспалившиеся глаза.

— Будь сильной. Вдруг сегодня появится хоть самый мизерный шанс передать весточку? Там сейчас такое веселье, что мы вполне сможем утянуть чей-нибудь телефон.

— И много ты контактов наизусть помнишь? — язвительно спросила Агата, вновь становясь собой: кажется, ему удалось вдохнуть в неё какую-никакую, но — надежду. Чуть помолчав, Александр ответил:

— Один помню. До сих пор.

Агата уже открыла рот, чтобы поинтересоваться, кто это мог удостоиться подобной чести и не скрывал ли её муж от неё чего-нибудь интересного все годы их супружеской жизни, но вдруг и сама поняла, кого он имеет в виду. И медленно кивнула, выражая своё согласие на предпринимаемую авантюру.

Рука об руку они вышли из кабинета и по освещённому лишь дежурными лампами коридору двинулись к лестнице. С того момента, как люди Зебастиана взяли в заложники их сыновей, их более не выпускали из здания — а часто и из кабинета — и рабочими процессами руководили за их подписью враги. На завтрашний день была назначена последняя в их карьере встреча с доверенным лицом Зебастиана, которому они должны были передать единственную оставшуюся часть предприятия, ценные иридиевые шахты, сейчас занятые личными учёными Мессии, что не сможет пройти мимо него незамеченным. Чета Рассильер оттягивала этот момент, как могла, приводила все известные аргументы, только чтобы оставить шахты Аспитису, но всем было отлично ясно, что ответственность за подобное отступничество понесут только они сами, а Мессия против уже подписанных бумаг не сможет сделать ровным счётом ничего. Не начинать же полномасштабную войну с Севером из-за каких-то шахт, которая, к тому же рано или поздно втянет в себя ГШР, и тогда вообще чёрт знает чем всё кончится. Куда легче будет казнить предавших его обычных людей и забыть всё как неприятный сон.

Детей держали в одном из кабинетов на третьем этаже; Александр и Агата за время их плена отлично выучили туда дорогу, хотя раньше и понятия не имели, где какой кабинет находится. В главном здании «Ориона» в города Седе, располагавшемся на границе между Великой равниной и Северными Степями, было двадцать этажей и четыре крыла, по одному на каждую сторону света, так что хорошо в нём ориентировались разве что самые старые служащие и охранники. Здесь билось сердце их компании: сидели главные управляющие, хранились архивы всех прошлых лет, а также был вход в галереи МД. Жаль, что через него никак нельзя позвать на помощь.

Добравшись до главного коридора, в котором сидела охрана Игната и Стаса, Рассильеры остановились за углом, прислушиваясь. Там в самом разгаре была вечеринка, на которую, похоже, собрались все дежурные этой ночи: от охранников до айтишников. Если бы Александр хорошо разбирался в программах, сейчас ему представился бы отличный шанс выйти в Сеть незамеченным и написать кому надо. Но чего нет, того нет. Он стоял, обнимая жену, и сквозь грохот музыки, бьющей из динамика системы оповещения, пытался разобрать хоть что-то из разговоров врагов.

— За Аглых! — крикнул кто-то. — Пусть здравствует вечно! Таких правителей нам не хватало!

— За Аглых! — подхватил нестройный хор голосов, и в воздухе зазвенели стаканы.

— Я, кстати, кое-что любопытное слышал, — проговорил кто-то после паузы. — После завтрашнего дня, если всё пройдёт удачно, каждому — слышите, каждому! — кто участвовал в захвате и удержании, поднимут зарплаты!

— Ого, это с чего бы? — не поверил другой голос. — Под управлением ставленников Зебастиана «Орион» стал зарабатывать больше?

— Да не, там просто штат сокращают. А точнее, меняют на корню. Всех старых — на увольнение. Приказ уже подписан. С завтрашнего утра тут никто, кроме Рассильеров, не работает. Расчёт по безналу — и пока-прощай!

— То есть завтра в здании будут только свои и Рассильеры. Хорошо. Интересно, Зебастиан покончит с ними или оставит всё-таки?

— На черта они нужны? И отродье их. Прирезать — и дело с концом. Готов даже предложить свои услуги! — загоготал кто-то. — Моего племянника отсюда из-за ерунды турнули. Отольются кошке мышкины слезы!

— Мда, ты у нас известный мститель, Антэ. Раньше времени только не выступай. А то заберут за компанию.