Эффект Домино - Ольга Карелина

— Серьёзно? — удивился Домино. Алекта заговорщицки подмигнула ему.

— А то! Ты читай-читай. Потом обсудим. Я тут обычно где-то до девяти сижу.

Аурис кивнул с уважением и перевернул страницу.

Как рассказывалось в следующих абзацах, благодаря новому открытию буквально за десять лет человечество изменилось на корню. Были приняты новые эталоны красоты, требующие пройти хотя бы одну генную модификацию, выходили всё новые и новые законы, обязующие людей иметь при себе документ, удостоверяющий их «генетическое совершенство» и необходимый практически в каждой сфере повседневной жизни (даже чтобы оформить небольшой кредит, была нужна подобная справка) — таким нехитрым образом как будто сговорившиеся правители разных стран были намерены быстро и эффективно избавиться от любых болезней и физических недостатков. Деньги на этом зарабатывались огромные, но имелся также и практический интерес: в скором времени учёные предрекали полное истощение ресурсов и более чем вероятную масштабную экологическую катастрофу, поэтому уже в те годы вовсю шло освоение ближайшего космоса в поисках подходящей планеты для будущего переселения. И, если правительству стран для воплощения подобного плана в жизнь нужны были только деньги, учёные преследовали свои цели.

Пока люди делали из себя эталонных красавцев и красавиц, медики изменяли их геном, с тем чтобы приспособить его для обитания в другой экосистеме. Планета для колонии уже нашлась — та, на которой ранее было начато возрождение потерянных видов животных и растений, и, в то время как экологи и биологи продолжали приноравливать земные виды к жизни на Омнии, на Земле готовилось совершенствование человеческих антител для борьбы с новыми, только обнаруженными вирусами и бактериями. Сроки сокращались, поэтому претензиям людей к внешнему виду уделялось незаслуженно мало внимания, что и привело в итоге к катастрофе немыслимых ранее масштабов.

«Так или иначе вносимые изменения в геном делились на несколько, вполне классифицируемых типов. К тому моменту, как учёные забили тревогу, носители этих типов оказались связанными друг с другом в самом буквальном смысле: ни с кем другим продолжать род они способны не были. На то время носители различных групп генов ещё сильно различались внешне, но, поскольку речь пошла о формировании совершенно новых рас, обязанных узнавать друг друга сразу, чтобы не тратить эмоции на неподходящего партнёра, решено было закрепить определённые признаки, отличающие одну расу от иной. После проведённой работы, занявшей около двух лет, выделилось 8 рас с 17 подвидами, каждый из которых получил своё название. Подвиды внутри одной расы могут иметь потомков, которые способны также рожать детей как от подобных помесей, так и чистокровных представителей расы, но, так как в таком случае существовала реальная опасность накопления вредных мутаций, избавляться от которых было весьма проблематично, правительства включили социальную пропаганду, осуждающую смешанные браки. Вполне вероятно, что в дальнейшем эта проблема могла быть решена, пусть и через некоторое количество поколений детей, снова выращенных «в пробирках», однако в дверь уже стучалась другая беда».

— Ничего у него вступление! — присвистнул Домино, с трудом оторвавшись от чтения. Позади было уже с полсотни страниц, и некоторые вещи стали понятнее, но по факту всё это могло уместиться в пару листов. Алекта подняла глаза от своей книжки, лучезарно улыбаясь.

— Я так понимаю, ты дошёл до нашего переселения на Омнию, — сказала она.

— Что-то вроде того. Все эти выкладки из новостей и статей того времени об ЭКО, а потом и модах… А о чём он дальше-то писать будет?

— Он подробно распишет все использованные генетические модификации, благодаря которым мы стали такими, какие есть. Ты внимательно рассмотрел фотографии тех, прошлых людей?

— Мда, — Домино хмыкнул. — Ни тебе пятен, полосок, прядок, да и вообще — они все такие одинаковые! С другой стороны, им было всё равно, кто к какой расе принадлежит: жениться-то можно было на ком угодно. Даже странно, что это встречало столько осуждения.

— Тогда были другие времена, — покачала головой Алекта. — Человечество постепенно приняло различия друг друга, такие как аспекты сексуальности, языка, пола, культуры, но наличие государственных границ продолжало разделять людей. К тому же в разных странах были разные понятия о совершенной красоте — ну а потом это вылилось в разные расы.

— Удивительно, что одна из них возродила расу, давно канувшую в Лету, — коренных американцев. У нас их называют верами.

— Дальше будет немного подробнее о том, от каких рас по большей части пошли наши. Читай-читай.

— Ага, — Домино отхлебнул чая.

Из дальнейшего текста он узнал, что переселение на Омнию пришлось начать намного раньше планируемого, что вызвало множество затруднений для обживания. На планете-прибежище уже существовала небольшая колония из биологов и химиков, занимающихся животными и растениями, но для человечества условий пока было недостаточно. Впрочем, ничего иного им не оставалось. В общей сложности на Омнию было переправлено полтора миллиона человек, представителей разных рас в равной пропорции, которые и занялись построением нового общества. Ещё через пять лет должно было прибыть столько же, но связь с Землёй прервалась, а на обратный путь шаттлы были не способны, и новой части человечества пришлось полагаться только на себя.

Домино с интересом углубился в историю становления общества на Омнии, которой автор книги уделил целую главу, и имена, знакомые ему со школы, приобрели ещё больше красок. Во главе первых поселенцев стоял Тиберий Пикеров, опирающийся на своего ближайшего друга и советника Найджела Проморте, а также на верного соратника Сириуса Страхова. Датой начала новой истории стало 26 января 2205 года — день, когда шаттлы с землянами опустились на Омнию; тогда же началось строительство новой жизни. Спустя несколько лет в отношениях Тиберия и Найджела произошёл раскол: практика показала, что они слишком разнились во взглядах на суровость закона по отношению к собственным подчинённым. К тому времени каждый из них управлял примерно равным количеством общин, и, как бы они оба ни старались, соединить людей в одно целое так и не вышло. Зародившиеся тогда армии, дававшие присягу одному конкретному лидеру, положили начало организациям, владеющим миром сейчас: Генеральному штабу разведки (ранее Генштаб реабилитации), управляемому потомками Пикеровых, и блоку Мессии-Дьявола (до 2437 года СНВ — «Союз-на-Века», с 2437 года, когда пост лидера занял отставной премьер-министр Александр Стамесов, прозванный в правительстве по имени главного ангела-предателя из новой религии за чересчур радикальные методы решения проблем, организация переименовалась). Эти же двое управленца начали утверждение фамилий для разных рас, что называется, «с себя»: сам будучи хороном, Тиберий постановил всем своим соплеменникам иметь в фамилии окончание «-ов», а Найджел внёс подобную поправку и для аурисов. Большинство образцов окончаний или удвоений согласных в принципе писалось с близкого к власти круга советников, и не было ничего удивительного ни в том, что утверждённая система по сути своей оказалась бессистемной, ни в том, что о правах и свободах большей части населения было благополучно забыто — яркое свидетельство того, что на самом деле якобы «свободолюбивый» Тиберий и «тиран» Найджел не очень-то отличались друг от друга.

…К девяти часам, когда Алекта возвестила о том, что пора бы уже возвращаться домой, Домино как раз дошёл до подробного описания генных модов и с удовольствием просидел бы в библиотеке всю ночь — но Шона вряд ли бы это одобрил. На обратной дороге они с Алектой, так и светящейся от радости, обсуждали уже прочитанное им.

— Значит, по большей части европеоиды, — подвёл итог Домино. — Парочка рас из монголоидов: кунканы там с сормахами, частично огели с тилонами, одна негроидная — хаены, а так одни европеоиды. Артау с никинами так и вообще за скобками. Знаешь, а я ведь даже не догадывался, что их гены — как карие и голубые глаза, то есть что от двух артау может родиться никин. И серебряные аурисы туда же, и чёрные терасы, и снежные хиддры… Думал, что-нибудь среднее выходит, как от вельков с хоронами.

— В смысле «среднее»? — прыснула со смеху Алекта. — С тремя рогами, что ли?

— Да кто их разберёт. Я в жизни-то ни одного не видел. Сколько их там — один процент? В итоге самыми неустойчивыми к вредным мутациям и оказались…

— Ага. Это здорово, что тебе понравилось. Будешь ещё приходить?

— Обязательно, — улыбнулся Домино. — В любое свободное время. Не с Азатом же шататься.

— Вы для этого слишком разные.

— Правда? Что же ты нас спутала?

— Больше не спутаю! — грозно пообещала Алекта и опять рассмеялась, а Домино в очередной раз залюбовался ей. Но теперь голова его была полна новоузнанными сведениями, и на фоне их важности желание понравиться Алекте неожиданно померкло.