Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин

class="p1">Впрочем, другие корабли, особенно те, на которых осталось командование вандалов, видимо, находились слишком далеко от происходящего и не поняли до конца, чем им грозит продолжение сражения. Поэтому они с безумством храбрых приказали остальным кораблям продолжить окружение «Несокрушимого», чтобы взять его на абордаж или потопить, уж не знаю, на что они надеялись.

К тому времени, помимо пушек, в дело вступил и наш таран. Это был всем таранам таран. Одна трирема, замешкавшись, не успела уйти с курса нашего корабля и «Несокрушимый» налетел на нее. Я успел заметить в последний момент, как вражеская трирема скрылась за носом нашего корабля, а затем Нимарк обернулся ко мне и закричал:

— Держитесь, доминус, держитесь изо всех сил!

Я едва успел уцепиться за поручни, как корабль сотряс сильный удар. Мощный, словно бивень слона, таран вонзился в тушу триремы и с первого удара пробил в ее корпусе огромную дыру. Я еле как удержался на ногах, а многие солдаты на палубе повалились и покатились вперед.

Наш корабль замедлил ход, продолжая тащить трирему вперед и переворачивая ее на бок. Затем снова раздался удар, теперь уже послабее, а затем громкий скрежещущий звук, от которого невыносимо чуть не лопнули уши. Корабль еще раз столкнулся с несчастной триремой, оттащил ее в сторону и помчался дальше, выискивая другую жертву. Как только ход выровнялся, снова ударили архитронито и корпус «Несокрушимого» содрогнулся от выстрелов.

Так мы и плыли все дальше, громы тараном и пушками все окружающие нас судна, потихоньку разворачиваясь вправо, чтобы снова выйти к самому большому скоплению кораблей противника, а еще желательно потопить судна их командиров. Так прошло еще несколько часов и когда слуга принес мне обед, я с удивлением обнаружил, что уже, оказывается, наступил полдень.

— Вон они! — закричал Парсаний, показывая мне на две командирские квинкверемы, медленно плывущие посреди вражеского строя.

Корабли вандалов усеяли все море вокруг. Некоторые пытались выполнить самоубийственный приказ командования и захватить наш флагман, но большая часть из них была уничтожена огнем архитронито, а некоторые попали под удар тарана. Все море вокруг было усеяно обломками кораблей и трупами людей.

Затем Авдулий приказал остановиться. Гортатор Тарений доложил ему, что гребцы выбились из силы и просят отдыха. Префект посмотрел на меня и я кивком дал согласие. Нет никакой нужды сейчас уничтожать силы наших гребцов. Пусть отдохнут, впереди еще много работы. Тем более, что всех подходящих врагов мы продолжали расстреливать из пушек.

К тому времени из двухсот кораблей противника на воде у него осталось около ста пятидесяти. Завидев, что мы остановились, они начали медленно подбираться к нам, желая все-таки продолжить свой курс на взятие «Несокрушимого» абордажем.

Глядя на них, я огорченно покачал головой. Ну чего добиваются эти люди? Разве они не поняли, что я не подпущу их слишком близко к себе, а даже если это и случится, то как они залезут на борт судна, которое выше их почти в два раза? Тем не менее, некоторое время наш корабль находился в полной неподвижности, потому что, кроме гребцов, отдыха запросили и пушкари. Мы дрейфовали в открытом море, как будто бы вокруг не было десятков вражеских кораблей, подбирающихся к нам все ближе.

А затем, дождавшись, когда командирские квинквиремы вандалов окажутся в зоне обстрела, архитронито снова начали стрелять. Первые выстрелы оказались неудачными, зато вот последующие угодили прямо в цели. Вражеские корабли не потонули сразу, все-таки это были большие посудины с большим запасом прочности. Они накренились на воде, одна за другой. Тем не менее, повинуясь моему приказу, который подавал сигнальщик трубой, Филоник продолжал обстреливать врага и вскоре потопил его командиров, одного за другим.

Гибель флотоводцев была последней каплей для и так уж порядком деморализованных вандалов. К тому же, опять-таки по моему сигналу, наши судна, все это время находившиеся вдали, теперь переменили намерения и помчались к нам, явно собираясь вмешаться в ход боя, и так уже явно склонившегося в нашу пользу. Все это вместе, а также непрекращающийся гром нашей артиллерии, поверг вандалов в панический ужас и заставил броситься в бегство.

Глава 15. Плавание на край державы

Преследование уплывающих врагов велось до самой темноты, пока не настала ночь. Даже и тогда мы изредка стреляли из архитронито и раскаленные ядра прожигали тьму жалко вперед и мы видели корабли врагов, пытающихся скрыться от нас врассыпную.

Затем налетел все усиливающийся ветер и помешал вести погоню, потому что наши корабли начали отставать от флагманского корабля, плывущего на веслах и под парусами. Утром мы обнаружили, что находимся около берега неподалеку от Аримина. Море за ночь успокоилось, мы собрались все снова на рейде недалеко от города и собрав всех триерархов, спросили, сколько каждому удалось собрать добычи и догнать врагов.

Согласно опросов получилось, что вандалы потеряли, по меньшей мере, что пятьдесят своих кораблей, то есть три четверти флота, прибывшего в Италию. Из этих ста пятидесяти удалось собрать экипажи половины, в итоге у нас было пятнадцать тысяч пленных варваров. Наши корабли и сами были переполнены экипажами, нужно было срочно высадить лишние команды на берег и избавиться от пленных.

Поэтому я приказал высадиться на берег возле Аримина и доставить всех пленных в город. Тем из них, кто выразит желание служить в римской армии, нужно будет год служить в местном гарнизоне под присмотром моего наместника. Остальных мне Авундий рекомендовал мне продать в рабство, но я удивленно посмотрел на него.

— Ах да, доминус, я и забыл, что в Западной Римской империи рабство под запретом, — спохватился префект. — Это единственный твой недостаток, доминус, милосердие, в остальном ты вполне отличный правитель.

— Ну спасибо на добром слове, — сказал я и наказал Нимарку, который снова получил головную боль с пленными. — Те, кто откажется служить в нашей армии, должны будут отправлены работать на восстановление городов на севере Италии, например в Медиолан или Геную. Проработают там год на благо империи и могут быть свободны. Это, конечно же, тоже почти рабство, поскольку по сути является принудительными работами, но я не могу же отпустить десять тысяч вандалов гулять по земле империи, правильно?

— Все верно, доминус, — согласился Нимарк. — Я думаю, это самое милосердное решение, которое мог бы вынести такой справедливый правитель, как ты. В любой другой стране пленных бы казнили или продали в рабство.

— Ох, император, нашел ты время церемониться с этими мерзавцами, — проворчала