Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

был Гурский. Кроме того, нанимались возчики с собственными лошадьми и снаряжением (в основном, судя по всему, за счет литовской казны). Для обеспечения переправ через реки для армии было решено использовать понтонный мост, построенный еще в 1580 году[270].

Что касается казначейства, заранее готовившего продовольствие для армии, то, хотя в «Порядке экспедиции на московскую войну при короле Стефане» указано наличие провиантмейстера, трудно определить сферу его деятельности. Из источников известно лишь, что собиралось продовольствие для немецкой пехоты. А именно, на королевские деньги закупались в основном мука и волы.

В случае с польскими войсками о пропитании заботились сами подразделения, которые делали закупки самостоятельно. Самые впечатляющие заготовки в этом отношении были сделаны Замойским (только для личного пользования), который собирал их в Гданьске и Риге. Среди них были не только основные продукты, но и самые изысканные, в том числе прекрасные вина. Ян Зборовский при посредничестве Нарвита, своего доверенного лица, собирал аналогичные, но менее изысканные запасы в Вольпе. Итальянец Доминик Рудольфини, военный инженер, потратил более 200 талеров на покупку еды для себя. Это были сухари, венгерская рыба, сыры, свиное сало, сушеные овощи, бобовые, масло, венгерская брынза, итальянское масло и многое другое.

Всеми подготовительными мероприятиями король руководил из Гродно, куда он прибыл из Варшавы в середине апреля 1581 года, и Вильно, где он находился с 29 апреля по 20 июня 1581 года[271].

Внешнеполитическая обстановка в мае – июне 1581 года

Иван Грозный, который, видимо, очень рассчитывал на срыв варшавского сейма в начале 1581 года и, соответственно, отмену похода, получил от своего посланника и многочисленных шпионов в Польше известия об обратном, а именно, что сейм все же одобрил чрезвычайный налог, и притом на 2 года вперед, и король уже начал энергичную подготовку.

По этой причине большая делегация из Москвы во главе с Пушкиным прибыла в Вильно, где на рубеже мая и июня вела переговоры с королем. После долгих переговоров представители царя были готовы отдать почти всю Ливонию, за исключением Нарвы и еще 3 замков. Взамен они потребовали вернуть им Великие Луки, Велиж, Невель, Воронич и прилегающие к ним территории. Таким образом, это были первые значительные уступки со стороны Русского царства, однако остается неясным, не были ли они сделаны с целью еще больше замедлить военные приготовления Батория[272].

Пока, однако, перспектива получения всей Ливонии мирным путем казалась полякам несомненной. Это мнение еще более укрепилось благодаря скорому прибытию специального папского легата Поссевино. Целью его миссии, ставшей результатом усилий Ивана Грозного в Ватикане, было посредничество в мирных переговорах. Папа надеялся, что, положив конец польско-русской борьбе, он убедит царя и короля присоединиться к антитурецкой коалиции.

Следствием этих настроений стало то, что дальнейшая активная подготовка к войне была признана бессмысленной. Это привело к тому, что темпы найма и оснащения солдат, сбора снаряжения казначеями и т. д. значительно замедлились[273].

Однако какими бы искренними ни были намерения царя в тот момент, не все им доверяли. Баторий требовал денежной компенсации за расходы на войну и возвращения всей Ливонии, не желая оставлять в руках Русского царства порт Нарвы. В случае подписания мирного договора он готов был отказаться от претензий на Смоленск, лишь бы завладеть провинциями, отрезавшими Русское царство от Балтики. В то же время Баторий твердо придерживался пословицы «Si vis pacem, para bellum» и, несмотря на многочисленные препятствия, старался продолжать подготовку к походу на Псков. Не обращая внимания на то, что русским гонцам было дано четыре недели на то, чтобы привезти ответ Ивана Грозного на его требования, Баторий 20 июня отправился в Дисну. За ним последовало русское посольство, но уже через несколько дней стало ясно, насколько верны были предсказания короля[274].

В конце июня царь внезапно решил отказаться от политики умиротворения и продолжить войну, вызвав удивление в Речи Посполитой и получив идеальные условия для того, чтобы взять инициативу в войне в свои руки. Он начал активную кампанию саботажа и дезорганизации в Литве, засылая туда множество своих шпионов и диверсантов, пользуясь растущим дезертирством из пограничных гарнизонов (особенно из венгров) и большим притоком гражданских лиц из Речи Посполитой[275].

Еще во второй половине апреля 1581 г. Иван Грозный начал концентрировать значительные силы в Можайске. Он явился туда лично, в сопровождении старшего сына, и разделил полевое войско на полки. Командование большим полком, а значит, и всем войском, принял князь Михаил Катырев-Ростовский, которому помогал Дмитрий Хвостинин. Остальными четырьмя полками командовали Иван Бутурлин, Роман Бутурлин, Иван Туренин и Михаил Салтыков.

Царь приказал ратям князя Михаила Катырева-Ростовского, стоявшим в районе Можайска, продвинуться до Дорогобужа и Смоленска, а затем вторгнуться в пределы Литвы со стороны Могилева.

Польские историки удивляются неожиданной перемене в поведении царя, считая маловероятным, что это было результатом заранее продуманной дипломатической игры. В конце 1580 года царь был еще слишком ошеломлен успехами Батория, а налоговые постановления сейма, в свою очередь, устранили всякую надежду на отказ Речи Посполитой от нового похода. Поэтому резонно предположить, что уступки Ивана Грозного, сделанные вскоре после этого, были искренними. Только в дальнейшем его успокоили, во-первых, известия о медленности военных приготовлений Речи Посполитой, затем о смерти Кристофора Батория, князя Трансильвании (царь знал, какое значение польский король придавал венграм) и, наконец, о прибытии папского легата Поссевино, который пообещал договориться о лучших условиях мира[276].

На позицию царя повлияло ужесточение требований Батория, связанное, вероятно, с бегством в Речь Посполитую в начале мая 1581 года царского стольника Давыда Вельского, племянника Малюты Скуратова. Изменник предложил Баторию возобновить войну и предпринять поход на Псков: «Людей во Пскове нет и наряд вывезен и здадут тебе Псков тотчас». Для колебавшегося Батория сообщения знатного перебежчика, вероятно, послужили окончательным толчком к принятию решения о продолжении войны. Поэтому в ответ на новые уступки последовали новые требования: Баторий требовал теперь не только всю Ливонию, но и ряд русских крепостей, занятых им в 1580 году, а также выплаты возмещения за военные издержки в размере 400 тысяч венгерских золотых. Требование контрибуции ясно показывало, что руководство Речи Посполитой не заинтересовано в заключении мира. Возобновление войны стало неизбежным, и Иван Грозный приказал воеводам начать военные действия. 23 июня 1581 года царь отправил Баторию письмо, в котором сообщалось, что предложенные условия мира он принять не может и, пока король не изменит своей позиции, прерывает с ним мирные переговоры[277]. Как сказано