Рожденный бежать - Кристофер Макдугл

Рядом со Скоттом сидели Луис Эскобар и его отец, Джо Рамирес. Луис был не только супержеребцом, выигравшим «Гавайский супермарафон по бездорожью — 100» и участвовавшим в забеге в Бэдуотере, но еще и одним из лучших спортивных фотографов состязаний в беге (художественности исполнения способствовал тот факт, что его ноги с легкостью доставляли его в такие места, куда другие фотографы не могли добраться). Совершенно случайно Луис на днях позвонил Скотту, чтобы убедиться, что они увидятся на некоей полутайной всеобщей вакханалии «Койот Форплей», к участию в которой желающие допускаются только по пригласительным билетам и которую описывают как «четырехдневный разгул идиотства с отрезанными головами койотов, легкими закусками со спиртным, развешанными на деревьях трусиками и пробегом длиной 203 километра по тропам, который по желанию можно пропустить».

«Форплей» проводится ежегодно в конце февраля в пустынных окрестностях Окснарда специально для того, чтобы предоставить команде бегунов на длинные дистанции возможность отхлестать друг друга по заднице, а потом приклеить вышеупомянутые задницы к сиденьям унитазов. Каждый день участники «Форплея» носятся по тропам, размеченным высохшими черепами койотов и женским нижним бельем, а каждую ночь устраивают турниры по боулингу, парад талантов и бесконечные партизанские шалости, когда они, к примеру, подменяют шоколадные батончики замороженной кошачьей едой, заклеив концы упаковки. «Форплей» был чем-то вроде баталии для любителей, без памяти обожающих бег и буйные грубые игры. По своей сути событие было не для профи, которым приходилось печься о графиках соревнований и спонсорской поддержке. Скотт, естественно, никогда не пропускал этого развлечения до 2006 года.

— Мне очень жаль, но что-то случилось, — сказал Скотт Луису, и когда Луис узнал, что именно случилось, его сердце затрепетало, как овечий хвост.

Еще никто не добывал фотографий тараумарских бегунов, несущихся на всех парах на своей родной территории, по весьма достойной причине: тараумара бегают ради бега и нашествие белых дьяволов веселья явно им не сулило. Их гонки были абсолютно стихийными, негласными и скрытыми от посторонних глаз. Но если Кабальо, несмотря на трудности, сумеет осуществить свой план, то несколько удачливых дьяволов скорее всего получат шанс перейти на сторону тараумара. Впервые они все вместе станут «бегущим народом».

У папы Луиса Джо словно выточенное из дуба лицо, седые волосы, собранные в «конский хвост», и бирюзовые кольца мудреца из коренных американцев, но на самом деле он бывший сезонный рабочий, который в свои сильно потрепавшие его шестьдесят лет сделался патрульным на калифорнийских автострадах, затем шеф-поваром и, наконец, художником, которого отличало пристрастие к краскам и культуре родной Мексики. Когда Джо узнал, что его «малыш» отправляется на родину, чтобы увидеть героев своих предков в действии, он стиснул зубы и твердо заявил, что тоже едет. Уже само путешествие могло в буквальном смысле убить его, но Джо это не беспокоило. Этот сын убранных полей умел выживать почище окружавших его супержеребцов.

— Что слышно о том босом парне? — спросил я. — Его все еще ждут?

Несколькими месяцами раньше некто называвший себя Босым Тедом начал бомбардировать Кабальо потоком посланий. Он, похоже, был Брюсом Уэйном бега босиком, богатым наследником состояния в виде калифорнийского парка развлечений, посвятившим себя борьбе с самым тяжким из когда-либо совершенных преступлений против человеческой ноги — с изобретением кроссовок для бега. Босой Тед был уверен, что мы могли бы положить конец травмам ступней, выбросив свои «найки», и горел желанием доказать это собственным примером: он бежал Лос-Анджелесский марафон и марафон в Санта-Кларите босиком и финишировал с достаточно хорошим временем, чтобы получить право участвовать в Бостонском марафоне для лучших из лучших. Ходили слухи, что он тренировался, бегая босиком в окрестных горах и катая жену и дочь по улицам на манер рикши. Теперь он ехал в Мексику, чтобы пообщаться с тараумара и выяснить, не заключается ли разгадка секрета их потрясающей жизнеспособности в их голых пятках…

— Он оставил сообщение, что объявится здесь позже, — сказал Луис.

— Полагаю, что тогда же и все остальные. Этот Кабальо, верно, собирается подготовить себя психологически.

— А что там за история с этим парнем? — спросил Скотт.

Я пожал плечами:

— По правде говоря, я не слишком-то много знаю. Да и виделся с ним только раз.

Глаза Скотта сузились. Билли и Дженн откачнулись от барной стойки и вскинули головы, будто я вдруг заинтересовал их больше, чем пиво, которое они только что заказали. Настроение группы резко изменилось. Минуту назад все выпивали и весело болтали, а теперь захлопнули рты и напряглись.

— В чем дело? — спросил я.

— А я-то думал, вы и вправду приятели, — сказал Скотт.

— Приятели? Да мы едва знакомы, — возразил я. — Он человек-тайна. Я даже не знаю, где он живет и как его настоящее имя.

— Так откуда же вы знаете, что с ним все чисто? — спросил Джо Рамирес. — Черт возьми, да он, может, даже и не знает никого из тараумара.

— Они его знают, — успокоил я его. — Все, что я могу вам рассказать, я уже написал. Он странноватый, он потрясный бегун и долго здесь пробыл. Это все, что мне удалось разузнать о нем.

Все, включая меня, на мгновение застыли, осмысливая информацию. С какой стати мы доверяли Кабальо? Я настолько увлекся подготовкой к гонке, что совершенно забыл, что задача, в сущности, заключается в том, чтобы остаться в живых в этом испытании. Я понятия не имел, кем на самом деле был этот Кабальо и куда он нас заведет. Он мог оказаться совершенно помешанным или просто неадекватным, а результат будет таким: там, в Барранкасе, мы изжаримся.

— Ну все, хватит! — возмущенно воскликнула Дженн. — Что вы собираетесь делать сегодня вечером, ребята? Я обещала Билли несколько больших «Маргарит».

Если у всей компании и возникли сомнения, то она благополучно от них отмахнулась. И Скотт, и Луис, и Эрик, и Джо — все согласились набиться вместе с Дженн и Билли в фургон, предоставляемый бесплатно постояльцам гостиницы, и покатить в центр города за спиртным. Но это уже без меня. Впереди у нас было много трудных метров пути, и мне хотелось все их преодолеть. В отличие от остальных я бывал там раньше и знал, во что мы ввязываемся.

В середине ночи меня внезапно разбудил громкий крик. Кричали где-то рядом. Совсем близко… как будто прямо у меня в комнате.

Затем «ба-бах!» — что-то тяжело упало на пол в ванной комнате, и я почувствовал, как тряхнуло кровать.

— Билли, вставай!

— Ос-с-та-авь меня, я в п-п-порядке,

— Тебе надо встать!

Я щелкнул выключателем и увидел в дверном проеме Эрика Ортона, тренера по экстремальным видам спорта.

— Ох уж эти детки, — покачал он головой. — Прямо не знаю, командир…

— Что там, все живы?

— Прямо не знаю, командир, — повторил он.

Я вскочил и нетвердой походкой бросился в ванную. Билли валялся в ванне с закрытыми глазами. Розовая блевотина покрывала всю его рубашку… унитаз… пол. Дженн потеряла одежду и приобрела фингал: на ней были шорты и пурпурный лифчик, левый глаз опух и не открывался. Она тянула Билли за руку, пытаясь вытащить его из ванны и поставить на ноги.

— Помогите мне его поднять…

— Что с твоим глазом?

— А что с ним такое?

— Да оставьте же меня в покое! — выкрикнул Билли, загоготал, как скверный актер в роли злодея, и вырубился, теперь уже полностью.

Боже милостивый! Я присел на корточки над развалившимся в ванне Билли, выискивая на нем чистые места, за которые можно было бы взяться руками. Я подхватил его под мышки, но не нашел ни единого мягкого кусочка, чтобы как следует за него уцепиться: Билли был таким мускулистым, что поднимать его было все равно что ставить на попа постную часть мясной туши. В конце концов мне все же удалось вытащить его из ванны и приволочь в гостиную. Мы с Эриком решили поселиться в одной комнате, но когда оказалось, что у Дженн и Билли нет заказанного заранее номера или, что более вероятно, денег, чтобы за него заплатить, разрешили им переночевать вместе с нами.

Вот они и переночевали. Как только Эрик разложил диван, Дженн рухнула на него как куль с картошкой. Я уложил Билли подле нее. Его голова свешивалась с дивана. Я подсунул ему под физиономию бумажный мешок, едва успев это сделать, перед тем как из него изверглась еще одна розовая река. Когда я добрался до выключателя, его все еще тошнило.

Вернувшись в смежную спальню, Эрик ввел меня в курс дела. Они уехали в техасско-мексиканскую забегаловку, и пока все остальные ели, Дженн и Билли устроили состязание в выпивке, глуша «Маргариты» из стаканов размером с круглый аквариум. В какой-то момент Билли ушел на поиски туалета и больше не вернулся. Дженн тем временем развлекалась тем, что вырывала у Скотта сотовый телефон, по которому он желал спокойной ночи своей жене, и вопила: «Помогите! Я окружена пенисами!»