Рожденный бежать - Кристофер Макдугл

Но в то время как для Кабальо положение дел явно улучшалось, моя цель в этой операции была сопряжена с безумными трудностями. Как только разнесся слух, что Юрек намерен помериться силами с тараумара, другие суперасы вдруг выразили желание принять участие в этом действе. Однако никаких сообщений о том, сколько в действительности явится этих желающих, не поступило, включая самого «притягателя» звездных участников.

Надо сказать, это было поистине в духе Юрека: почти никому не сообщать о своих намерениях, а посему сведения о его планах стали распространяться лишь немногим больше чем за месяц до начала соревнований. Но меня он держал в курсе дела: я был его «головным дозорным». Скотт прислал мне несколько писем с вопросами относительно переезда, но с приближением решающего момента исчез с экрана радара. За две недели до дня соревнований я с удивлением обнаружил на электронной доске сообщений журнала Runner’s World письмо от одного бегуна из Техаса, который испытал нешуточное потрясение в то утро, когда, выйдя на старт перед началом Остинского марафона, обнаружил стоящего рядом величайшего (и претендующего на титул отшельника из отшельников) в Америке бегуна на сверхдлинные дистанции.

Остин? Согласно последним сведениям, в это самое время Скотт якобы вместе с женой спешил на поезд Чиуауа — Пасифик до Крила. И что там было с этим городским марафоном — зачем Скотт летел через всю страну ради шоссейных гонок для студенческих спортивных команд, тогда как он должен был вовсю настраиваться исключительно на демонстрирование долгожительства на горных тропах? Он, несомненно, что-то замыслил; но какую стратегию он разрабатывал, как всегда, оставалось тайной, хранящейся в его голове.

Вот почему до того момента, как я прибыл в субботу в Эль-Пасо, я и понятия не имел, то ли я возглавляю группу, то ли в одиночестве совершаю прогулку. Я сдал багаж в аэропорту, уладил вопрос с переездом через границу в пять утра следующего дня, а потом тем же путем вернулся в аэропорт. Я был почти уверен, что зря теряю время, но у меня был шанс завести знакомство с Дженн Шелтон и Билли Бернеттом, парой сорванцов двадцати одного года, которые ставили на уши ассоциацию бегунов на сверхдлинные дистанции на Восточном побережье, по крайней мере в то время, когда не занимались серфингом, не устраивали гулянки и не рассылали просьбы о поручительстве за простое нападение (Дженн), хулиганство (Билли) или публичное совершение непристойных действий (оба — когда не сумели совладать со страстью, свалившей их прямо на обочину проселочной дороги, за что они были арестованы и отбывали наказание на общественных работах).

Дженн и Билли начали бегать всего лишь два года назад, но Билли уже побеждал в нескольких самых трудных пятидесятикилометровых забегах на Восточном побережье, а «юная и прекрасная Дженн Шелтон», как называл ее блогер соревнований в беге на сверхдлинные дистанции Джоуи Андерсон, только что показала отличный результат на дистанции 160 километров. «Если бы эта молодая леди умела так же здорово работать теннисной ракеткой, как бегает, — писал Андерсон, — она была бы одной из самых богатых женщин в спорте со всеми спонсорами, которых она бы пленила».

Я однажды разговаривал с Дженн по телефону, и хотя она и Билли остервенело жаждали поучаствовать в вылазке в Медные каньоны, я не представлял себе, как они могли бы осуществить эту затею. У них не было ни денег, ни кредитных карт, ни свободного от занятий времени: оба еще учились в колледже, а гонка, организуемая Кабальо, приходилась на экзамены в середине семестра, а это означало, что они провалят его, если слиняют. Но за два дня до моего отлета в Эль-Пасо я неожиданно получил такое вот отчаянное электронное послание:

«Подождите нас! Мы сможем прибыть в 20:10. Эль-Пасо — это ведь в Техасе, да?»

И — молчание. Питая слабую надежду, что Дженн и Билли все же нашли нужный город и посредством каких-нибудь махинаций просочились в самолет и вылетели, я направился в аэропорт осмотреться. Я никогда их не видел, но репутация находящихся не в ладах с законом создавала весьма яркое о них представление. Добравшись до места получения багажа, я сразу же уперся взглядом в парочку: этакие беглецы-подростки, путешествующие бесплатно на попутных машинах.

— Дженн? — спросил я.

— Так точно!

На Дженн были вьетнамки, шорты для серфинга и окрашенная с туго затянутыми узлами футболка. Золотисто-пшеничного цвета волосы, заплетенные в косички, придавали ей вид более блондинистой и менее известной Пеппи Длинныйчулок. Она была хорошенькой и изящной, так что вполне могла сойти за фигуристку — тот образ, который в прошлом она пыталась всячески изгадить, обрив голову наголо и сделав на правом предплечье татуировку в виде большой черной летучей мыши-вампира, лишь позднее обнаружив, что это было точное подобие эксцентричного логотипа «Бакарди». «Ну и что? — пожала плечами Дженн. — Истина в рекламном деле».

Билли выглядел таким же грубовато-привлекательным, как и Дженн, и тоже щеголял в пляжной одежде. На задней стороне шеи у него красовалась племенная татуировка, густые бачки гармонировали с косматыми, выгоревшими на солнце волосами. В цветастых облегающих шортах и с телосложением заядлого серфингиста он выглядел — по крайней мере для Дженн — «как какой-то маленький йети, который совершил налет на ваш ящик комода с нательным бельем».

— Просто не верится, ребятки, как это у вас получилось! — восхитился я. — Но только планы вот изменились. Скотт Юрек не собирается встречать нас в Мексике.

— Господи, — вздохнула Дженн. — Я как чувствовала: это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Вместо этого он приехал прямо сюда.

По дороге в аэропорт я заметил двух парней, перебегавших площадку парковки. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть лица, но плавно-скользящая манера бега маховым шагом выдавала их с головой. После быстрого знакомства они прошагали в бар, а я продолжил путь в аэропорт.

— Скотт здесь?

— Угу. Я только что видел, как он поднимался наверх. Он пошел в гостиничный бар вместе с Луисом Эскобаром.

— Скотт выпивает?

— Похоже на то.

— Прэ-э-э-лестно!

Дженн и Билли похватали свои вещички — хозяйственную сумку фирмы Nike с торчащей вверх палочкой для хиропрактики и вещевой мешок с застрявшим в молнии углом спального мешка, — и мы зашагали по парковочной площадке.

—А какой он, этот Скотт? — спросила Дженн. Бег на сверхдлинные дистанции, как и музыка в стиле рэп, разделен на части по географическому признаку; как повесы с Восточного побережья, Дженн и Билли устраивали забеги, как правило, поближе к дому и еще не скрещивали тропы (шпаги) со многими представителями элиты Западного побережья. Для них, а фактически почти для всех бегунов на сверхдлинные дистанции, Скотт был таким же легендарным героем, как и тараумара.

— Я видел его лишь мельком, — признался я. — Этого парня нелегко разгадать, скажу я вам.

Прямо на этом мне следовало бы захлопнуть свою глупую пасть. Но кто может заранее точно почувствовать, когда именно нечто обыденное обернется трагедией? Откуда мне было знать, что дружеский жест, выразившийся в том, что я от души подарил Кабальо свои кроссовки, чуть ли не стоил ему жизни? Точно так же я и не подозревал, что следующие десять слов, слетевшие с моего языка, произведут эффект снежного кома и приведут к катастрофе.

— А может быть, — вдруг стукнуло мне в голову, — вы сумеете его напоить, он и расслабится. 

Глава 21

— Приготовьтесь к встрече со своим кумиром, — произнес я, когда мы входили в гостиничный бар. — Вон он, заправляется чем-то холодненьким.

Скотт сидел на табурете, потягивая эль. Билли бросил вещевой мешок на пол и протянул руку, пока Дженн болталась позади меня. За всю дорогу через парковку она не давала Билли и слова вставить, зато теперь, в присутствии Скотта, потеряла дар речи. Но я не сразу заметил выражение ее глаз. Она явно не отличалась стыдливостью; она, видите ли, его оценивала. Скотт, быть может, и охотился за тараумара, но ему лучше было бы последить за тем, кто охотится за ним.

— Ну что, это все наши? — спросил Скотт.

Я обвел взглядом бар и начал считать. Дженн и Билли заказывали пиво. Кроме них там был Эрик Ортон, тренер по экстремальным видам спорта из Вайоминга и давнишний ученик тараумара, который составил для меня личный план восстановления после несчастного случая; на протяжении последних девяти месяцев мы с ним связывались еженедельно, а то и ежедневно, поскольку Эрик пытался превратить меня из полной развалины в крепкого супермарафонца. Он был единственным, в появлении кого я был уверен; даже несмотря на то, что покидал дома жену с новорожденной дочуркой в разгар суровой вайомингской зимы. Не было сомнений, что Эрик не станет сидеть дома, в то время как я проверяю на практике его искусство. Я прямо сказал ему, что он ошибается и я никоим образом не смогу пробежать столько, а теперь нам обоим предстояло проверить, был ли он прав, утверждая обратное.