Спасите меня, Кацураги-сан! Том 12 - Алексей Аржанов

Всё-таки диуретики и низкое давление сочетаются ОЧЕНЬ плохо.

Но в данном случае нам повезло. Сочетание отёков и высокого давления я в каком-то смысле очень люблю. Не приходится сочинять сумасшедшие схемы лечения. Всё предельно просто.

— Я не буду… Не буду госпитализироваться, — прохрипел старик. — Дайте мне спокойно умереть у себя дома. Я не хочу. Вы всё равно не сможете мне помочь.

Прямо-таки на слабо берёт. Теперь это уже не только наши с Дайго Рэном обязанности. Это — дело принципа. Мы обязаны ему помочь.

— Кушинору-сан, даю слово, что мы облегчим ваше состояние… За пару суток, — заявил я. — Согласны снова лечь на два дня? Потом, если захотите, снова подпишете отказ от лечения, и мы отпустим вас домой.

— Кацураги-сан, вы чего? — прошептал мне Дайго. — Ему нужно побыть в стационаре недели две-три. Не меньше!

— Сделаем, как я говорю, — ответил я. — Или вы думаете, что мы с вами вдвоём не сможем справиться за пару дней, Дайго-сан?

Я намекнул ему, что мы приведём старика в порядок за счёт воздействия лекарской магии. Заметив мой строгий тон, Дайго быстро согласился. Спорить со мной он не решался. Понимал, видимо, что с этого дня я — не просто его наставник по работе в поликлинике.

Теперь я его учитель. Сэнсэй, который покажет, как правильно пользоваться магией.

— Думаю, пора оформлять госпитализацию, — подытожил Дайго Рэн. — Здесь всё ясно.

— Стоп, — перебил его я. — Нет, Дайго-сан, мы с вами ещё не закончили. Не все сопутствующие заболевания выявили у мужчины.

— Разве? — удивился он. — Но я уже осмотрел его сердце и…

— И на этом осмотр заканчиваться не должен, — сказал я.

Вот оно! Вот, в чём причина ухудшения состояния некоторых пациентов Дайго Рэна. Как я и думал. Не похож он на того, кто может навредить своей магией. Не лекарская магия людям вредит. Нет. Это делает человек, который стал невнимательным из-за того, что у него есть способность к «анализу». Вот это мы с ним и обсудим после приёма.

Я почувствовал облегчение. Да, мой стажёр действительно допускал серьёзные ошибки. Но при этом я понял, что его способности тут ни при чём. А то доводилось мне видеть «особо одарённых» лекарей, которые умудрялись своими силами снести к чёртовой матери все нормальные функции организма почти здорового человека.

Дайго Рэн — не такой. Его проблема куда проще. И я смогу её переучить.

— Дайго-сан, а мы не поинтересовались у пациента, когда он ходит в туалет, — подметил я. — Кушинору-сан, скажите, если можете, в какое время у вас возникает позывы на мочеиспускание? Днём или ночью?

— По ночам, — едва справляясь с кашлем, ответил старик. — Не сплю почти. Ссу почти всю…

— Отец! — сделал ему замечание сын. — Ты на приём у врача. Пожалуйста, веди себя прилично.

— Всё в порядке, — остановил его я. — Пусть изъясняется так, как ему удобно. Нам важна информация, а не её обёртка.

— Всю ночь бегаю, — пожал плечами Кушинору Джеро. — Днём таких проблем не бывает. А вот по ночам… Я уже устал мучиться от этого.

Классическая картина у людей с хронической сердечной недостаточностью. Особенно у тех, у кого возникло осложнение.

Жаль, что Дайго Рэн этого сразу не понял. Тут проблем не только в сердце, но и в почках. Похоже, они повредились из-за нарушений кровообращения в организме. Главный «мотор» работает из рук вон плохо, поэтому страдает всё тело. Все органы.

— Вы правы, Кацураги-сан, — кивнул Дайго. — Нужно проверить креатинин, мочевину, общий белок… Другими словами, оценить состояние почек.

— Ещё кое-что забыли, — напомнил я. — Найтриуретический пептид.

Это — белок. Гормон, который вырабатывается в предсердиях. Изменение его концентрации в крови является прямым показателем развития сердечной недостаточности. Мы обязаны провести и этот анализ.

— Ну что, Кушинору-сан, ложимся? — мягко спросил я. — Договор таков — лежите двое суток. Захотите — и мы вас отпустим сразу, как пройдёт сорок восемь часов. Но до этого момента вы в нашем полном распоряжении.

— Ладно… — вздохнул он.

— У вас внуки есть? — спросил я.

— Угу, — кивнул он. — Две внучки и два правнука.

— Так может быть имеет смысл ещё посмотреть на них? Вы же понимаете, что, если мы сейчас вас отпустим домой, вы с ними больше не увидитесь? — прямо сказал я. — Но если останетесь у нас, обещаю, смогу дать вам ещё лет пять.

Я сразу понял, что Кушинору Джеро — человек прямолинейный. Простой. Ему лучше изъясняться чётко и по делу. Нет смысла говорить, что мы будет бороться за его жизнь и осыпать его прочими абстракциями. Пять лет — и точка. Это всё, что я могу сделать своей магией. А уж сможет ли он прожить дольше — даже нам неизвестно.

— Я бы хотел посмотреть, как мои внуки пойдут в школу, — промычал он. — Ладно, Кацураги-сан. Давайте попробуем. Два дня. Пока что соглашаюсь только на этот срок. Если… — он закашлялся. Видимо, в лёгких тоже выделялась лишняя жидкость, которая провоцировала выработку мокроты. — Если пойму, что за два дня мне лучше не стало — уйду.

— Договорились, — улыбнулся я и пожал ослабевшую бледную руку старика.

Чёрт его знает, зачем я это сделал. Японцы так не делают. Но я готов поклясться, что его этот жест поддержал. Я даже увидел лёгкую улыбку на его лице. Думаю, нет ничего страшного в том, что я на секунду дал волю своим русским привычкам. Главное, что я заставил его довериться мне.

А уж доверие пациента я ни за что не предам.

Мы с Дайго Рэном и Кучики Акеми живо оформили направление на госпитализацию. К сожалению, оказалось, что в кардиологии мест нет, поэтому мы положили Кушинору Джеро в терапию. В каком-то смысле, это даже к лучшему. Завтра я буду дежурить в терапевтическом стационаре. Смогу влить в Джеро массу лекарской магии, которая запросто заведёт сердце вновь.

Нам пришлось подождать прибытия фельдшеров, которые должны были сопроводить Кушинору в стационар. Старик первым нарушил тишину и произнёс:

— Вы — первый врач, который пытается побороться за моё здоровье. Когда двадцать лет назад я лежал с инфарктом в кардиологии… Всем было на меня наплевать. Да я и сам не претендую на какие-то небывалые результаты. Меня ведь не просто так зовут Джеро.

Девятый сын. Так переводится это имя. Видимо, он подразумевает, что его старших братьев и сестёр уже нет в живых.

— Ничего, мы с вам ещё повоюем. Да, Кушинору-сан? — пытаясь подбодрить его, произнёс я.

— А как же? — вздохнул он. — Мне теперь воевать больше не за что. Только