Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

спустя рукава. Я попросила полицию еще раз просмотреть имеющиеся свидетельства. А тем временем… Я надеялась, что вы и ваша жена, возможно, сумеете вспомнить…

– Моя жена, – сварливо выпалил Фред, – живет теперь в Массачусетсе.

– Мне очень жаль, мистер Гилмэн. Я искренне сожалею, что вам столько пришлось пережить. Но я уверена, вы и сами хотели бы узнать правду.

– Вы не сказали мне ничего такого, что я хотел бы от вас услышать. Мои дочери мертвы. Жена от меня ушла. Этого что, вам недостаточно?

– Мистер Гилмэн, пожалуйста… Если бы вы хоть немного знали мою бабушку, вы бы понимали, что она вообще не способна была причинить зло вашим дочерям. Все, что мне сейчас нужно – это убедить шефа полиции Саммерса вновь открыть дело.

Лицо у Гилмэна покрылось красными пятнами. Он с яростью вперился в нее взглядом:

– Я и так знаю о Лунах все, что мне нужно. И весь остальной город знает. Здесь никто не желает вас видеть, а уж тем более я. И вы стоите у меня на крыльце, прося меня о помощи! У вас еще хватило наглости ко мне прий-ти! Хотя чего говорить – все ваше отродье всегда так поступало. Так что – скатертью дорожка вашей бабушке! Если хотите мое мнение – она получила то, что заслужила. Может, и вы тоже получите.

От его слов – этой смеси угрозы и нескрываемого отвращения – у Лиззи холодок пробежал по спине. Он что, сейчас ей угрожал? Этого она не могла сказать с полной уверенностью, но было совершенно очевидно, что никакой помощи от Фреда ей ждать не стоит. Лиззи развернулась и стала спускаться с крыльца, спеша обратно к своей машине.

– И не вздумайте донимать мою жену, если не хотите на свою голову неприятностей! – услышала она вслед, когда уже шла по дорожке. – Ей вам нечего сказать.

* * *

По дороге домой Лиззи прокрутила в голове их разговор с Фредом – если это, конечно, можно было назвать разговором. Она не узнала ничего нового для себя. И все же она не могла избавиться от ощущения, что в злобе Гилмэна таилось нечто более глубокое, нежели это казалось на первый взгляд. Он определенно не хотел, чтобы она ворошила прошлое, и в особенности не желал, чтобы она обсуждала это с его бывшей женой.

«Ей вам нечего сказать».

Может, так оно и есть – а может быть, и нет. А вдруг Гилмэну есть что скрывать? Лиззи даже содрогнулась от такого предположения… Но беда-то все-таки случилась, разве не так? Всякое можно услышать в новостях или прочитать в газетах. Родители порой способны на немыслимые вещи.

Лиззи резко оборвала эти измышления. Хватаясь за слабенькие ниточки, она сейчас состряпывала наскоро сюжет, как будто взятый из бульварного чтива, строя его на одних лишь домыслах. Между тем она как никто другой знала, как тяжелы бывают обломки крушения, вызванного ложными обвинениями. Так что ей требовалось приструнить свое воображение и больше придерживаться фактов, чем эмоций.

Только вот куда это ее привело? Роджер сразу поспешил указать, что всегда есть причина, по которой наиболее явный подозреваемый обычно и считается таковым. А что, если нет никаких очевидных подозреваемых? Нет ни зримого мотива, ни четкой возможности совершения преступления? Тогда приходится искать уже не столь очевидных подозреваемых, не так ли?

Лиззи даже удивилась, что так быстро доехала до дома. Поглощенная своими мыслями, она почти что большую часть пути проехала на автопилоте. Проезжая мимо дорожку к дому Эндрю, она заметила там его личный пикап. Может, ей сейчас как раз не помешает мужская точка зрения?

Лиззи тут же остановилась, вышла из машины, быстро пересекла двор и постучала в дверь. Эндрю открыл почти сразу – в свободных спортивных штанах и с влажным полотенцем, накинутым на голые плечи. От него волнами исходил смешанный запах амбры и осеннего дыма.

– Привет! Я услышал, что стучат. Как у тебя дела?

Взгляд Лиззи непроизвольно скользнул по его обнаженному торсу, потом торопливо вернулся обратно к лицу.

– Да вот, возвращалась домой, увидела твою машину. Я не вовремя?

– Наоборот, очень даже кстати. Я как раз собирался организовать какой-нибудь ужин.

– Ой, извини. Я тогда зайду в другой раз, если ты собираешься готовить.

– Кто сказал, что я буду что-то готовить?

– Мне показалось, ты это имел в виду.

Эндрю поманил ее рукой на кухню.

– Я способен вскипятить воду, пожарить яичницу, сделать тосты с маслом. Если что-то сверх этого – то я предпочитаю пищу, так сказать, готовую к употреблению. К тому же у меня еще даже не подключена плита. – Замолчав, он театральным движением распахнул дверцу холодильника: – Вот потому я сегодня и совершил набег на супермаркет. У меня была мысль устроить себе маленький пикник.

Лиззи оглядела выставленное в холодильнике собрание контейнеров с готовыми закусками и нечто похожее на курицу гриль.

– Да тут, похоже, хватит на целый пир!

– Присоединишься?

– Ой, нет. Не хочу тебе мешать. Мы можем поговорить и завтра.

– Оставайся. У меня куча всякой еды. Хотя должен предупредить, что здесь тебе, конечно, не город Нью-Йорк. Угощение будет не самым, скажем, супермодным, и к тому же нам придется сидеть на полу.

Он весело ей улыбнулся, и Лиззи невольно улыбнулась ему в ответ, удивляясь про себя, почему она до сих пор не замечала ямочек на его щеках.

– Ну, лично я всегда считала, что стулья чересчур переоценивают.

– Вот и отлично. Я отлучусь на минутку накинуть чего-нибудь. А ты, если хочешь, можешь браться за дело – вынимать все это добро из холодильника. Бумажные тарелки – в шкафчике у раковины.

Спустя некоторое время он снова появился в кухне – в джинсах с прорехами и в футболке «Patriots»[9].

– Никогда бы не подумал, что уговорю тебя поужинать с нью-гемпширским дикарем, – усмехнулся он.

Пока Лиззи занималась контейнерами с едой, Эндрю расстелил на полу комнаты, которой в дальнейшем предполагалось, по-видимому, стать столовой, заляпанное краской покрывало. Когда снедь была готова, они расположились на свой импровизированный пикник, усевшись напротив друг друга с бумажными тарелками и пластмассовыми приборами.

Некоторое время Лиззи со смешанными чувствами наблюдала, как Эндрю пытается пластмассовым ножом разделать курицу, и все гадала, когда будет удобнее сказать ему, что она вегетарианка.

– Не прими за критику, но нормальный кухонный нож будет куда удобнее.

Эндрю скривился в усмешке, по-прежнему сражаясь с курицей.

– Нормального кухонного у меня нет.

Еще пара-тройка минут – и куриная ножка была отделена. Эндрю тут же преподнес ее Лиззи.