Проект особого значения - Владимир Николаевич Васильев

задуматься, какие там расстояния. Какие просторы. Звезды, больше чем вся наша солнечная система. Это ведь такие масштабы. Даже я представить себе этого не могу. А ты все только о своих денежках думаешь. Да, они важны и нужны. Я не спорю. С ними оно как-то и живется легче. Но нельзя же всего себя им отдавать. Вот что для тебя еще важно, если не брать деньги? А-а… молчишь? То-то же… стыдно, наверное, самому себе признаться, что должны быть и другие интересы. А вот мне… – Олег бы еще долго развивал эту тему, если бы не крутой храп. Будто накрахмаленную простыню рвут над самым ухом.

Уронив голову на грудь, Женька спал.

Олег не стал будить. Только вынул стакан из руки. Подбил подушку. Повалил обмякшее тело на бок и накрыл пледом.

– За такси он заплатит, – улыбнулся он на выходе.

* * *

Женька редко бывал у Олега дома. Раза два, не больше. И все эти два раза стоял в дверях, не проходя вглубь квартиры. В этот раз он вынужден был снять обувь и прислониться к стенке, дожидаясь, пока Олег соберет Ваньку.

– Не забывай, что у нас сегодня еще работа, – кивнул Женька, указывая на часы.

– Помню! – отмахнулся Олег, пробегая мимо.

Из комнаты послышался то ли плач ребенка, то ли мартовский возглас кота.

– Не балуйся! – строго, но все же ласково прикрикнул Олег. – Давай, просовывай ручку. Давай-давай… вот, молодец. Сейчас оденемся и поедем с дядей Женей к маме. И бабушку сегодня увидишь. А теперь ножку. Давай…

Женька подпирал стенку. Смотрел на свою обувь и не понимал, зачем разулся. Ради приличия что ли?

От скуки начал рассматривать квартиру. Ничего выдающегося. Обычная квартира обычной семьи. Зашарканный паркет, выложенный простым треугольным узором. Вешалка, переполненная зимними вещами. Да и обувница, судя по всему, не вмещает всех пар кроссовок, туфель, тапок и сапог.

Он так увлекся ветвистыми трещинками не стене, что не сразу заметил, как в коридор выкатилось инвалидное кресло.

– Поздоровайся с дядей Женей.

Короткими рывками Ваня поднял голову. Посмотрел на Женьку скосившимися глазами, спрятанными за оградой красных круглых очков.

– …асте… – не сказал, а скорее выдавил из себя Ваня.

– Привет, – сказал Женька и улыбнулся. Он попеременно смотрел то на Ваньку с его утопленной нижней челюстью и большими сухими зубами, то на Олега, стоящего за креслом.

Олег кашлянул. Привлек внимание и начал усердно указывать глазами куда-то вниз.

Женька оглядел дрожащего Ваню. Оглядел себя. Вернул взгляд на Олега, который уже настойчиво тыкал подбородком и беззвучно шептал.

– …асте… – повторил Ваня.

И Женька, к своему стыду, только сейчас заметил протянутую, как для поцелуя, руку.

– Здарова, малой, – ухватился он. – Как твои дела? Вырос ты, конечно, знатно! Богатырь! Руку сжимаешь, как клещи. Это же надо! – скрывая свой стыд и глупый страх Женька нарочно говорил много и громко.

Он чувствовал себя странно. Знал, что у Вани проблемы со здоровьем и какая-то там тяжелая стадия ДЦП. Даже видел фотографии этого забавного большелобого мальчика с выступающими зубами. Но когда встретился с ним взглядом, по-настоящему ощутил свою беспомощность. Беспомощность и страх. Словно рядом с ним не человек, а другое существо.

Он и руку жал нехотя. Боязливо. Так и хотелось поскорее отпустить этот кусочек холодной дрожащей плоти.

– Хватит лобзаться. Поехали.

– Да… сейчас.

Женька суетливо обулся. Обронил пару курток. Ваня пискливо хихикнул.

– А как вы?.. – спросил Женька, когда они вышли на лестничную клетку.

– А вот так, – спокойно сказал Олег и закрыл дверь. Он склонился к Ване. – Как папа тебя учил? Цепляйся. Крепко-крепко. Вот, молодец. Бери коляску и пошли. – Бросил он Женьке.

В машину погрузились быстро. Олег показал, как складывается кресло. Женька недовольно фыркнул:

– Ты раньше не мог этого сделать? Я с пятого этажа с этой бандурой по лестнице полз.

– Зато ощутил, как оно, – назидательно сказал Олег.

Ехали медленно. Женьке казалось, что скорость и крутые повороты непременно плохо отразятся на Ваньке. Олег сидел на заднем сидении, поддерживал сына и всю дорогу комментировал происходящее за окном.

– Смотри, какая яркая машина…

Ваня обязательно дублировал последнее слово и пытался ткнуть дрожащим пальцем.

– …шииина. – протягивал он.

– Ого, какой экскаватор…

– …аааатор. – повторял Ваня.

– Слышишь? Пожарка едет. Сейчас нас будет обгонять.

И Ваня заламывал голову, пытаясь увидеть ревущий красный грузовик.

– Подъезжаем, – прервал Женька незамысловатую беседу.

– Надо в аптеку заскочить. Припаркуйся возле сквера. Я быстро. Вы пока на лавке подождите.

– На какой лавке?

– На любой. – Бросил Олег и выскочил из машины.

Женька обернулся к Ване.

– Ну что малой… давай выбираться отсюда. А то спаримся.

Он умело разложил кресло. Подкатил к задней двери. Отстегнул ремень.

– Как там тебе папа говорит? Цепляйся за меня. Крепко-крепко.

Женька пытался скопировать интонацию нежности. Слышал что фальшивит, но остановиться не мог.

– А теперь, давай уйдем с солнышка. Яркое солнышко. Яркое. – Зачем-то повторял он, укатывая Ваню в тень деревьев. – А тут и вправду лучше. Слышишь, птички поют.

– …оют.

Спустя несколько минут глупого созерцания сквера, Женька не выдержал.

– Нравится тебе тут?

– …аица. – повторил Ваня.

– А что тебе нравится?

Женька сел на лавку и подкатил кресло напротив себя.

– Мне нравится, что тут зелено. Слышишь? Интересно получается, что посреди города есть такой зеленый уголок, где можно услышать птиц. А что тебе нравится?

Неваляшкой, голова Вани поднялась к небу:

– …онце! – воскликнул он.

– Солнце? – поддержал Женька

– Да. – Довольно четко произнес Ванька.

– А хочешь, я тебе фокус покажу? – и, не дожидаясь ответа, Женька засучил рукава. Достал монетку и нарочно покрутил перед Ванькой. – Это простая монетка. На вот, подержи…

Ваня протянул дрожащую руку. Убедился в твердости металла и вернул.

– Теперь я кладу ее сюда… Смотри внимательно, – Женька положил монетку на ладонь. Вторую руку отвел в сторону. – Давай, загибай мне пальцы.

Он почувствовал холодное прикосновение ребенка. И снова этот глупый страх подкатил к горлу. Женька пересилил себя.

– Вот, молодец. А теперь дунь три раза. Итак, я открываю руку…

Ванька до последнего надеялся, что монетка в кулаке. Когда перед ним оказалась пустая ладонь, он начал сильно крутить трясущейся головой, будто бы монетка упорхнула на лавочку, прилипла к дереву или оказалась далеко на дороге.

– Где? – продолжая трясти головой, спросил Ваня.

– Вот же она.

Женька завел открытую ладонь за ухо Вани, а вернул уже с монеткой между большим и указательным пальцами.

На мгновение Женьке показалось, что с Ваней случился припадок. Он так запрыгал на кресле, и так заголосил. Взвизгнул и быстро затараторил, как обычно усекая слова до последних слогов. Женька не смог разобрать этого языка, но он отлично уловил язык тела.

Ваня радовался.

– …ще! …ще!

– Нет, друг