Проект особого значения - Владимир Николаевич Васильев

уничтожит человечество, если попадет в чужие руки. Или он нарочно решил спрятать эту информацию. Зачем он вообще к нам обратился? Он ведь сам среди светильников работает. Мог бы и там себя подчистить.

– А может, в этом отделе за всеми следят?

– Тут что угодно может быть. Одно я знаю точно. Эта штука перевернет мир.

– Нам-то с ней что делать? – спросил Женька и заметил, как Олег опустил взгляд. – У тебя уже есть план, верно?

– Есть. – Не сразу ответил Олег. – Но он тебе не понравится.

– Выкладывай.

Олег присел на стул. Поправил очки и прилизал торчащие локоны.

– В общем, я хочу присвоить это изобретение себе. – Выпалил он.

– Но… – вырвалось у Женьки.

– Подожди! – прервал Олег. – Я постараюсь тебе объяснить, а там решай, как знаешь. Я же рассказывал тебе, что хочу работать в том отделе… ну в том, где реальные и деньги, и исследования… А это изобретение откроет мне двери. Да… поступаю я подло, что ворую память этого дедушки. Но я трезво иду на этот шаг. Понимаешь? – Олег встал. – Я не верю в судьбу. Во всякие приметы и прочее… но этот дед как будто специально пришел именно к нам. Для меня это шанс. Огромный шанс выбраться из того, где я сейчас нахожусь. В том отделе и платят лучше. И доступ к секретам выше. Я и Ваньку вылечу. Плюс Юле скоро рожать. В общем, как-то так. – Скомкано закончил он.

– Ого! – Только и сказал Женька. Около минуты он собирался с мыслями, гуляя взглядом то по заваленному бумагами столу, то по скромной и виноватой фигуре Олега. – Держать мне тебя смысла нет… кажется, ты уже все решил. Не скрою, мне обидно будет с тобой расставаться. Мы вроде неплохо сработались. И осуждать я тебя тоже не буду. Не мне этим заниматься. Единственное, ты сказал, что это может изменить мир. Не боишься брать на себя такую ответственность?

– И об этом я думал, – сказал Олег заготовленную фразу. – Поначалу мир пошатнется. Но не думаю, что это сильно его изменит. В руках государства эта штука, конечно, может и плохую шутку сыграть. Но, понимаешь, Женя, прогресс не остановить. Рано или поздно это придумают. Через год-два или через десять лет, но кто-то обязательно додумается. Я не удивлюсь, если сейчас, на другом конце земли, кто-то уже придумал то же самое и скачет от радости по комнате. Это нормально. Доказательство тому теория эволюции или изобретение радио. Человеческий мозг любопытен. И иногда не люди открывают законы, а время и общее человеческое развитие подталкивает к этому. Так что… не начни это использовать мы, через пару лет этим будут пользоваться другие.

– Плохо, конечно, что ты вот так резко уходишь. Найти кого-то смышленого и проверенного не так просто. А я, как ты понимаешь, завязывать со своим делом пока не планирую.

– Ты, правда, не злишься на меня?

– Я еще не определился, – отмахнулся Женька. – Пока что я хочу просто выпить чего-нибудь. Для меня это слишком много информации.

– Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Конечно, понимаю. Будь я на твоем месте, то поступил бы так же. А может быть, сразу бы свалил. Без предупреждения. – Женька налил полный стакан виски. Бросил туда пару кубиков льда. – Получается, мы с тобой больше не увидимся?

– Я не знаю, – грустно произнес Олег. – Там закрытый отдел. Думаю, правила мне скажут позже, но есть подозрение, что ты прав.

– Блин, а тяжело вот так… – сказал Женька, обжигаясь виски. – Мы ж с тобой стали не просто коллеги, но и друзья. По крайней мере, я считаю тебя своим другом.

– И я. – виновато произнес Олег.

* * *

Друзьями они и расстались. Олег чувствовал за собой вину и хотел как-то сгладить это событие. Несколько раз звонил Женьке. Интересовался делами. Нашел ли кого на замену. Хвастался тем, что изобретение взяли в разработку и скоро должны вызвать на собеседование. Очень переживал по этому поводу.

Женька поддерживал друга. Говорил, что с его головой, странно, что он не возглавляет этот отдел. Несколько раз сидел с Ваней. Научил мальца новым фокусам с картами.

– Ты если что, звони… – сказал Женька прощаясь. – С Ваней посидеть или просто встретиться. Человек я свободный, времени много.

– Хорошо. На связи.

– На связи.

На этом их связь оборвалась.

Спустя некоторое время от Олега пришло сообщение:

«С завтрашнего дня не пользуйся телефоном несколько дней. А лучше вообще выбрось. Прощай».

Женя не ответил и не перезвонил. Он слепо последовал инструкции. Методично и хладнокровно перенес все контакты в тетрадку, на что потратил целый вечер. Выбрасывать телефон не стал. Жалко все-таки. Вытащил батарею и бросил в шкаф, от греха подальше.

С наступление завтра мир не рухнул. Как и предполагал Олег – человечество устояло. И вроде бы, даже не сильно изменилось.

Женьке первое время казалось, что люди стали другими. Вроде бы другим… или остались прежними?

Черт его знает.

Давно он уже так плотно не вливался и не интересовался обществом.

Позже он с некоторой опаской приобрел себе новый телефон. На всякий случай взял кнопочный. Мало ли что еще разрабатывает его старый друг за закрытыми дверьми.

Найти нового напарника не удавалось более полугода. А после, когда за цензоров взялись по-настоящему. Надобность в напарнике отвалилась сама собой.

Власти начали грести всех цензоров.

Женька решил, что лишние улики ни к чему.

Поехал к светильнику. Разобрал на части и погрузил в машину. Все записи уничтожил там же, во дворике. Сжег в железном ведре.

Держа в руках единственное уцелевшее воспоминание Алексея Михайловича, Женька наблюдал за едким дымом, вспоминая все, что ему довелось увидеть. Насилие, страх, обида, горечь, месть… все, что когда-то хранилось в людских головах, теперь черным облаком поднималось к небу и растворялось в чистом зимнем воздухе.

А как только вернулся домой, то почувствовал нестерпимое желание выпить. Хотя за последнее время к алкоголю охладел.

– Поздравляю, ты собака Павлова, – сказал он своему отражению и чокнулся с зеркалом.

Посреди ночи, когда тоска окончательно загрызла его и повалила на диван. Он дотянулся до тетради. Выдрал оттуда знакомое имя.

Набрал.

Услышал:

«Обслуживание данного номера прекращено»,

и со всего размаху кинул телефон в стенку.

А утром, вместе с похмельной тяжестью, пришла и мысль, которая давно копошилась в черепе. Слить эти данные кому-то и уйти на покой.

Открыть бар в мужском стиле. Облагородить его. Навезти мебели цвета темного дерева. Завесить стены болотного цвета гобеленами. Протянуть барную стойку от стены до стены. Приглушить свет до полумрака и встречать там гостей.

Это ведь тоже, своего рода, работа цензора. Люди будут приходить и на некоторое время забываться, – мечтательно думал