Жизнь в родной земле - Вилем Балинт

— Да, как сказать, голода нет, но люди хронически там голодают. Истинную правду вам говорю, было это, так сказать, в неголодное время, но бывало часто — зайдешь в обеденное время к колхознику в дом и застанешь всех за столом. Сидят и пьют вместо чая одну горячую воду, а вместо сахару кладут на язык щепотки соли — вот вам и советский чай… он же и обед… он же и ужин…

«Сiдай, пожалуйста, Андреич, чайку выпыть, да тiлькi ты уж нас не осуды, что предлагаемо в таком виде», приглашают не потерявшие старую привычку гостеприимства, хозяева: «дуже тяжко стало зараз жыть, нiзащо сахару купыть та чаю, на хлiб не збiвае», оправдываются бедные люди.

Такие картины я наблюдал у малосемейных колхозников. А что ж, спрашивается, делается в мночленном семействе, с полдюжиной ребят?! В таких семействах бывает совсем дело швах… Да-а, жизнь, что и говорить… «ве-се-ла-я»!! Запакостили сволочи такую богатую страну окончательно…

29. Веселая жизнь… по интуристу

— А как насчет безработицы в СССР? По советским и иностранным газетам СССР единственное, как будто, государство, где не было и в настоящее время не имеется безработных людей — правда ли это?

— Это ложь, — быстро отвечает на заданный вопрос подсоветский человек. — Официально, конечно, там безработных нет. Официально там не жизнь, а масленица. Но в действительности, по моим личным наблюдениям в течении многих лет, каждый десятый советский гражданин является безработным. Как и из чего эти люди живут, ей-Богу, не могу сказать. По всей вероятности борются за свое существование точно так, как я боролся в последние 5 месяцев в СССР, будучи без работы. Одним словом, живут по блату…

— Неужели столько безработных в СССР? Ведь это получается около 16 или 17 миллионов душ? — перебиваю.

— Нет, если принять во внимание членов семейств, т. е. родных безработных, то количество безработных в действительности несравненно большее, — категорически утверждает мой собеседник.

— Уверяю вас, я не знал вокруг себя ни одного семейства, которое бы не имело одного или нескольких членов семейства без работы, не знал ни одного семейства, которое бы жило беззаботно, е боясь за кусок хлеба на следующий день…

— Разве там нет государственной помощи безработным?

— О-о! Как же… по-мо-га-ют… попасть в Соловки. О другой помощи там и понятия не имеют. Попасть же безработному в Соловки — по моему легче, нежели раз плюнуть: неудачная сделка по блату — вот и поехал в отдаленные края лес рубить или гноить Северные Тундры…

— Рисуете вы жизнь подсоветских людей в очень мрачных красках, о некоторых явлениях в СССР первый раз в жизни слышу. Внимательно слежу за вашим поведением от самого начала нашего знакомства и нашей долгой беседы. Откровенно говорю вам, что никак не могу усомниться в правдивости ваших слов, и рассказов, ибо в каждом вашем слове чувствуется искренность и крик наболевшей за двадцать советских лет души. Но позвольте вас спросить, чем объяснить то явление, которое приходится здесь наблюдать: в здешних левых, а иногда и правых газетах, почти регулярно можно читать статьи о хорошей, чуть ли не счастливой жизни в СССР. Пишут ведь на основании того, что видели. По этим газетам колхознику, рабочему и вообще советскому человеку стало хорошо жить в СССР, как будто теперь там хорошие бытовые условия…

Не дав мне договорить начатую мысль, подсоветский человек прерывает меня категорическими словами:

— Простите, господин инженер, за мою резкость и что вас перебиваю — писать о том, что народу в Советской России живется хорошо может или набитый дурак, или же заядлый враг трудового народа… Подобные писаки творят большой вред и непростительный грех перед человечеством и цивилизацией. С совершенным сознанием моральной и другой какой угодно ответственности предлагаю каждому такому энтузиасту советских порядков, прежде нежели писать о подлинной жизни в СССР, во первых: изучить хорошо русский язык, во вторых — сбросить с себя к чорту все атрибуты заграничного одеяния как-то — воротничок, шляпу, костюм и т. д. и одеться в советское тряпье, в третьих — оторваться от всех приставленных коммунистами проводников и стать, этак недельки на две, к станку, как обыкновенный рабочий… вот, только тогда, приняв вид настоящего советского гражданина, заграничный человек может узнать и услышать настоящую, подлинную советскую рабочую песенку, а так… каркать то, что приставленные к туристу-исследователю чекисты нашепчут и наврут — вещь, во всяком случае, недостойная серьезного человека.

Проехаться по СССР в специальном для иностранцев «мягком» вагоне, посмотреть на все из окна этого вагона и потом писать умные статьи в газеты или писать даже о жизни в СССР целые хвалебные книги это совсем дурацкое и преступное занятие…

— Так-то так, но вот каждый такой наблюдатель-журналист утверждает, — прерываю разволнованного собеседника, — что он говорил с колхозниками, с рабочими и что с кем им ни приходилось говорить, каждый очень расхваливал жизнь…

— Знаете, перебивает меня подсоветский человек, — я больше вам скажу: каждый такой спрашиваемый советский человек не расхваливал жизнь, но пел хвалебные, полные энтузиазма, настоящие серенады о райской счастливой и богатой жизни, а в желудке у него в этот момент, быть может, от голода жабы отчаянный концерт разыгрывали.

Думал же он одновременно о любопытном иностранце приблизительно так — «эх, ты, сволочь, рожа твоя толстая, от жиру раскрасневшаяся… счастье твое, что спрашиваешь днем да при людях… случись это где либо ночью в закоулке… ух, ты сволочь, и показал бы я тебе какая наша жизнь»…

Нет, нет… не верьте тому, кто расхваливает советскую жизнь, ибо он или сам обманут или врет…

Да и в самом деле, возьмите хотя бы меня — какого чорта после 20 лет я сюда ехал бы с многочленным семейством, по духу совершенно русским, если бы там была такая жизнь, как это пишут здешние борзописцы… Но, к сожалению, там нет жизни, вместо жизни там один кошмар…

Желая проверить правильность показаний подсоветского человека, вынимаю из кармана очень распространенную местную газету «А-зет» и показываю воспроизведенные в ней фотографии рабочих домов-дворцов в СССР и говорю:

— Как же так? вы говорите одно, а вот по фотографиям из СССР получается другое. Смотрите, какие там рабочие дома, не дома, а дворцы.

Думаю, что вы тоже согласитесь сам, что раньше рабочие в России в таких шикарных домах не жили?..

— Да не живут они и сейчас в таких домах. Рабочая масса там прозябает по всяким подвальным сырым берлогам. В понастроенных «палацах» имеет право проживать лишь коммунистическая аристократия.