Непопулярные животные - Упырь Лихой

была его злость, когда в том самом издательстве вышла книга волка Василия Бирюкова «Я немец!». В ней развратный волк во всех подробностях рассказывал, как занимался проституцией. Вместе с соседом по общаге, волком Венцеславом, он рядился в эсэсовскую форму и оказывал интимные услуги похотливым старым котам. В финале волки-проституты открыли в себе способность превращаться в людей, то есть стали настоящими вервольфами из СС! Обогнал Бирюков по продажам кролика Ваху. Все самки Москвы читали опус бесстыжего волка! Тупую, чудовищную графомань! Которая идет против Бога и против Правды и эксплуатирует самые низменные, животные инстинкты!

«Вот, один Василий и другой Василий, – думал Ваха. – Так одним именем могут зваться ангел и демон».

Но не только развратный вервольф тревожил покой Вахи. Бесстыдный павиан каждый день ругал строителей и показывал всему честному народу свой красный зад.

– Гореть вам в аду, лицемеры! – кричал бесноватый. – Верните детскую площадку! Зачем вы губите деревья? Где будет играть мой маленький павианчик?!

Пытался Ваха объяснить краснозадому выскочке, что церковь во дворе строится как раз для духовного роста маленьких павианчиков. Но куда там! Созвал павиан Павел либералов – экологов и градозащитников, целый год те митинговали против уплотнительной застройки и произвола властей. Хотя это был никакой не произвол, ведь деньги на храм собирали всем миром и храм как бы служил выражением народной воли.

– Вы неруси! – кричал Ваха митингующим. – Идите, сосите гранты у Меркель! Здесь вам нечего ловить!

А приматы в ответ презрительно пердели.

От этого у Вахи был постоянный стресс. Хотел он поговорить об этом, но его супруга, крольчиха Ребекка, хлопотала по хозяйству и занималась бухгалтерией, а Енот вел рекламную кампанию и писал новую серию детективов. Зато Василий охотно выходил в зум и утешал кролика Ваху. Оказался Василий совсем молодым пареньком, который жил в общежитии, в комнате с еще тремя парнями. И за его спиной виднелся подоконник с двумя мультиварками, чайником, тостером и кофеваркой. И пока Василий беседовал с Вахой, парень-блондин по имени Веня готовил на подоконнике скромный ужин, подвывая немецкую песенку.

Удивлялся кролик Ваха, откуда средства у бедных студентов. Решил он, что Василий либо сам руководит каким-то фондом, либо берет деньги у родителей-олигархов. Восхищался кролик смирением Василия, который, делая так много добра, живет как монах. Видел Ваха его недюжинный ум, граничащий с гениальностью. Часто беседовал с ним кролик о современной литературе. Между прочим, рассказал и про свое отношение к книгам развратного волка.

– Ну это ваще, – возмущался Ваха. – Я как представлю, что эту книгу откроет мой крольчонок, аж вся шерсть встает на жопе дыбом! Я не понимаю, как вообще могли издать такой стыд и срам!

А Василий кротко отвечал ему:

– Не судите, да не судимы будете. Возможно, этот волк – великий грешник, но даже самый великий грешник может получить прощение, если он истово верует в Господа и совершает добрые дела. Вы с этим не согласны?

– Мне сложно представить вервольфа молящимся Иисусу, – упорствовал Ваха. – Я его скорее вижу на шабаше таких же вервольфов, приносящим кровавые жертвы сатане.

И тут Василий и Веня начинали громко хохотать, а вместе с ними смеялся и Ваха, и легко и радостно становилось у кролика на душе.

А тем временем строительство храма завершилось. Создали его из самых современных материалов и в кратчайшие сроки. Разумеется, Ваха пригласил Василия и его соседа на освящение храма, и те обещали приехать.

Облетели последние листья, затянуло лужи льдом. Резкий ветер гнул верхушки уцелевших деревьев. Состоялось всенощное бдение. Собралось во дворе видимо-невидимо мирян. Но не все они веровали в Господа. Громко визжали безбожные обезьяны, заглушая голоса церковнослужителей. А павиан Павел со своего балкона орал в мегафон:

– Религия – опиум для народа! Попы, верните детскую площадку!

Вышли церковнослужители из храма за мощами. Начали обезьяны кидаться органическими отходами. Замарали безбожники белый френч кролика Вахи, но Непопулярный Енот, шедший рядом, твердил:

– Не поддавайся на провокации!

И кролик Ваха терпел холод и обезьяньи поношения во имя возрождения Святой Руси. И верещали безбожники так громко, что верующие закрыли лапами уши. И встали безбожники на пути у крестного хода.

Вдруг стихли обезьяны, поредели их ряды. Смотрит кролик – два огромных волка, черный и белый, скачут среди обезьян, кусают их и расшвыривают туда-сюда. С позором убежали либералы, и стало слышно, как поют тропарь «Иже на камени веры создавый Церковь Твою, Блаже». А два ужасных волка начали громко подвывать. Заболел от страха живот у Вахи. Решил он, что это дурное предзнаменование. Позвали они с Енотом охрану, подошли к двум волкам.

– Братаны, – начал Ваха. – Сорян, что вмешиваюсь, но насилие – не лучший способ насаждать веру в Христа. Эти макаки нам совсем не мешали.

– А нам показалось, что мешали, – ответил черный волк.

– Кстати, это Василий Бирюков и его бойфренд Венцеслав, – сказал Енот. – Вы пришли поглумиться над конкурентом? Браво, тонкая работа.

– Нас пригласили, – ответил Василий. – Сам же Вахтанг нас и пригласил. Ну, мы увидели этих макак и прогнали. Извините, если че не так. Я могу сбегать за ними и уговорить их вернуться. Ибо не ведают, что творят.

– Я волков не приглашал, – испугался Ваха.

– А что ты тогда сказал в зуме? – спросил волк Венцеслав.

Понял Ваха свою ужасную ошибку. Промолвил он, чуть не плача:

– Ну че, вервольфы-содомиты. Вы теперь крутые. Постебались над стариком. Можете собой гордиться. Только в храм вы не войдете! И все ваши грязные деньги я вам верну!

Превратились волки в двух молодых парней соблазнительного вида, но с кроткими лицами. Казалось Вахе, что их огромные голубые глаза смотрят ему в самую душу. Но кролик гнал от себя бесовское наважденье.

Вдруг захлопнулись двери храма, как от сильного ветра. Не смогли певцы из хора войти даже в притвор. Мерзнут церковнослужители на паперти, а гималайские медведи тянут на себя дубовые створки. Ничего у них не вышло, только бронзовые кольца оторвали.

Хотели медведи взломать двери ломиком, да стыдно стало перед православными. Мнутся священники и диаконы: не идти же по домам? Хор запел «Святии мученицы». А медведи цепляются когтями за выступы двери, рычат и пыхтят. Ничего не получается. Пропел хор последний тропарь, пора заходить в храм.

Смотрят все на кролика Ваху с немым укором. А тот глядит на Василия и говорит:

– Видишь, сам Господь не хочет, чтобы развратные волки вошли в наш храм. Возьми своего однополого партнера и вали с ним куда подальше. Не мешайте нам.

Обратились Василий и Венцеслав снова в волков и побрели прочь, опустив хвосты. Но храм не открылся. А павиан Павел, наблюдая в бинокль за этим действом, ухал и хохотал. Вернулись градозащитники, разошлись миряне. Парни из хора плотнее повязали шарфы и надели перчатки.