Сад времени - Брайан Олдисс

— Это подождет; пока на первом месте Силверстон.

Хауэс вкратце обрисовал новоиспеченному «союзнику» картину происходящего. Новое правительство все крепче завинчивало гайки; были разогнаны профсоюзы, закрыты почти все университеты. Всюду насаждались драконовы законы и правила, невыполнение которых строго каралось. Кто-то из руководства заподозрил о связях Хауэса с «бунтовщиками», и тот поспешил скрыться в прошлом вместе с Энн — революционным силам, тоже подавшимся в викторианские, очень пригодилось бы его присутствие.

Отыскать Силверстона оказалось делом нелегким. Они выяснили, что беглец покинул юрский во время облавы на «подозрительных личностей». Потом блуждал по разным эпохам, пока не оказался в тысяча девятьсот первом году — это был предел его приближения к «настоящему».

— Тысяча девятьсот первый поверг его в депрессию, — рассказывал Бушу Хауэс. — Он был здесь один-одинешенек и вконец скис. Он избрал своей резиденцией Букингемский дворец, однако неудачно выбрал время: оказался здесь спустя месяц после смерти королевы, когда все вокруг было задрапированным в черный креп. Силверстон не смог продержаться в такой гробовой обстановке и перебрался сюда, пораньше, в поисках соратников. Тут мы с ним и встретились… Эй, это еще кто? — Хауэс с округлившимися от изумления глазами мотнул головой в сторону исполинской кровати.

За ней маячил туманный женский силуэт, сквозь который просвечивал рисунок обоев.

— Мы здесь не единственные призраки, — объяснил Буш.

— Она за нами шпионит. Откуда она взялась?

— Вот уж не знаю. Но она преследует меня уже многие годы.

Хауэс вплотную приблизился к клочку полупрозрачного мрака и с удивлением принялся исследовать его. Буш еще ни разу не смел так пристально пялиться на нее; она была, вероятно, частью его личности, частью, которой он всегда стыдился посмотреть в глаза. Надо ли говорить, что Бушу совсем не понравилось заключение Хауэса:

— Она похожа на вас.

— Не болтайте ерунды. К делу! Где сейчас пребывает Силверстон?

— …Не терплю, когда за мной подсматривают.

— Тогда сделайте с ней что-нибудь — если сможете. Закатите ей, например, строгий выговор. Или выпалите в нее из своего пистолета.

— Да, вы правы — тут уж ничего не поделаешь, — Хауэс с недовольным видом отошел от призрака.

— П-послушайте: Энн действительно меня любила? — Этот вопрос, оказывается, давно не давал Бушу покоя.

— Хм, я так понял. — Хауэс пожал плечами, как будто хотел продолжить, но потом передумал и сказал о другом: — Нам надо переправить Силверстона в более надежное место. Дворец наводнен шпионами режима. К сожалению, безопасных мест совсем немного. И потом… видите ли, Силверстон — человек предельно осторожный. Он постоянно дрожит за свою жизнь, теперь главная его забота — передать свои знания в надежные руки… Мои руки он не считает достаточно надежными, потому что вообще не доверяет военным… Погодите-ка… Ох, голова моя дырявая! Ведь вы, Буш, как раз тот человек, который ему нужен! Вы ведь художник, а у него, похоже, пунктик на искусстве. Пошли к нему!

Оба поспешно шагнули к двери — и вдруг недоверчиво переглянулись.

— Ну, ведите меня, показывайте дорогу, — поторопил Буш. — Вам придется поверить мне на слово, что я не собираюсь стрелять вам в спину!

Им снова овладела знобящая мысль, что его собственное сознание прячет что-то от него самого. Но размышлять об этом сейчас он не мог, подавленный горем и сознанием своей вины в смерти Энн.

Пока оба Странника, колеблясь, смотрели друг на друга, Леди-Тень не спеша покинула комнату. Это заставило Хауэса встрепенуться, как будто ее пример помог капитану решиться.

— Ну, вперед! — скомандовал он.

Опять оказавшись в коридоре, Буш почувствовал, что задыхается, и судорожно втянул воздух через фильтр. Возмездие за Энн и Лэнни уже пустилось за ним в погоню, он боялся даже представить, какую форму оно может принять.

Хауэс по пути засыпал его наставлениями; Буш едва слушал его. Приближался обеденный час, коридор теперь был полон. Если бы Хауэсу взбрело в голову пристрелить Буша прямо здесь и сейчас, эти люди и знать бы не знали о случившемся и преспокойно проходили бы сквозь его тело… Как проходили сквозь тело лежащей в спальне бедной Энн.

— Силверстон сейчас, должно быть, в Западной гостиной, — бросил Хауэс через плечо.

Кругом сновали люди, щеголяющие фраками, декольте, расшитыми шелковыми жилетами, и на каждого гостя приходилось, по крайней мере, по одному ливрейному лакею. Буш внимательно вглядывался в них, разыскивая силуэты потемнее.

Наконец путники оказались у нужной двери. Ее охранял важный человек в ливрее, краски которой были куда плотнее, чем краски окружающих предметов. Но стоило Бушу вскинуть пистолет, как Хауэс перехватил его руку:

— Он — один из наших. — И, обернувшись к стражу, капитан спросил: — Все спокойно?

— Силверстон пока там; никто не входил, не выходил и не вламывался.

Хауэс нахмурился, кивнул и скользнул за полуоткрытую дверь. А Буш продолжал топтаться, в упор разглядывая стража, как недавно капитан разглядывал Леди-Тень… Похоже, он совсем разучился делать различие между другом и врагом. Мрачные предчувствия не давали ему потянуть ручку двери на себя.

Но когда Буш представил, каким облегчением будет сбросить с плеч гору нервного напряжения, смеясь над своими страхами, он прошел в комнату вслед за Хауэсом.

Оглушительный удар тут же свалил его с ног.

Буш не сразу понял, что лежит, согнувшись пополам и уткнувшись лицом в узорчатый турецкий ковер. Он попытался сесть — и ему с трудом, но удалось это сделать. И тут же его затылок защекотало от холодка пистолетного дула.

— Это кто еще такой? — рявкнул кто-то над ним.

— Мой друг, — ответил голос Хауэса.

Буш оглядел комнату — насколько это можно было сделать, не поворачивая головы. Иуда-охранник как раз закрывал за собой дверь. Его сподвижников в гостиной было пятеро. Четверо из них, видимо, прятались за дверью, когда Буш входил, и теперь составляли ему и Хауэсу почетную охрану. Все они были по облику истинные викторианские джентльмены. Один из них нагнулся и сорвал с Хауэса парик и фальшивые бакенбарды; последний выглядел совсем уничтоженным и потерянным, лежа на полу под дулом пистолета.

— Это вы во всем виноваты, — прошептал он Бушу. — Не провозись я столько с вами, все могло бы обернуться иначе!

Хауэс принялся было сыпать ругательствами в адрес привратника, но новый удар заставил его заткнуться.

Пятый член компании стоял у окна, изредка в него поглядывая. Возле него обнаружилось кресло, к которому был прикручен человек с кляпом во рту. Буш догадался прежде, чем вгляделся в его лицо, что это был Силверстон.