Наша Светлость - Карина Демина

   Ушедшего ради, пусть Их Сиятельство промолчат. Сделают вид, что ничего странного здесь не происходило... но ведь не промолчат. И не сделают. Снова станут смеяться.

   - Не знаю, чем ты тут занималась, но это было... увлекательно.

   Стыдно-то как...

   Тан перевернул книгу и прочел название:

   - "Размышления об искусстве благородной войны". Тяжелая.

   Это Тисса и без него знала. Сейчас, без книги на макушке, хотелось парить. И одновременно провалиться сквозь землю.

   - Я... - все-таки заговорить придется. - Прошу прощения, что вы застали меня в неподобающем виде. И обещаю, что подобное больше не повторится.

   Потому что второго такого позора Тисса не переживет.

   Тан же вернул книгу на полку и, смерив Тиссу взглядом - она тотчас осознала, что по-прежнему держит подол платья поднятым, обнажая ноги едва ли не до колен - произнес:

   - Я совсем тебя запугал?

   - Н-нет...

   А юбка мятая... правильно мама говорила, что Тисса - ходячее недоразумение.

   - Совсем. Идем, - он протянул руку, и Тиссе ничего не оставалось, кроме как принять ее.

   - Я не уверена, что мне можно уходить...

   - Я уверен.

   - Но я должна... доделать...

   Как будто невыполненная работа способна была остановить этого человека.

   - Ты должна, - сказал тан, наклонившись к уху, - слушать меня.

   Это было верно.

   Договор подписан. И теперь долг Тиссы - во всем повиноваться будущему мужу и господину.

   - Да, Ваше Сиятельство.

   Ну вот опять что-то не так сказала: разозлился, хотя и попытался скрыть. Но Тисса отчетливо почувствовала раздражение. Плохо. Хорошая жена не имеет права раздражать мужа.

Глава 10. О разном

   А я думал, что дети просто сказочные чудовища.

   Из откровений одного единорога

   Дядюшка Магнус с сосредоточенным видом мучил счеты. Самые обыкновенные счеты, если не принимать во внимание, что костяшки были вырезаны из слоновой кости, а рама инкрустирована янтарем. Менее солидный агрегат Нашей Светлости использовать было бы неприлично.

   - Доброе утро, - сказала я, понимая, что утро совсем даже не доброе. Настроение после беседы с Макферсоном было отвратительнейшее, в основном от понимания, что говорил лорд-казначей сущую правду и этот союз мне выгоден.

   - Ай, врешь, - Магнус потряс счетами над ухом. - Побледнела вся... высохла... Кайя вернется и будет мне пенять, что недосмотрел. Пойдем-ка, ласточка моя, прогуляемся... поболтаем о том, о сем. О всяком.

   Сейчас мне хотелось одного - забраться под одеяло и лежать, закрыв глаза, до самого вечера, а потом до утра, и так каждый день из оставшихся до встречи.

   Слишком их много...

   Но Магнус прав, нет хуже - хандре поддаваться, тем более, что давненько я наружу не выбиралась. Скоро стану истинной леди, которая если и выглядывает на улицу, то лишь в окно.

   - А Тисса где?

   - С Урфином, - счеты упали на стопки бумаг. - Вечером появится. Не гляди так на меня. Ничего он с ней не сделает. И сам при деле, и за девочкой присмотрит.

   Вот это меня и пугает.

   Ладно, будем считать, что Наша Светлость хотя бы предупреждены. Уже прогресс.

   - Только, - Магнус прищурился на оба глаза. - Тебе бы переодеться... я вон там принес.

   Теплые шерстяные чулки. Простая юбка из плотной ткани. Блуза. Длинный жакет и шуба. Высокие сапожки на толстой подошве.

   Мы идем в город?

   Магнус кивнул.

   Ура, мы идем в город!

   - Это не безопасно, - попытался было возразить Сержант, но уверенности в голосе не хватило.

   Переодевалась я быстро и в кои-то веки без посторонней помощи. Предстоящая прогулка - о боги, как я устала в этой каменной, пусть просторной, но клетке - окрыляла.

   - Шарфик, ласточка моя, - Магнус за время моего отсутствия успел преобразиться. На нем были черные штаны с желтыми латками, явно сделанными для виду, красные сапоги, широченные голенища которых складывались гармошкой, полушубок из ярко-рыжей шерсти и высокая шапка с тремя хвостам, по виду - кошачьими.

   В руках он держал сучковатую палку, отполированную до блеска.

   Сержант остался собой. Только шинель натянул.

   - Кайя Дохерти это не понравится, - Сержант сделал последнюю отчаянную попытку вразумить нас.

   - Конечно, не понравится. Если расскажешь. А не расскажешь, то и нервничать не станет. Нервничать ему вредно. Он у меня такой впечатлительный...

   Шарфик пришлось завязать.

   И шапочку вязаную из белого пуха нацепить. Хорошо, что без помпона. Пух колол уши, и шея чесалась, но Наша Светлость готовы были терпеть.

   Выходили тайным ходом. И Сержант продолжал ворчать, но в полголоса и как-то беззлобно. Магнус кряхтел, пеняя на запустение и пауков. Я же несла свечу.

   Луч света в темном... прямо в образ вживаюсь.

   А вышли все равно у ворот.

   Свежо. Светло.

   Небо яркое, синее и безоблачное. В воздухе танцуют первые снежинки обещанием скорой встречи. И я понимаю, что смеюсь. Просто так, без повода.

   Хотя небо и солнце само по себе повод.

   - Ну что, дражайшая дщерь моя, - Магнус говорит скрипучим голосом. Он и сам меняется, становясь выше, осанистей. Палку выставляет вперед, вцепляясь в навершие обеими руками, и идет медленно, с купеческой солидностью. - Теперь тебе придется помогать престарелому батюшке... и братцу твоему, скептически настроенному.

   Сержант поднял воротник шинели, наотрез отказываясь признавать это внезапное родство.

   Мы шли по мосту...

   И спускались ниже, останавливаясь, якобы для того, чтобы престарелый батюшка - подкосили годы человека - дух перевел. Город жил. Сейчас мне казалось, что я лучше понимаю его, нежели в прошлый раз.

   - В центре-то чистенько, - Магнус остановился у того самого фонтана, где я прошлый раз кормила карпов. И рыбы вновь выглянули, разевая толстогубые рты. - И гильдийные, которые покрепче, держат свои кварталы. Им не выгодно грязь разводить. А вот ближе к берегу, там иной народец обретается.

   - Но мы туда не пойдем, - сказал "братец" таким тоном, что стало ясно - попробуй Магнус устроить экскурсию по злачным местам, Сержант просто силой отволочет меня в Замок.

   - Не пойдем, не пойдем. Экий пугливый...