Я – рысь. Время одиночества - Ева Шембекова

Приказываю себе остановиться, и ярость берсерка уходит. А вместе с ней и сила. Взамен приходит боль и почти младенческая слабость, потом возвращаются чувства. Я словно заново рождаюсь. Каждый раз. И привыкнуть к этому невозможно. Во всяком случае, я за неполный год так и не смог. Я падаю в снег, постепенно приходя в себя, и слышу тихий смех Вереса.

— Наконец-то ты начал думать сам! — ворчит он. — Не всегда же нянька будет рядом, чтобы сказать тебе, что пора остановиться. Хватит на сегодня.

Я только хлопнул глазами, лениво соглашаясь, и остался валяться в снегу. Было лень даже натянуть одежду. За время наших тренировок я много чего узнал и о себе, и о своём даре. Я приходил к нему почти каждый вечер. За редким исключением, когда меня загоняла в укрытие буря или не смог поохотиться. Уже несколько раз мы кочевали с места на место, так как мяса мне требовалось просто неимоверное количество, и я основательно прореживал поголовье травоядной фауны. Учиться было не просто интересно, это было жизненно необходимо. Я постепенно знакомился с возможностями своего дара, открывал грань за гранью. Каждый раз, каждое занятие, это волшебное состояние всемогущества было разным. Каждый раз немного иным. Это не только беспощадная ярость убийцы, которую я вкусил в самый первый раз. Это холодный расчёт аналитика, мрачное упорство гончей, беспощадность палача. У дара множество убийственно-острых граней. Но в любой из них это квинтэссенция разрушения! Я понял, почему Верес не остался ждать меня, а попёрся следом. Чем раньше я освою возможности своего дара, тем безопасней будет моим сородичам и меньше неприятных последствий для меня самого. Потому что необученный берсерк это все равно, что ребёнок с пультом от ядерной боеголовки! Даже страшно порой становится от осознания той бездны ответственности, что на меня свалилась! И я теперь очень хорошо понимал отца, пожелавшего отказаться от этого дара.

Верес неторопливо разгребает неподалёку снег, утаптывает площадку и разводит небольшой костерок. Так же неторопливо разделывает на куски мясо, натирает солью вперемешку со специями, оборачивает с широкие листья лука. Где он их нашёл на излёте зимы? Потом достаёт котелок, наполняет его снегом. От запаха мяса желудок уже привычно сворачивается в узел. Мне иногда кажется, что я никогда уже не наемся. Так и буду вечно голодный, как гуль или вурдалак. Выбравшись из сугроба, я все же натянул штаны, рубаху и куртку. Потом подсел к костру. Свежатинка уже приелась и стоит поперёк горла даже несмотря на голод, так что я уже не первый раз остаюсь у наставника на ужин. Хочется приличной, домашней еды, так что я терплю, гипнотизируя взглядом котелок с будущей кашей.

— Верес, а у тебя пара есть? — неожиданно спрашиваю я.

— Есть, конечно, — ответил тот. — Из наших только Летяга ещё холостой ходит. Все остальные женатики. У Буса, вон, пара детишек подрастает. И у близнецов по одному отпрыску. А я три года назад перешёл в почётный статус деда. Старшенький обрадовал. Дите девке сварганил, да ещё и думает, жениться ему или нет! Поросенок! Но, это уж они пусть сами меж собой решают.

— А что, ещё не решили? — удивился я. — За три года?

— А, вот, представь себе, нет, — усмехнулся Верес. — Так и ходят хороводами. То он к ней, то она к нему. А жениться, да сходиться ни тот, ни другая не хотят. Чего тянут? Ну, да ничего. Котенку-то уже четвёртый год пошёл. Ещё пара годков и неудобные вопросы начнёт задавать. Вот, тогда мамка с папкой быстро все порешают.

— Какие это вопросы? — хмыкнул я.

— А такие. Почему у Вольки, да Манюни папки дома живут, а мой только в гости приходит?

— А, точно!

Я представил себе, что бы сам на такой вопрос ответил и рассмеялся. Объяснять-то про сложность отношений бесполезно. Мелкий не поймёт. На ум пришла Рита. Поморщился. В последнее время, я все чаще ее вспоминаю. Что если она узнает, что я берсерк и сама больше не захочет со мной связываться? Может же такое быть? Потом вспомнил про ее зайца и незавершённый обряд. И надежда испарилась. Раз Котова связала себя клятвой, то она примет меня любым. Хоть берсерком, хоть безумцем, хоть больным и немощным. Просто не сможет уже отвернуться и уйти. А я? Смогу?

— Верес, а она про тебя… ну, про твою работу знает? — спросил я, задумчиво глядя в огонь. И тут же пояснил, сообразив, что Верес вряд ли читает мои мысли. — Ну, твоя пара.

— Знает, — усмехнулся наставник, засыпая в закипевшую воду крупу. Неторопливо помешал, попробовал, удовлетворился и присел рядом. — Так уж вышло, что она мою работу сама увидела. В том числе, и мой дар. Конечно, потом вопросы начались, что, да как? Ну, а я-то под клятвой. Так я ее к Вожаку и послал. Мол, даст разрешение — расскажу. Нет, так нет. Тогда-то Вожаком ещё Юлтар был, дед твой. Что уж он ей там наговорил, до сих пор не ведаю, а только вопросов лишних больше не было. А ты с чего это интересуешься? Неуж пару нашёл? Юльшай? Ну, точно. Тут командир недавно обмолвился про связь вашу.

— Не, Юлька сестра мне, — я вздохнул, и кисло скривился. — Пара другая… Верес, а как разорвать связь?

— О, как! — удивился наставник и внимательно посмотрел на меня. — А ты, парень, уверен, что это верное решение? Может, стоит просто поговорить?

— А если поговорить не получается? Если при одном только виде хочется стукнуть об стену хорошенько, чтоб мозги на место встали? А через пять минут общения вовсе убить и закопать! Что, если достала настолько, что тошно становится? И я боюсь, реально боюсь, что однажды могу не сдержаться! — я вздохнул, пытаясь успокоиться. Неожиданная вспышка эмоций удивила и озадачила. Наткнулся на взгляд наставника, не менее удивлённый и слегка ироничный. Отвёл взгляд и уставился в костёр, попытавшись пояснить. — Верес, я четыре года пытался с ней поговорить! — удивился странно охрипшему голосу, но только мотнул головой, отметая крамольные мысли. — Четыре года! Она не желает ни слышать, ни понимать! И не только меня. Своего отца она точно так же не слушает. Она вообще слышит только себя и то, что с ее мнением совпадает! Она вбила себе в голову, что я просто обязан свалиться к ее ногам и бегать вокруг, вроде дрессированной болонки! А я не болонка, Верес. И ковриком для ног я быть не хочу!

— Ого, как тебя припёрло-то! — усмехнулся Верес. — Как там внучка