Крыса (СИ) - Цыпленкова Лариса

— Он влюбился в адептку с боевого факультета. Сами понимаете, и в резерве, и в мощи он своей пассии уступал. Не помню, как зовут эту девушку, но она, говорят, просто издевалась над баронетом, подчёркивала своё превосходство в магии, разговаривала пренебрежительно. Он хотел просить её руки, пытался ухаживать, но, увы. Девушка оказалась бессердечной, — трагический голос ведьмы упал едва не до шёпота.

— Возможно, девушка уже сговорена и довольна выбором родителей? Мы проверим эту версию, мессера Армуа, благодарю вас.

— Вы можете называть меня по имени, мессер Ловчий, к чему особые церемонии? — пропела Вивьенн.

— Тогда, мессера Вивьенн, я для вас просто Лорентин! И, раз уж мы с вами отбросили церемонии, могу я задать вам интимный вопрос?

— О!

Ничего себе! Хотела бы я видеть сейчас личико хозяйки. Я бы на её месте точно покраснела. Увы, я сижу под столом и вижу только её платье от пола до колен, а всё, что выше, закрывает низко свисающая скатерть.

— Видите ли, у моей племянницы скоро помолвка, и я хотел бы сделать ей достаточно личный подарок. Денежный счёт, какие-то там ткани и сайский сервиз — это всё по обязанности, но я хотел бы подарить Маделин что-то, чем она будет пользоваться сама. Духи, к примеру.

— Да, вы достаточно близкие родственники, — подтвердила Вивьенн. — Это прилично.

— Именно! Я читал ей книжки, когда был ещё мальчишкой, чинил куклу (ужасно починил, должен признать), а теперь она — взрослая девица и выходит замуж, — с лёгкой печалью промолвил Лорентин. — Я безумно рад за неё, Маделин с женихом влюблены и счастливы. Да, так о подарке! Утром, когда мы с вами говорили, я услышал совершенно восхитительный ландышевый аромат. Не будет ли с моей стороны наглостью узнать имя вашего парфюмера?

— Ах, но это не духи! — смутилась Вивьенн. — Адепткам запрещено пользоваться духами. Это мыло от мэтра Икторна, его лавка в столице, на перекрёстке Розовой и Пряностей.

— Припоминаю это место. Если мэтр создаёт такое мыло, то и духи у него должны быть великолепны. У вас тонкий вкус, Вивьенн, вот что значит истинно благородное воспитание!

— Вы мне льстите, Лорентин, — с тихим смехом ответила ведьма. — Надо совсем не обладать вкусом, чтобы не оценить творения мэтра Икторна!

Лёгкий стук (пришла горничная с чаем) прервал любезности сладкой парочки — и вовремя. Мне вдруг так захотелось укусить «просто Лорентина», аж зубы зачесались. Восхитительный аромат, тонкий вкус, истинно благородное воспитание… Тьфу! Ещё бы на «ты» обратился к ведьме! Служанка быстро накрыла на стол и удалилась, а Вивьенн налила себе чай, села за стол и приступила к главному.

— Прошу вас, мессер Лорентин, пока чай не остыл, присоединяйтесь!

— Дорогая Вивьенн, я всё-таки провожу беседу… нечто вроде дознания, — укорил её Ловчий.

— Ах, оставьте! Кто вам мешает допрашивать меня за чаем? Совместим приятное с необходимым, — лукаво возразила ведьма.

Эдор помялся ещё чуточку и согласился. Свободный стул был только один, стоял не слишком близко к Вивьенн, и выглядело это вполне безопасным. Приличное расстояние, даже Ночная Драконша не придерётся. Звякнула чашка: хозяйка наливала чай для гостя, а Ловчий подошёл к столу и начал садиться. Я едва успела сбежать с сиденья стула вниз по ножке. Хороший стул, крепкий, при всём своём изяществе, набитый конским волосом и обтянутый штофом в цвет стен… С маленькой добавкой от маленькой крысы.

К чести Лорентина Эдора могу заявить — он не заорал. Хотя бархатные шоссы не могли защитить его… фигуру (отличную фигуру, кстати), он не заорал. Сел, замер на несколько мгновений, и молча встал, вытаскивая впившийся в него сзади лесной орех. Я выглянула из-под стола и длинно засвистела, встав на задние лапы.

— Очаровательный у вас фамильяр, мессера Вивьенн, — нейтральным голосом сказал Ловчий, глядя на меня с долей здоровой ненависти.

— Да, Флёр прелесть! — с энтузиазмом подтвердила моя хозяйка. — Она такая умная, забавная! Жаль только, Говорящий-с-Малыми запретил пока устанавливать ментальную связь.

— Вот как? — я опять просяще свистнула, и Ловчий наклонился ко мне, протягивая орех. — Держи свою потерю, Флёр!

Я забрала колючий шарик, но убегать не стала, так и сидела перед Лорентином, попискивая и шевеля усами. Чем дольше я удержу его внимание, тем больше шансов у Вивьенн подлить бедолаге аморею. Простите, Ловчий, но вроде у вас должна быть надёжная защита? И я церемонно понюхала всё ещё протянутые ко мне пальцы. Пахли они снова кофе — и пирожными. Эх! Миндальные пирожные с ванильным кремом… Я мечтательно замерла, а Ловчий принял мою неподвижность за дозволение погладить. Провёл пальцами по спинке, почесал за ушком. Я хрюкнула от удовольствия, но Вивьенн не дала нам понежничать: неприлично довольным тоном окликнула Эдора.

— Лорентин, Флёр вас не отпустит по доброй воле! Присаживайтесь, прошу вас!

— Увы! — внезапно вздохнул Ловчий. — Мне совершенно необходимо идти, мессера. Как ни приятно мне ваше общество, Вивьенн, у меня сегодня ещё пятнадцать адепток не опрошено.

— Неужели даже четверти часа не найдётся, — ведьма даже не скрывала огорчения. Конечно, если ей удалось подлить зелье, а жертва уходит…

— Право, не могу! К тому же, в коридоре ожидает сопровождающая, кира Уэсс. Но… — Эдор сделал длинную паузу. — Может быть, вы позволите мне занять весь ваш завтрашний день?

— О! Я бы хотела, — радостно заявила Вивьенн, но тут же голос её погрустнел: — но у меня завтра четыре пары лекций.

— Если вам угодно провести время в моём обществе, то это решаемо. Мне необходимо пройти по всей территории Академии и нужен сопровождающий. Ректор Семулон обещал мне любого гида по моему выбору, и я, с вашего позволения, выберу вас, Вивьенн.

— Ах! Это будет чудесно, Лорентин! — хозяйка аж в ладоши захлопала.

— А потом мы с вами зайдём в чайную — я слышал, в Академии есть такое заведение?

— Есть, мессер!

— И вот там я с удовольствием попью с вами чаю, не глядя на часы и не отвлекаясь на скучные служебные дела. Договорились?

— Да, Лорентин!

Вивьенн встала, чтобы проводить Эдора к двери, а я забралась поглубже под стол, волоча за собой орех. Похоже, Ловчий ощутимо поранился: пара колючек влажно поблёскивала тёмным, и орех слабо пах кровью. Теперь понятно, отчего гость так поспешил уйти. Мне стало почти стыдно; почти — потому, что вынудила меня к такому поведению хозяйка, а не моё собственное желание.

— Сейчас я вас покидаю и с нетерпением буду ожидать завтрашнего утра, прекрасная мессера! — Ловчий уже прощался у двери с хозяйкой, и тем неожиданнее стала его последняя фраза: — И тебе до завтра, маленькая шалунья Флёр!

Дверь захлопнулась. Мы с Вивьенн остались одни.

Первое, что сделала моя хозяйка, задвинула засов и активировала запирающее заклинание, которое, в том числе, обеспечивало звукоизоляцию. Второе — выругалась. Не очень-то умело, но словами весьма, весьма неприличными, которых не ожидаешь услышать от высокородной девицы.

— … Скотина! Стоило тратить на него аморею! Хорошо, что ещё пара доз осталась. Флёр!

Я выскочила из-под стола, преданно глядя на Вивьенн снизу вверх.

— Ты молодец, надёжно отвлекла, завтра сделаешь то же самое. Посажу тебя в муфту и возьму с собой, не замёрзнешь.

То же самое не получится; не представляю, как незаметно протащить в муфту орех, да и Ловчий наверняка посмотрит, куда садится. Он не из тех, кто скачет по граблям! Но отвлечь его я попытаюсь, разумеется. Я потащила своё секретное оружие в вольер, пока Вивьенн в уборной выливала из чашек чай и тщательно их мыла. Вернувшись, она налила полную чашку, которая якобы предназначалась Ловчему Эдору, налила и себе. Вроде как допила. Тоже дело. Никаких следов запрещённого зелья остаться не должно, картина вполне благопристойная.

Ведьма села за стол, начала было есть пирожное, но великолепный миндальный бисквит ей в горло не лез, а пирожных было целых три.

— Эй, хвостатая! — мрачно позвала Вивьенн. — Раз уж ты сегодня себя хорошо вела, тебе полагается награда. Пирожное хочешь?