Сирена (СИ) - Шефф Вийя

Пьяная мразь, виновная в смерти моих родителей и травмах сестры ещё жива. И я даже знаю где он сейчас. Тоже в реанимации, только другой больницы. Я слежу за его состоянием, жду, когда он сдохнет. Но он не торопится… Сегодня самое время…

Дрогнет ли рука? Нет. Стреляю я отлично.

Делая несколько шагов в сторону двери, слышу звонок телефона на столе. Не хочу брать, но зачем-то возвращаюсь и поднимаю трубку.

— Да?

— Ну, наконец-то! Когда ты телефон включишь? Уже неделю до тебя хрен дозвонишься!- бухтит Антоша.

— Я его разбила в аэропорту. Новый купить времени нет… Что тебе?- раздражаюсь я.

Не надо меня задерживать.

— Глаголев умер три часа назад…

Эта новость как мёд для ушей. Ублюдок отправился в ад. Справедливость восторжествовала. Я бессильно опускаюсь в кресло и кидаю пистолет на стол.

— Спасибо за прекрасную новость! — кладу трубку на место.

Меня отпускает.

Ночевать одна в огромном доме я не собираюсь. Меня пупырчатые мурашки покрывают от этой звенящей тишины. Запираю оружие обратно в сейф и собираюсь уйти.

Когда открываю дверь, чтобы выйти, обнаруживаю на пороге гостя.

— Алекс?

— Извини, что раньше не приехал, у меня гастроли были.

— Мог бы вообще не приезжать… Я не обижусь…

— Не мог…

У меня наворачиваются слезы на глазах. Внутри всё бурлит от злости и безысходности.

— Ну-ну, Сэл, не надо,- прижимает к себе.

Зарываюсь лицом в его теплый свитер, который пахнет папой.

— Давай зайдём, дождь начинается,- подталкивает меня в дом.

А я не хочу обратно… И его хочется послать, но сил нет. Мне нужен кто-то сейчас рядом. Начинаю всхлипывать сильнее, глотая рыдания.

— Всё будет хорошо, малышка,- осыпает поцелуями моё лицо.

Малышка… Где киса? Мне быть киской в его устах больше нравится. Малышкой Рон зовёт, и меня порой коробит от этого прозвища.

Алекс губ не трогает, но почему в данный момент этого очень хочется. Чтобы поцеловал, чтобы меня любили и укрыли от всего ужаса.

И я сама его целую. Но выходит как-то неловко и скомкано, что бросаю затею получить таким образом капельку любви и ласки. Хотя Алекса только попроси, и он тебя искупает во всём этом.

Сползаю на пол и тяну его за собой. Садимся в угол, и я прижимаюсь к нему, а потом кладу голову Гроу на колени. Он нежно гладит по волосам и молчит, а я всхлипываю, давясь слезами.

Сколько мы так сидим, я не знаю. Время для меня перестало существовать. Кто-то есть рядом и это важно. Но этот кто-то — Алекс, тот от кого я так яростно пытаюсь сбежать в течение целого года. Нонсенс.

Что я творю? У меня же Рон…

— Уходи, Алекс!- приподнимаюсь и отпихиваю.

— Сэл…

— Уходи! Я хочу побыть одна!- срываюсь на крик.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Разреши помочь!- не унимается.

— Чем? Родителей мне вернёшь?

— Нет… Но тебе нужна поддержка…

— Не нужно мне от тебя ничего! Ни от кого не нужно! Вали отсюда на все четыре стороны!

— Сэл…- пытается снова меня обнять.

— Не трогай!- рычу.- Просто уйди и оставь меня в покое!

Обречённо выдыхает и опускает руки.

— Если нужна будет помощь — позвони.

— Обойдусь!

Он уходит, а я стекаю по стене и долго реву, не в силах себя остановить. А потом еду к себе домой. Моя нора, место, которым я дорожу, потому что его подарили они.

По дороге заезжаю в салон и покупаю новый телефон. Я действительно неделю ни с кем не общаюсь. Не до этого было.

Дома ставлю сим-карту. Смартфон через несколько минут после настройки оживает. Бесконечные сообщения и оповещения. Но меня интересует только один номер. С него несколько сотен звонков и сообщений.

Я за эти дни почти не вспоминала о тебе, Рон.

А любовь ли это тогда?

Это решение мне трудно далось, но набираю сообщение:

«Прости, но мы не можем быть вместе. Не ищи меня…»

Отправить…

Обнимаю медведя и скрючиваюсь на полу. Больно… Очень больно… Мир вокруг рухнул, а я раскидала руины своими руками. Слезы и рыдания сотрясают тело.

Ничего не осталось…

Но ад только начинается…

Глава 34

Бизнес отца, в котором я ничего не понимаю, свалился на меня тяжёлым бременем. Всем что-то было нужно, а у меня глядя на эти бумаги, в голове белый шум. Юристы, руководители отделов, финдиректор и прочий офисный планктон пытаются мне донести суть работы, но я улавливаю только какие-то нюансы, знакомые мне. Хорошо есть гендиректор, который всем рулит, пока завещание не вступило в силу.

Пришлось подтянуть Антошу, зря, что ли финансовую академию окончил.

— Тебе придется или во всё это вникать, или продавать. Но пока разберёшься, можно много потерять,- даёт заключение Решетняк.

— Ты же рядом, поможешь,- улыбаюсь ему в ответ, покачиваясь в кресле отца в его кабинете.

— Сэл, ты не деловой человек, по крайней мере, не в этой сфере. Вот шоу-бизнеса — это твоё. А тут… Мой совет — продавай всё к чёртовой матери.

— Я могу продать только свою долю, Стаська своей сможет распоряжаться только после восемнадцати. А пока всем будет управлять Орлов,- уже почти соглашаюсь с ним.

— Ты ему доверяешь?

— А у меня есть выбор? Отец его указал, как гендиректора. Значит, он ему доверял. Они с ним у истоков компании стояли. А вообще, кроме тебя я никому не доверяю,- фыркаю, усмехаясь.- Я даже себе не доверяю. Хотя и тебе… Ты так смотрел на Стаську вчера в больнице…

— Я просто проявлял участие, помог ей подняться на подушки,- смущённо отводит глаза в сторону.

— Убью, если ты к моей сестре шары подкатишь,- оскаливаюсь на него.

— Ты в своём уме? Ей шестнадцать!- смотрит на меня невинными глазами.

— Твоему брату было насрать, что мне было шестнадцать, когда он ко мне приставать начал. А яблонька от яблоньки…

— Ты намекаешь, что отец наш тоже такой?

— Вашей матери стукнуло семнадцать, когда он на ней женился, так что у вас гены, Антоша,- поднимаю какую-то бумажку на столе.

Цифры, цифры, цифры… Брр.

— Анна Александровна, к вам юрист, — входит секретарша и прерывает наш разговор.

— Пусть входит… Надеюсь у него хорошие новости, — обращаюсь уже к другу.

Кадышев Юрий Николаевич давно работает в компании отца. Долгое время дружили, тоже проверенный человек.

Входит юрист, нервно вытирает платком вспотевшую лысину.

— Обрадуете, Юрий Николаевич?- спрашиваю его, кивая головой на кресло напротив.

— Боюсь, что нет. Возникли ещё проблемы по поводу наследства,- волнуется под моим взглядом.

Под ним все теряются. Размер глаз всех в ступор вводит.

— Что с ним не так,- подходит ко мне Антон и облокачивается одной рукой на спинку моего кресла.

— Ваша тётя… — смотрит на меня.- Она подала в суд на опротестование завещания.

— И что эта жаба хочет?- откидываюсь назад.

— Больше денег…- вздыхает адвокат.

— Вот сука!- вырывается у Антона.

Он нервно разглаживает волосы на голове и проводит рукой по лицу, задерживаясь на подбородке.

— Значит торговый центр, два спа-салона, ресторан, дом дедушки и бабушки в Казани, двадцать миллионов долларов ей мало,- перечисляю я, загибая пальцы.

Адвокат только, поджимая губы, жмёт плечами.

— Тварь! Никогда не любила ни её, ни её отпрысков, — кидаю с яростью ручку на стол.

Это действительно так. Мою мать семья отца не принимала долгое время. Иноверка. Они мусульмане, а она христианка. Может быть, всё прошло бы и гладко, если бы наши родители не приняли решение, что мы сами выберем веру, когда нам исполнится по четырнадцать лет. Живя в Казани, возможно, я бы и приняла Ислам, но мы жили в Москве. Меня крестили, Стаську позже тоже. Родители отца восприняли это, как оскорбление. Общались мы редко и очень натянуто. Но папа поддерживал семью… Построил огромный дом для отца с матерью. Обеспечил старшую сестру с двумя её сыновьями — трутнями. Вот где слово «мажоры» прям красным фонарём горят над головами.