Сирена (СИ) - Шефф Вийя

Конечно, Рон, это же горнолыжный курорт премиум класса!

Семья Сельванны живёт в отдельном огромном шале. Вокруг заметённые ёлки. Как в рождественскую сказку попали. Кругом чистый скрипучий снег.

Нас радостно встречают… Помимо уже знакомых лиц присутствует ещё бабушка. Милая женщина на вид пятьдесят с хвостиком, но Сэл сказала, что ей шестьдесят восемь. Светлые волосы собраны в аккуратную причёску, дорогая, хоть и домашняя одежда. В прошлом была красавица, она и сейчас неплохо выглядит для своих лет. Ольга похожа на неё, те же черты лица Бабушка оказывается профессор. Удивительно, как женщина смогла сочетать семью и карьеру?

— Мы подготовили вам отдельные спальни, — говорит нам вдогонку Ольга, когда мы поднимаемся на второй этаж.

— Мам, не смеши! Нам не по пятнадцать,- отвечает Сэл.

Комната огромная, кровать ей под стать. Сельванна назвала её странным словом «траходром», но что оно означает, объяснять не стала, просто хитренько похихикала на мой вопрос.

Вид из окна волшебный на горы. От красоты мурашки по коже побежали.

— Волшебно!- задохнулся я от увиденного.

— Да-а, мы это дом каждый год снимаем. Он почти родной, но я каждый раз удивляюсь этой красоте,- притрагивается рукой к окну.

— Интересно, куда вы ездите летом?

— В Испанию, Барселона. У нас там дом на побережье,- опирается спиной на стекло.- Бабушка и Стаська живут там почти всё лето. Я раньше тоже жила, но последние пару лет не до этого…

— А родители?

— Они работают…- опускает глаза в пол.

— Я их понимаю, — ставлю руки на стекло по бокам от её головы.

— Я тоже… Надо чемоданы разобрать,- пытается выскользнуть.

— Подождут…- целую в губы, шею.

Моё тело изнывает, если я к ней не прикасаюсь. Она мой личный наркотик и я крепко на него подсел.

Сзади слышен звук камеры… Мы прерываем наш поцелуй. На пороге Анастасия охотится на нас с фотоаппаратом.

— Стаська, удали!- кричит на неё Сэл и бежит следом за сестрой.

Меня разбирает смех.

Ладно, пока они воюют, развешу вещи в шкаф.

— Догнала?- спрашиваю, когда она возвращается.

— Да, но камера запаролена. Говорит — на память. Будете потом смотреть, и вспоминать в старости. С такой, как ты до этой старости ещё дожить надо! — кричит в коридор.

Мне смешно. У нас с Бэллой, моей сестрёнкой, большая разница в возрасте, я с ней могу поиграть только, как с маленькой. Ей пять всего. А здесь видна «дружба».

— Вы любите друг друга.

— Да, только она огромная заноза в моей заднице.

До ужина мы не выходим из спальни, просто лежим, обнявшись на кровати, и смотрим в окно. Молча… Нам не нужно слов, за нас всё говорят наши глаза и тела. Иногда целуемся. Всё же надо было остаться в Лондоне, тут я шалить стесняюсь.

За столом вся семья. Всё спокойно, никто ни с кем не грызется. Даже Ольга смотрит сегодня добродушно, без высокомерия. Александр так вообще всё старается переводить в шутку. Веселье.

Потом нам вручили подарки. В моей коробке оказался стильный свитер.

Пока они семьёй обсуждают что-то своё, я выхожу на балкон подышать воздухом. От выпитого алкоголя немного опьянел. На улице холодно, на мне только толстый джемпер, но даже сквозь него чувствуется мороз. Это отрезвляет.

— Курите?- раздается голос сбоку.

Ольга протягивает мне пачку сигарет.

— Нет, бросил три года назад,- отказываюсь.

— А я не могу,- подкуривает, затягивается и выпускает дым.- Работа и семья — одни сплошные нервы. А это успокаивает ненадолго… Аня ругает постоянно, но у нас характеры одинаковые, обе упрямые. Да и с силой воли у меня туго.

— Вот и я, поэтому долго не бросал. И юность была бурная,- облокачиваюсь на перила. — Вы не ладите с дочерью?

— Скажем так — мы друг друга терпим. Любя. Тебе я тоже желаю терпения,- снова выпускает струйку дыма.

— Почему?

— Потому что на твоём месте, я бы от неё бежала подальше. Она монстр. Раздавит и места мокрого не оставит,- тушит сигарету и выбрасывает вниз.

— Не очень вы хорошего о ней мнения. Это же ваша дочь!

— Поэтому и предупреждаю. Знаю, что сами виноваты в этом, пожинаем плоды своего воспитания. Вовремя не заметили, упустили момент, когда она стала такой циничной. Ты хороший парень, я ещё тогда поняла, четыре года назад, добрый и отзывчивый. Вот и хочу, чтобы ты знал, что она не милая девочка, которой ты тогда помог. Она кошмар. Однажды я ей задала вопрос — сможет ли она убить. Знаешь, что ответила? Да… если обстоятельства того потребуют…

Я не верил словам Ольги. Сельванна не может быть такой, как говорит о ней мать. Я видел в ней внутреннюю агрессию, но чтобы убить…

— Я не верю,- складываю руки на груди.- Она не такая…

— Ты как влюбленный видишь в ней только хорошее. Но розовые очки рано или поздно с глаз спадут. И ты разглядишь то, что вижу я…- похлопывает меня по руке и уходит в дом, оставляя одного с кашей в голове.

Холод начинает пробирать насквозь. Но я всё ещё стою и перевариваю наш разговор.

— Ты сдурел? Простудиться хочешь? — выводит меня из оцепенения Сэл, накидывая на плечи толстый плед.

Обнимает за пояс, а я накрываю нас обоих. Не может она никого убить, я знаю. Всё это глупости… Сэл могла так сказать просто, чтобы позлить мать.

Но она действительно всё ещё для меня большая загадка, которую хочется разгадывать и разгадывать, как бесконечную игру на телефоне.

Глава 31

Сэл сидит на мне верхом, перебирая мои волосы пальцами. А я кое-как справляюсь с мурашками на своём теле. Прошу её перестать, но только улыбается и продолжает дальше. Заводить она умеет. Но не здесь же и не сейчас, в доме полно людей.

Сверху по лестнице слышны шаги, спускается Ольга. Я пытаюсь ссадить с себя на диван Сэл, но она крепко вцепляется в мой свитер.

Ей плевать, а мне неудобно перед её матерью. Пытаюсь ей одними губами объяснить, что так нельзя, хмурит бровки.

— Влюблённые голубки, мы на пару дней собираемся в Париж, не хотите с нами?- спрашивает Ольга.

— Не хотим…- спокойно отвечает Сельванна, слегка повернувшись в сторону матери.

Я прожигаю её глазами. Это удивительно, но в Париже я ещё не был. Не приходилось как-то.

Мать хмыкает и поднимается снова наверх.

— Почему нет?- спрашиваю я.

— Туда нужно ехать весной или осенью,- теребит ворот моего свитера.- Тогда там особенная атмосфера. А сейчас новогодняя, как и везде…

— Я не был в Париже… Это же город любви…

— Ну, да. А какая с ними любовь?- пожимает плечами.

Минут через пятнадцать по лестнице раздаются шаги и стук волочащихся чемоданов. Увидев отца, Сэл сразу спрыгивает с моих коленей.

— Остаётесь одни,- даёт указания мать.- Осторожней здесь. Руки, ноги не переломайте.

— Одни — значит и без прислуги?- спрашивает Сэл.

— Вот ещё! Должен же за вами кто-то присматривать и кормить. Любовью сыт не будешь!

Интересное выражение, надо запомнить.

У порога их ждёт машина, чтобы отвезти в аэропорт. Мы наблюдаем, обнявшись, как они грузят чемоданы.

— Пока, малышка!- целует Сэл в щеку отец.- Не хулиганьте тут сильно,- подмигивает мне и жмёт руку.

Стася машет рукой.

— У нас целых два дня свободы,- шепчет на ухо Сельванна, когда машина скрывается за поворотом.

— И я даже знаю с чего их начать,- подхватываю её на руки и несу в дом.

Днём мы немного прогулялись по магазинам и посидели в кафе, согреваясь горячим шоколадом.

Вечером я всё же решил задать вопрос, который уже несколько дней тревожит меня — почему мать и дочь так относятся друг к другу?

— Сэл, почему вы с матерью не ладите?- я специально переплел наши пальцы на руках, думая, что это немного успокоит её.

Я почувствовал, как она вся напряглась. Взгляд сосредоточился на кольце с черным бриллиантом, которое отец подарил на Новый год.

— Я не оправдала её ожидания… И вообще я не хочу об этом говорить,- ответила с раздражением. — Не понравятся тебе мои откровения.