Призраки оставляют следы - Вячеслав Павлович Белоусов

двери Яшка прижался ухом, прислушиваясь, легонько постучал условным стуком. Илья за спиной Аркадия тяжело переводил дух.

Получив сигнал входить, Яшка без труда открыл дверь. Та заскрипела ржавыми петлями, пугая, но пропустила внутрь. Яшка остался позади. Аркадий шагнул в темноту и затхлую вонь, дверь захлопнулась, Илья вздрогнул и ткнулся ему в спину.

– Спокойно, – бросил назад Аркадий. – Не шевелись без моей команды.

В темноте послышалась возня, раздался щелчок, над их головами замигала тусклым светом лампочка, отворилась ещё одна дверь – потайная. Илья нагнул голову, чтобы не удариться о низкий потолок. Не хватало воздуха. Но всё это пугало меньше, впереди маячили двое верзил угрожающего вида, а между ними, небрежно закинув ногу на ногу, в кепчонке, надвинутой на глаза, восседал карлик с жёлтым, изрытым оспой рылом, если бы он встал, едва оказался б выше стула.

Верзилы безмолвствовали, поигрывая бицепсами. Карлик пускал дым витиеватыми колечками, потягивая сигарету. Илья прижался к Аркадию, который сохранял молчание.

– Друг мой любезный, – высокопарно начал Большой Иван дребезжащим, повизгивающим дискантом. – Не стану оскорблять недоверием. Вижу, пришли вы с миром и без оружия.

Закашлявшись, он швырнул окурок под ноги и хлопнул себя по острым коленкам:

– Однако не буду скрывать, худо вашему протеже. Запоздали вы. Болен был старик, когда ко мне попал, а теперь совсем плох. Матрёна за ним приглядывала, шепнула давеча, вряд ли долго протянет.

Аркадий и Илья переглянулись.

– По-хорошему его бы достойному лепиле показать, а не могу, ко мне след потянется. Опасен дед, погореть с ним можно. Мои людишки сказывают, охотятся за ним сыскари чуть ли ни всей области. Чем же он погрешил, если сам Михаил Александрович Лудонин им интересуется?

– А ты у него спроси, – Аркадий держался независимо и дерзко.

– Молчит.

– Ну а нам и подавно неведомо.

– Понятно…

– А доктор при мне, – Аркадий подтолкнул вперёд Илью. – Позволишь, мы деда с собой заберём.

– Такого уговора не было.

– Зачем тебе он? Сын, слыхал ведь, застрелился.

– За то, что пригрел старика, я платы со своих не требую. Но вы люди чужие, к тому же старик ухода требовал, за ним ходили, поили, лечили…

– Что ты хочешь?

– А ты не гони. Ишь, понукает! – Большой Иван хмыкнул, сплюнул под ноги. – Я же не деньги прошу. Мне на это накласть. Зачем старику ты понадобился? – он упёрся тяжёлым взглядом в Дынина. – Ты же потрошитель? Живым его сына видел? Знаешь, что тот в могилу с собой унёс?

Илья затряс головой в неведении, заморгал глазами.

– Значит, неизвестно, – хмыкнул Большой Иван. – Странные вы люди… Зачем он вам?

– Я же не пытаю тебя, мил человек, – Аркадий оттеснил Илью плечом. – Не интересуюсь, почему ты просьбу сына согласился исполнить и спрятать старика.

– Верно.

– Так к чему тебе наши хлопоты? Меньше знаешь, спишь без сновидений.

– Хорошо, – помолчав и смерив Аркадия оценивающим взглядом, поморщился Большой Иван и обернулся к одному из верзил: – Покажи им болезного, Гаврила. Пусть потолкуют при тебе, а потом решим, как и что.

– Нет уж, – сделал шаг вперёд Аркадий. – Условия свои выкладывай сразу. Я вслепую играть не намерен.

– Строптивость-то поумерил бы… любезный, – нахмурил брови Иван. – Ты у меня в гостях. Глазом не успеешь моргнуть. Вот они, мои соколики! – И вор покосился на пыжившихся громил.

– И меня не считай за лоха, – усмехнулся Аркадий. – Стал бы я просто так в твоё логово ломиться!

– Кто же за тобой? И давеча ты мне не признался?

– А я полагал, ты догадливый.

– Не зарывайся! – вспыхнул Иван.

– Обменялись любезностями, – смягчил тон Аркадий.

– Ладно. Окочурится дед, я тебе его отдам, а подымет его на ноги твой лепила, будет видно. Сам тебя к нему провожу. – Махнул рукой охранникам Большой Иван: – Пошли!

III

Удивительно проворно карлик соскочил с высокого для него трона, нажал что-то в стенке, где образовался тайный ход, в котором он мигом исчез. Охранники последовали за ним, кряхтя и вдвое согнувшись. Аркадию и Илье пришлось несладко; как ни ловчился Аркадий, как ни разворачивался, могучие плечи с трудом втискивались в потайную лазейку. Илья змейкой сунулся следом. В комнате, где смогли отдышаться, также отсутствовали двери и окна, но свет оказался ярким и потолок позволил выпрямиться. Единственное, на чём останавливался глаз, – металлическая койка, где покоилось неподвижное, накрытое одеялом, тело.

Карлик потеребил лежащего и сгрёб с головы одеяло. Вошедшим предстало измождённое старческое лицо, заросшее щетиной. На лице дрогнули веки, открывая удивительно синие глаза. Словно глухому, карлик взвизгнул:

– Вот, мил человек, привёл, как обещал.

В глазах больного вспыхнуло любопытство.

– Это люди, которых ты заказывал. Помнишь?

– Что же вы его тут держите? – задохнулся от возмущения Илья, опустившись на колени перед низкой койкой. – Здесь здоровому смерть верная, а уж больному!

– Хоромы не обещал, – захихикал карлик. – Сам ючусь в таких же условиях.

– Его надо на воздух! – бесцеремонно объявил Илья, в нём проснулась отчаянная смелость.

– Может, сразу и сыскарей покликать, лепила? – сплюнул карлик.

Тело старика медленно оживало, он зашевелился. Однако, как ни пытался, головы приподнять ему не удалось. Тревожно бегали белки его глаз, пока не замерли на Аркадии. Тот подсунул ладонь под голову, чуть приподнял, спросил:

– Худо, отец?

Лицо старика исказилось в болезненной гримасе, он попытался что-то сказать, но спёкшиеся губы не открывались.

– Воды бы, – присел к больному Илья.

– Гаврила! – пискнул карлик.

– Есть у него всё, – запустил под койку ручище охранник и вытащил оттуда стеклянную банку с водой. – Матрёна все причиндалы тут прячет.

Дынин скривился на пыльную банку с тёмным осадком на дне, покосился на карлика, но, промолчав, достал носовой платок, намочил в банке и принялся обтирать губы больного.

– Делом-то будете заниматься, мил человек? Иль как? – запрыгал в нетерпении за их спинами карлик. – Мне возиться с вами некогда.

– Фёдор Иванович, – Аркадий приблизил лицо к больному. – Ваш сын, Василий, погиб, застрелившись из ружья. Вот он, – Аркадий перевёл глаза на Илью, – производил вскрытие тела вашего сына. Вы хотели видеть врача и с ним говорить. Мы ждём.

Старик переменился в лице, из глаз покатились слёзы.

– Илья, ты уж сам давай, – отвернулся Аркадий. – Ему бы успокаивающего…

Держа запястье старца, Дынин считал пульс.

– Сердце едва прослушивается.

Подлез карлик, стал громко щёлкать двумя пальцами перед лицом, привлекая внимание больного. Это произвело впечатление – тот еле слышно прошептал:

– Нужен он…

– Он? – не сговариваясь, Аркадий и Большой Иван указали на Дынина.

Старик утвердительно закрыл глаза.

– А нам уйти? – поторопился Аркадий.

Старик закрыл глаза снова.

IV

Когда остались одни, Топорков пошевелился:

– Ты